Кому она нужна?
Она хотела закричать, позвать на помощь, но горло перехватил
спазм, и голос не повиновался ей.
Вокруг спешили по своим делам занятые, озабоченные люди, и
никому до нее не было дела, никого не волновало, что какой-то жуткий тип тащит
беспомощную девушку в свою машину. А если кто-то из прохожих случайно
встречался с ней взглядом – он скорее отворачивался, прятал глаза.
Никому не хотелось вмешиваться в чужие дела, вешать на себя
чужие проблемы.
В таком заторможенном, почти бесчувственном состоянии,
словно под наркозом, незнакомец втолкнул Анфису в машину. За рулем сидел
мрачный парень в темных очках. Он мгновенно газанул, не дождавшись своего напарника,
потом так же резко затормозил.
И вдруг рядом с Анфисой вместо злодея-похитителя оказалась
та женщина, с которой они только что разговаривали на улице. Та женщина,
которая приняла ее за Алису.
Анфиса открыла рот, хотела что-то сказать…
Но эта женщина шикнула на нее, вытащила из кармана тюбик
губной помады и, ткнув его в бок нервного водителя, выпалила:
– Сиди, а то пристрелю!
Самое удивительное, что водитель ей подчинился и поехал
вперед.
Анфиса прикрыла глаза.
Все, что происходило с ней сегодня, казалось совершенно
нереальным, напоминало дурной сон…
Нет, вовсе не дурной сон. Сны ей снились совсем другие.
Сегодняшние происшествия больше напоминали эпизод из
какого-нибудь телевизионного боевика.
И особенно нереальной выглядела эта немолодая и явно не слишком
спортивная женщина, которая каким-то непостижимым способом обезвредила того
страшного человека, а теперь заставила подчиниться этого парня в темных очках…
Анфиса открыла глаза, повернулась к своей соседке, хотела ее
о чем-то спросить, но та снова шикнула и предупредила взглядом – мол, сиди
тихо, не вмешивайся в чужую игру!
А сама тут же громко сказала, обращаясь к Анфисе:
– Отвезем его к Прохору, у него и оставим. У Прохора
четыре волкодава, от них не сбежит…
Водитель вдруг вскрикнул, резко повернул руль, так что
машину развернуло поперек улицы, он распахнул дверцу, выскочил на улицу и, как
заяц, зигзагами бросился в темнеющую арку проходного двора.
Не успела Анфиса осознать происшедшее, как раздался
оглушительный грохот, треск, звон бьющегося стекла, их машину швырнуло в
сторону, и Анфиса потеряла сознание.
Пришла она в себя оттого, что ее кто-то тряс.
– Не надо… – пробормотала она, пытаясь натянуть на
себя несуществующее одеяло, – я еще немножко посплю…
Ей казалось, что она – маленькая девочка, что ее будит отец,
чтобы отправить в школу…
– Анфиса, Анфиса! – повторял незнакомый женский
голос. – Попытайся встать!
Потом кто-то ударил ее по щекам, и она открыла глаза.
Над ней наклонилась какая-то женщина…
Анфиса тряхнула головой, все встало на свои места, и она
вспомнила и эту женщину, и то, как ее пытались похитить, и как они ехали в
чужой машине… потом был удар, грохот и темнота.
– Ты можешь встать? – повторила Надежда
Николаевна. – Нужно выбираться из машины… Обопрись на меня!
– Да я ничего… я в порядке… – проговорила Анфиса и
почувствовала, что сказала правду – она действительно чувствовала себя совсем
неплохо и довольно легко выбралась наружу.
Они находились в каком-то глухом, безлюдном переулке,
неподалеку от Обводного канала. С одной стороны от них возвышалась трехметровая
стена из красного кирпича, с другой – мрачный, безжизненный заводской корпус.
Машина, из которой они вылезли, была развернута поперек
улицы и здорово помята врезавшимся в нее синим микроавтобусом с надписью
«Доставка цветов».
Анфиса подумала, что они с Надеждой Николаевной удивительно
легко отделались.
Капот микроавтобуса был смят в гармошку, лобовое стекло
рассыпалось на мелкие осколки, в кабине полусидели двое мужчин, не подающих
никаких признаков жизни. Лицо одного из них было залито кровью.
– Бежим скорее! – воскликнула Анфиса, узнав в
одном из них, с окровавленным лицом, того злодея, который только что пытался
похитить ее на Бронницкой улице. – Бежим, пока они не пришли в себя!
– Подожди, – довольно хладнокровно ответила
Надежда Николаевна. – Во-первых, неплохо бы проверить, придут ли они в
себя. Может, они уже того… отмучились. И потом… я хочу вернуть свою сумку!
– Сумку? Какую еще сумку? – изумленно переспросила
Анфиса.
– Обыкновенную дорожную сумку… Они утром отняли ее у
меня, а я непременно должна ее вернуть!
– Боже мой! Меня пытались похитить, мы чуть не погибли
в аварии, двое людей то ли мертвы, то ли тяжело ранены – а вы думаете о
какой-то сумке?!
– Не о какой-то! – строго оборвала ее
Надежда. – В этой сумке, между прочим, подарки… для мужа и кота! У тебя
есть муж и кот?
– Нет… – грустно вздохнула Анфиса. – То есть
муж – он как бы есть, но на самом деле нет, а кота и вообще никогда не было…
– Тогда ты меня не поймешь, – проговорила Надежда, –
но помочь мне сможешь…
Она залезла в кабину микроавтобуса, потрогала руку одного из
мужчин, другого и повернулась к Анфисе:
– Живы, голубчики, и скоро очухаются!
– Но столько крови…
– Да не так уж и много! Порезы легкие, это от стекла.
Дай-ка мне платок…
Анфиса дала ей пачку бумажных платков, и Надежда стерла
кровь с лица Валидола. Порезы на его лице действительно были неопасными.
– Зато сам он будет очень опасен, когда
очухается! – проговорила Надежда, выбираясь из кабины.
Надежда проникла внутрь микроавтобуса, нашла на скамейке
моток изоленты, вернулась к пострадавшим бандитам и принялась обматывать
клейкой лентой их руки и ноги.
Превратив их в подобие египетских мумий, Надежда повернулась
к Анфисе:
– А теперь тебе придется помогать! Одной мне не
справиться!
Вдвоем, кое-как отодвинув перегородку между кабиной и
грузовым отсеком автобуса, они перетащили две бандитские мумии в кузов, под
сень пальм и фикусов.
Как только они уложили бандитов на холодном металлическом
полу, водитель пошевелился и застонал.
– Видишь, как мы вовремя! – проговорила
Надежда. – Хорошо, что успели, а то бы нам несдобровать!
Она взяла бутылку с минеральной водой и побрызгала на лицо
водителя. Тот возмущенно фыркнул и открыл глаза.
Увидев склонившуюся над собой Надежду, удивленно захлопал
глазами:
