На следующий день юношу снова позвали на игру. Первую партию он легко выиграл. Его партнеры так искренне сокрушались и восхищались умением и везением Шарифа, что он, не подозревая о подвохе, продолжал играть. Последовал проигрыш, которому Шариф не придал значения, решив впредь быть внимательнее. Следующий проигрыш, который вверг его в долг, насторожил юношу, но он снова не внял голосу разума. Третий проигрыш, по тюремным меркам, был просто катастрофическим. Шариф недоумевал. Карты, которые должны были выйти из игры, оказались у его противника. Юноша догадался, что его элементарно обманывают.
Подняв выбывшие из игры карты, Шариф стал доказывать нечестность своего партнера и понял, что он серьезно влип. Его партнеры по игре вдруг перестали выглядеть наивными простачками. Требования были жестокими и конкретными. Шариф должен был вернуть долг – хлеб за два месяца вперед. Уголовников не беспокоило, где он его возьмет. Предлагали украсть у администрации, предлагали отнять у других заключенных. Взбесившийся от такого беспредела Шариф кинулся на своих противников, но его быстро скрутили. Был еще один вариант, который интересовал уголовников. Шариф должен был на следующий вечер участвовать в поединке с телохранителем главаря. Бой проводился до смертельного исхода. Шариф издалека видел подобное и раньше, только не интересовался подробностями и последствиями этих поединков. Теперь он все понял – понял, что его развели для того, чтобы он принял участие в смертельной схватке. Вырвавшись из державших его рук, он плюнул под ноги своим обидчикам и сказал, что завтра убьет любого из них.
Магиба, когда Шариф рассказал ему о случившемся, схватился за голову и стал причитать:
– Как же ты купился на это, Шариф? Я ведь не раз предупреждал тебя, что это все плохо кончится. Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Это же не человек, а буйвол!
Шариф лег и до утра не произнес больше ни звука. На следующий день он был так же молчалив и не обращал внимания на тоскливые вздохи и взгляды своего друга. Шариф решил, что будет биться до конца. Если ему удастся победить, то он обязательно займется подготовкой побега из тюрьмы. Он еще не знал, как это сделать, но твердо решил, что обязательно постарается вырваться на свободу.
Наступил вечер. Магиба, устав всхлипывать и сетовать на судьбу, молча сидел рядом с Шарифом. К ним подошли двое заключенных.
– Эй, сомалиец, пора. Зрители уже устали тебя ждать.
Шариф поднял глаза, и заключенные замолчали. Во взгляде Шарифа было столько холодной решимости и ненависти, что они несколько стушевались. Испугались, что сомалиец может сейчас броситься на них. А судя по его состоянию, сейчас он мог запросто убить любого. Это они прочли в его взгляде.
Шарифа привели на участок лагеря около ограды, где было лучше освещение от одного из немногочисленных фонарей. Юноша осмотрелся. К пятачку, на котором должен был состояться поединок, стекались заключенные. Кто-то уже организовал тотализатор. Со смехом делались ставки на победителя. Охранники явно не собирались вмешиваться в это развлечение.
Когда юноша увидел своего противника, то даже не испугался. Он уже догадывался о том, как будет выглядеть его противник, да и Магиба живо описал его еще вчера. Нигериец лет тридцати был не столько высок, сколько широк в кости. Его грудная клетка была чуть ли не в двое шире, чем у Шарифа, а огромные руки с шарами мускулов были больше похожи на лапы гориллы. Вся эта гора мышц опиралась на две тумбообразные ноги. Тактика поведения во время схватки была Шарифу абсолютно ясна. Драться юноша умел, да и опыта ему хватало. Главное было не попасть под удар мощного, как кувалда, кулака и не дать схватить себя. Спасение Шарифа заключалось в быстроте движений, гибкости и ловкости. Всего этого явно не хватало его противнику.
Заключенные стояли плотной стеной, образовав круг около двадцати метров в диаметре. Не слишком большая площадка для того, чтобы можно было эффективно маневрировать. Противники разделись до пояса и встали друг против друга. Главарь, восседая на взявшемся откуда-то стуле, велел начинать бой. Шариф внутренне собрался. Он был спокоен как никогда.
Нигериец сразу же пошел на Шарифа, чуть расставив руки в стороны. Шаги он делал широкие и шел чуть вразвалочку, предполагая, что не пышущий здоровьем противник будет метаться по этой импровизированной арене. Видимо, для него это был не первый такой бой. Но юноша не стал ждать и тянуть. Он быстро пошел на сближение. Нигериец встретил его мощным боковым ударом в голову. Шариф легко уклонился и хотел провести ответный удар, но нигериец этого ждал. Он круто, но не слишком быстро развернулся, и Шариф едва не попал в его мощные объятия. Пальцы нигерийца скользнули по потному плечу юноши, но тот успел отскочить.
Шариф снова пошел на сближение первым, но стал постепенно уклоняться вправо. Нигериец тут же переместил корпус и пресек попытку обойти его сбоку. Шариф снова отошел назад. План у него уже созрел. Осталось немного понять логику своего противника и его манеру поведения во время драки. Сделав еще несколько попыток обойти нигерийца с флангов и пытаясь убедить того, что он начал метаться, Шариф неожиданно поднырнул под руку своего противника и впечатал кулак прямо в солнечное сплетение. Рука его на некоторое время онемела, а по рядам заключенных пронесся одобрительный гул. Нигериец даже не пошатнулся. На его лице появилась снисходительная ухмылка абсолютного превосходства.
Так его не пробить, разочарованно подумал Шариф, мышцы, словно броня. Его нужно выводить из равновесия. Нигериец надвигался как скала. Шариф сделал еще несколько обманных движений, дважды уклонился от захватов и наконец нанес сильный боковой удар в челюсть. Голова нигерийца дернулась вбок, но он тут же молниеносно атаковал Шарифа. Чудом тому удалось ускользнуть, и руки его противника поймали лишь пустоту.
На лице нигерийца было написано удовлетворение. Казалось, что ему доставляет удовольствие то, что жертва так активно сопротивляется. Наверняка босс не одобрит, если он убьет Шарифа слишком быстро. Зрителям нужно шоу! «А не специально ли он двигается так медленно, – пришло в голову Шарифу, – может быть, все это делается для зрелищности? Нет, надо быть предельно осторожным», – решил он. Противники продолжали кружить. Прошло уже несколько минут, и Шариф стал уставать. Голод давал о себе знать – сбивалось дыхание, порой слегка кружилась голова от слишком резких движений. В душу Шарифа стал закрадываться страх. Ему еще ни разу не удалось атаковать своего противника сколько-нибудь результативно. Нужно было принимать кардинальное решение.
Шариф снова пошел на риск. Когда мощный удар нигерийца просвистел в сантиметре от его головы, юноша чуть отклонился, и пока противник не успел принять защитную стойку, что было сил рубанул ребром ладони по его бицепсу. В следующую секунду нигериец попытался достать челюсть Шарифа своей левой рукой. Последнего спасло только то, что нигериец пытался угадать его действия. Его противник рассчитывал, что сомалиец поднырнет под удар, поэтому траектория удара была слишком низкой. Шариф не успевал сделать нырок, а по инерции ушел влево. Кулак нагнал его, но не попал в голову, а лишь скользнул по плечу и задел ушную раковину. Скользящий удар был настолько чувствительным, что Шариф отпрыгнул назад, схватившись за плечо рукой. Ушибленная мышца отдавала тупой болью на каждое движение его руки.
