К огромному Фединому облегчению, конкурсантов не заставляли на репетициях раздеваться до трусов, хотя постоянно напоминали, что на сцене они будут выглядеть именно так.
— Лесков, подбери живот! Это сейчас его из-за твоих треников не видно, а когда на сцену выйдешь, все со смеху упадут.
— Эй ты, как тебя там! Ганга! Разверни плечи! Да они у тебя в два раза шире, чем ты хочешь показать! Вот и разверни их!
Федя действительно сутулился, потому что ужасно смущался. Но, несмотря на это, его фигура, закаленная множественными тренировками у Садюкина, привлекала завистливые взгляды конкурентов. Сам того не подозревая, уже на второй день своего пребывания на репетициях Федя стал считаться фаворитом соревнований наравне с Денисом и Альбертом.
— Кусмарев, подбородок выше! Выше, к потолку! Вот так! Ты не старый дед, а полный сил парень.
Виталий Андреевич, главный руководитель и идейный вдохновитель всего шоу, не сводил глаз с парней. У каждого из них был бейджик с номером, а у Андреевича, как прозвали конкурсанты своего руководителя, — список с номерами и фамилиями. Но руководитель почти уже не нуждался в этом списке.
— Бодрее, бодрее! — командовал он.
Ребята шли по кругу, стараясь не вилять бедрами, держать спину прямо, втянуть живот и зад в себя и еще одновременно выполнять огромную кучу всяких правил.
Наконец им был позволен небольшой перерыв. Федя сел в кресло рядом с Антониной Дмитриевной.
— И как живут эти бедные манекенщицы?! — простонал он. — Столько всякой мороки. Неужели нельзя просто так спокойно пройти?
— Так, как заставляют ходить вас, лучше смотрится со стороны. Люди ведь придут на вас смотреть, надо же им угодить. Да и перед жюри нужно выставить себя с лучшей стороны.
— Но ведь мы почти все время будем стоять! — возразил Федя.
— А выход и уход со сцены? Это, между прочим, самое главное. Лучше всего запоминается именно первое впечатление. Но зато если плохой выход можно скрасить хорошим выступлением, то от того, как ты уйдешь, во многом зависят оценки.
— Я никогда с этим не справлюсь! — заявил Федя. — Какое счастье, что мне все-таки не придется выступать на этом соревновании!
— Потише об этом говори, — предупредила его Антонина Дмитриевна. — Для всех ты обычный конкурсант. Кстати, один из них явно направляется к нам. Не удивляйся, но это сам Альберт.
Федя обернулся, стараясь ничем не показывать своего состояния.
— Привет, — поздоровался подошедший. — Меня зовут Альберт.
— Федя, — чуть нахмурившись, чтобы казаться серьезнее, ответил Ганга. — А это моя бабушка, Антонина Дмитриевна.
— Очень приятно, — Альберт склонился и поцеловал бабушке руку. Та мило улыбнулась.
— Болтайте, мальчики, а я пойду выпью чаю. — С этими словами она удалилась.
— Хотел бы я, чтобы моя бабушка была здесь, — помолчав, сказал Альберт.
— А где она?
— Она живет в Грузии вместе с моими родителями. Я тут один.
— Грустно, наверное?
— Да, временами. А ты как сюда попал? Ты же позже всех появился, если я не ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — кивнул Федя и поведал ему байку про опоздание, сочиненную еще вчера.
— Ах вот оно что. Надеешься победить?
Федя, очень любивший занятия по психологии, сразу заметил, как дрогнул голос собеседника. «Он очень хочет выиграть», — подумал Федя, а вслух сказал:
— По-моему, у меня нет шансов.
— Ты не прав, — возразил Альберт. — Я сегодня слышал, как Андреич говорил про тебя.
— И что он сказал?
— Хороший рельеф, он сказал, и еще… Ты не обидишься?
— Это что-то про мой цвет кожи? — догадался Федя.
— Ну да. Он сказал, что для тебя это выигрышно. Что это может сыграть в твою пользу, понимаешь?
— Да, — курсант медленно кивнул. — А зачем ты мне все это говоришь?
— Хочу поближе с тобой познакомиться, — напрямую ответил Альберт. — Предпочитаю знать соперников в лицо.
— Чтобы дождаться, когда они повернутся спиной? — Федя постарался, чтобы фраза действительно прозвучала как шутка.
— Никогда, — серьезно ответил Альберт. Потом глянул на Федю, увидел, что тот улыбается. — Извини, — он ответил улыбкой. — Наверное, я слишком серьезно ко всему этому отношусь. Но в спину я не ударил бы никогда. У меня дома такое поведение недостойно мужчины.
— Понятно, — Федя посмотрел в сторону. Прочие конкурсанты также расселись группками, некоторые поглядывали в их сторону.
— Нами интересуются, — заметил он.
— Неудивительно, — ответил Альберт. — Все думают, что мы затеваем коалицию.
— Как это?
— Как бы тебе объяснить. Ну, например, у нас двоих есть еще один соперник. А призовых мест всего два. Мы объединяемся и начинаем ему всячески вредить.
— Понятно, — остановил его Федя. — Гадость какая.
— Не то слово.
В этот момент вернулась Антонина Дмитриевна.
— Все еще отдыхаете? — спросила она. — По-моему, Андреич слегка затянул с передышкой.
Альберт еще раз слегка поклонился бабушке и отошел.
— Какой приятный молодой человек, — заметила она.
— Кажется, он весьма умен, — сказал Федя.
— Это ведь не он организовал нападение на Илью?
— Кажется, нет.
— Мне тоже так показалось. Значит, остается еще один фаворит. Денис?
— Постараюсь пообщаться с ним. Хотя теперь, наверное, он будет ко мне относиться с опаской.
— Парни, подъем, — скомандовал Андреич. — За дело.
Антонина Дмитриевна вытащила из сумочки вязание, чтобы доделать зимнюю шапку для Антона. Она точно знала, что она будет именно для Антона, а не для Андрея, хотя не смогла бы объяснить почему. За вязанием Антонина Дмитриевна обдумывала только что услышанное. Отойдя от мальчиков, она направилась вовсе не в кафе, расположенное в соседней комнате, а в туалет. Там, подправляя у зеркала макияж, она подслушала болтовню двух девчонок, непонятно какими правдами или неправдами пробравшихся на репетицию.
Не будем оправдывать бабушку близнецов, она сделала это нарочно. Точнее, начало разговора она застала случайно. Но, услышав, о чем, а точнее, о ком идет речь, Антонина Дмитриевна задержалась, чтобы услышать продолжение. Она даже специально смазала тушь на ресницах и потом долго восстанавливала красоту.
— Как тебе черненький? — спросила одна из девчонок — рыженькая. Обе стояли в двух метрах от бабушки, у соседнего зеркала, и наводили красоту на смазливые мордашки.
— Обаяшка! — заявила ее подруга, одетая в немыслимого розового цвета джинсы, и обе глупо захихикали.
