– Вот здесь, она дверкой была придавлена. Вернее, это не я ее нашла, а Мессир, он так любит все красивенькое и блестящее, еще больше, чем я, – хвастливым тоном сообщила Залипхина. – Мессир показал мне ее. Правда, пока я ее вытаскивала, чуть-чуть погнула, просто не заметила сначала, что дверца открыта.
Дирол сразу понял, что сережка вполне могла принадлежать грабителю или грабительнице, которая в спешке потеряла ее.
– Ну что ж, мне придется конфисковать эту сережку как улику, – подумав, вынес он решение.
– Не дам, – снова сжала ладошку в кулачок Домна Мартеновна. – Это я ее нашла, а значит, она теперь моя.
Санек понял, что действовать придется очень осторожно, возможно, даже хитростью, иначе скандала с изъятием сережки не избежать.
– Послушайте, Домна Мартеновна, – медовым голосом заговорил он, – ну зачем вам всего одна сережка? Были бы две – другое дело...
– А я из нее брошечку сделаю, – перебила его дамочка.
– Ага, и чтобы эту брошечку разглядеть, надо лупу с собой носить, – не отступал Санек. – Она же крохотная.
– Тогда я из нее пуговичку сделаю, – стояла на своем вредная тетка. – И вообще, что вы ко мне пристали? Раз сказала, что не дам, значит, не дам.
К удивлению Зубоскалина, Залипхина оказалась очень крепким орешком, а потому использование обманного хода было необходимым действием.
– Хорошо, пусть сережка остается у вас, – смиренно согласился Санек. – Только покажите мне еще раз, чтобы я как следует ее запомнил. – И он улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой, показав все тридцать два белоснежных зуба.
Домна Мартеновна недоверчиво взглянула на Дирола, но лицо того было таким искренним, а улыбка такой сияющей, что женщина кивнула и разжала ладошку.
Этого Санек и ждал. Он выбросил вперед руку, намереваясь схватить сережку, но не успел, потому что в следующий момент произошло то, о чем Дирол еще долго не мог вспоминать без содрогания. Дело в том, что Мессир, внимательно наблюдавший за переговорами Зубоскалина и своей хозяйки, все время был начеку. В отличие от Домны Мартеновны, он явно недолюбливал курсантов и уж тем более не доверял им, ожидая с их стороны любого подвоха. Поэтому, едва Санек протянул руку за сережкой, кот, урча от злости, бросился на обидчика своей хозяйки и вцепился в его запястье острыми клыками.
– Мама! – заорал от боли Санек.
– Мамочки! – взвизгнула от неожиданности Домна Мартеновна и, уронив сережку, попыталась оторвать своего любимца от руки курсанта, приговаривая: – Мессир, фу, фу. Не ешь его, он невкусный, а может, и ядовитый.
Услышав, что его добыча может быть ядовитой, кот разжал зубы и плюхнулся на снег. И тут он увидел перед собой предмет конфликта – сережку-лилию. Кто знает, какие мысли в тот момент бродили в голове озверевшего Мессира, но он, недолго думая, слизнул сережку со снега и проглотил ее.
– Не-ет! – заорал Дирол, увидев, как драгоценная улика исчезла в пасти прожорливого кота.
– Не-ет! – эхом повторил за ним Леха и через секунду добавил: – Он ее сожрал, гад.
А «гад», не обращая внимания на страдания своих врагов, облизнулся, мяукнул и, скрипя вязаными пинетками по снегу, поспешил спрятаться за ноги хозяйки.
– Домна Мартеновна, ваш кот сожрал очень важную улику, – едва сдерживаясь от рвущейся наружу ярости, начал говорить Санек.
– А я-то тут при чем? – вспыхнула Залипхина. – И вообще, раз он нашел эту сережку, значит, может распоряжаться ею по своему усмотрению, хотя... Мессир, – она повернулась к коту, – ну как ты мог скушать новое мамочкино украшение? Ты плохой мальчик, и мне придется тебя наказать.
– Гражданка Залипхина, – снова попытался обратить на себя внимание женщины Зубоскалин, – наказывать вы его будете потом, а сейчас прикажите вашему коту вернуть важную улику.
– Вам надо, вы и приказывайте, – обиженно поджала губы Домна Мартеновна. – Между прочим, мне очень не нравится ваш тон. Прежде чем милиционером становиться, надо с людьми научиться разговаривать.
– Хорошо, – сквозь зубы процедил Зубоскалин. – Отойдите в сторону, я сам попытаюсь поговорить с вашим питомцем.
Залипхина послушно отошла, предоставив Мессира в полное распоряжение Дирола. Санек присел на корточки перед наглым котом, который теперь изображал собой полную невинность, и попросил:
– Слушай, кот, верни улику.
– Мяу, – сказал Мессир и отвернулся.
– Ко-от, я к тебе обращаюсь, – начал злиться курсант.
– Думаешь, он тебя понимает? – хихикнул за его спиной Пешкодралов.
– Он у меня все понимает, – с надменным видом вмешалась Домна Мартеновна.
– Тогда какого черта он стрескал эту сережку! – не выдержав, заорал Дирол. – Как ее теперь вернуть, не наружу же его выворачивать...
– Санек, не ори, – остановил его Леха. – Не надо никого выворачивать. Кажется, я придумал, как сережку из этого зверя изъять, – и он, порывшись в карманах своей куртки, извлек пачку таблеток.
– Изверг, садист, не дам травить моего Мессирчика. Как же я в тебе ошиблась, мой фальшивый принц, – запричитала Домна Мартеновна, подхватывая кота на руки и прижимая его к груди.
– Да не буду я его травить, просто дам такую таблеточку, от которой ему захочется в туалет по-большому. Понятно?
– Леха, ты гений, – обрадовался Дирол. – Ну-ка, дай мне одну таблеточку, сейчас я покажу этому котяре, как чужие улики жрать.
Мессир, предчувствуя недоброе, угрожающе заурчал, Домна Мартеновна взвизгнула, а Санек, зажав в руке таблетку, начал надвигаться на кота и его хозяйку. Возможно, Зубоскалин и выполнил бы свою угрозу, если бы в этот момент из арки дома не выехал милицейский «УАЗ». Машина остановилась возле синей «копейки». Из нее вылезли Веня и наконец-то нашедшийся капитан Чаелюбов. Они вместе подошли к курсантам, а капитан, указав на «копейку», спросил:
– Так это и есть машина грабителей?
– Она самая, – кивнул Санек.
Веня в это время заметил Залипхину, очень удивился и поинтересовался:
– А она-то что здесь делает?
– Вы сами у нее спросите, – буркнул Дирол, а Леха обиженно добавил:
– Ее кот сожрал важную улику и теперь не хочет ее отдавать, только облизывается, гад.
– Он не сожрал, а нечаянно проглотил, – попыталась вступиться за своего любимца Домна Мартеновна.
– Какая улика? – сразу навострил уши Чаелюбов. – Расскажите-ка поподробнее.
Пришлось ребятам во всех деталях рассказать, как Мессир, напав на Дирола, проглотил сережку, найденную в дверце «копейки».
– Вот, хотели ему слабительного дать, да только хозяйка не разрешает.
Чаелюбова рассказ курсантов несказанно развеселил, впрочем, как и всю его команду, которая тоже вылезла из «уазика». Все они, а именно пять человек, считая капитана, хохотали добрых десять минут, не в силах остановиться.
