– Ты все неправильно понимаешь, – возразил Шариф, – потому что не жил нашей жизнью. Почему одни люди должны жить в сытости, а другие голодать? Почему никому из вас нет дела до голодающих сомалийских рыбаков? Почему вы все можете спокойно жить, когда в мире столько бедствующих людей, которые умирают от болезней и голода?
– Господи, о чем ты говоришь, Шариф! – возмутился моряк. – Весь мир виноват в том, что творится в твоем государстве? А ты сам что сделал, чтобы изменить положение в своей стране. Я смотрю, тебе нравится бряцать оружием? Так возьми его и борись со своим правительством, из-за которого вы голодаете!
– Ты знаешь, сколько у нас длится гражданская война и всякие междоусобицы. И к чему все это привело? Ну соберу я единомышленников, ну встану против правительства – все равно все закончится дележкой власти и новыми междоусобицами. Нет уж! Я хочу помочь только своей деревне, и помогаю, как умею.
– Учиться тебе надо было, – устало сказал русский, – тогда, может быть, и понял бы, что к чему. А ты сбежал. Легких путей все ищешь.
– Сбежал? – переспросил Шариф со злостью. – А кому я там, у вас, был нужен? Так же как и здесь – никому. Пока дядя Саша мне помогал, все было еще терпимо, а как он ушел в море…
Шариф замолчал, только махнув с ожесточением рукой.
– Ясно, – подытожил русский, – всеми и на всех обиженный. Помнишь, как у нас говорят – на обиженных воду возят.
– Никто на мне не будет воду возить, – отрезал Шариф, – я сам буду на всех воду возить. И жить буду своей головой.
От возмущения и избытка чувств Шариф окончательно запутался в своих мыслях и не смог четко сформулировать то, что хотел сказать. Эти люди ведь совсем не знают, с чем он столкнулся, вернувшись из России. Многие сомалийские пираты не считают себя бандитами. И когда-то они действительно таковыми не были. После падения сомалийского правительства в 1991 году соседние страны начали незаконный лов рыбы в территориальных водах Сомали. Первыми пиратами стали просто разгневанные рыбаки, которые захватывали иностранные суда и требовали «пошлину» за незаконный лов рыбы. Но поскольку незаконный лов продолжался, первые пираты объединились и провозгласили себя «береговой охраной». Они утверждали, что всего-навсего заботятся о территориальной целостности Сомали и будут это делать до тех пор, пока в стране не появится настоящее правительство.
Другие рыбаки начали грабить суда ООН, доставлявшие продовольствие в сомалийские лагеря беженцев. Они оправдывали это тем, что, если они не заберут продовольствие, его захватят полевые командиры. В их заявлениях была своя правда. Полевые командиры в 1990-е годы захватывали значительную часть гуманитарной помощи, поступавшей в Сомали.
Шариф не знал всех этих подробностей, не знал всей истории зарождения сомалийского пиратства. Но то, что он видел сейчас своими глазами, что ему рассказывали его земляки, убеждало Шарифа в правильности его выбора.
Некоторое время и Михаил Васильевич, и Шариф молчали. Другие моряки в глубине сарая за все это время не проронили ни слова, жадно прислушиваясь к разговору. Шариф прервал молчание первым.
– Вам нужно уходить отсюда, – неожиданно заявил он, – вы спасли когда-то мне жизнь, теперь я спасу ваши.
– А как же ты? Пойдем с нами!
– Нет. Я сказал уже, что сам выбрал свой путь и не сверну с него. Возьмите вон ту проволоку на полу и свяжите мне руки, чтобы все подумали, что вы на меня напали. Потом пойдете на юг. Там на шоссе попробуйте остановить машину. Вот вам деньги, – Шариф достал из кармана и протянул моряку несколько двадцатидолларовых купюр, – доберетесь до города – там ищите европейцев. Нашим не доверяйте.
– Что ж, и на том спасибо, Шурик.
– Пожалуйста, – угрюмо ответил Шариф.
Когда солнце поднялось над морем, все, кто остался в живых после неудачного последнего рейда, собрались около ариш Али – прямоугольной саманной хижины, крытой пальмовыми листьями. Это была единственная большая хижина в деревне. Она заметно выделялась среди других строений. Оседлые сомалийцы – земледельцы и рыбаки – строят в своих деревнях хижины цилиндрической формы, так называемые мундулло.
Жена Акулы выла в хижине, но никто не шел ее успокаивать. Горе было не только у нее. Этим утром пираты нарвались на французское судно, на борту которого оказались морские пехотинцы. Они открыли ответный огонь по пиратам. Отряд пиратов в это утро недосчитался троих бойцов, включая самого главаря.
Шариф со своим напарником, с которым он этой ночью охранял русских моряков, сидели в стороне и не участвовали в разговоре. Молодой пират был удручен ночным разговором с русскими, а его напарник считал себя виноватым в том, что уснул этой ночью. Весть о том, что заложники бежали, не произвела ни на кого большого впечатления. Скорее всего, пираты были даже рады, что избавились от этой обузы. Кроме Али, никто не знал, что с ними делать. Россия могла обратиться за помощью к местным властям. У Али везде были связи, а без него никто не решился бы разговаривать с полицией или военными, нагрянь они в деревню.
Рыбаки сидели и рассуждали о том, как жить дальше. Многие привыкли к доходам от грабежей. Опять начинать жить только рыбной ловлей не хотелось. Все разговоры сводились лишь к тому, что теперь всем будет плохо. Никто из присутствующих даже не пытался выдвинуть какое-нибудь дельное предложение. Первым не выдержал старый Юсуф.
– Вы мужчины или плаксивые женщины? – спросил он, глядя на понурых пиратов. – Что вы стонете и причитаете? Нужно выбрать нового вожака, который смог бы повести за собой всех остальных. Если среди вас такового нет, тогда идите на восток и примкните к другой группе, у которой он есть.
– Что ты говоришь, Юсуф, – хмуро возразил один из пиратов, – кому нужны лишние рты? Они там легко без нас справляются.
– А может, с нами они смогут провернуть более крупные дела? – оживился другой пират – молодой сомалиец. – Может, у них там бойцов не хватает?
– Крупные дела – крупный риск, – возразил еще один пират, отец пятерых детей. – Они нас на войну поведут, да еще вперед своих пошлют. Чего им нас жалеть? Нет уж, сидеть надо на своем берегу. Хорошо это или плохо.
– Может быть, Али говорил, с кем у него в городе были завязки? – не унимался Юсуф. – Кто у него добычу покупал. Через кого он хотел выкуп просить за тех моряков, что в сарае сидели.
Шариф, ковыряя прутиком у себя под ногами, слушал все эти разговоры, и в душе у него закипало раздражение. Какие все были героями, пока был жив Али! А теперь поджали хвосты, как побитые испуганные собаки. Ни на что не способные людишки! Теперь у него из-за этих трусов рушились все мечты о благосостоянии. Чего они испугались, что тут такого трудного?
– Выберите меня своим вожаком, – неожиданно предложил Шариф.
– Э-э, парень, – загалдели пираты, – ты все время ссорился с нашим Али. Был Али, и мы были сыты, и семьи наши тоже. А ты станешь делать не так, как он. Значит, удачи нам не будет. Да, и молод ты еще, чтобы вести за собой мужчин!
