Витька рассчитывал, что сомалиец начнет размахивать лопатой из стороны в сторону, отпугивая нападавших. Тогда ее легко можно будет вырвать из его рук. Но Шариф собирался не просто попугать хулиганов, он собирался драться с ними не на жизнь, а насмерть. Когда Коршунов осторожно сделал шаг в сторону Шарифа, тот, не задумываясь, рубанул лопатой, и она со свистом рассекла воздух буквально в сантиметре от Витькиной головы.
– Ты че, больной? – выкрикнул Коршунов, отшатнувшись от Шарифа и глядя в его расширившиеся зрачки.
Дружки Витьки попытались одновременно приблизиться к сомалийцу с боков, но лопата дважды с неимоверной скоростью просвистела перед их лицами. Один из мальчишек все же изловчился и схватил Шарифа сзади за шею, пытаясь повалить его на землю. Но крепкие ноги сомалийца выдержали и не подогнулись. Шариф устоял на ногах и, борясь с парнем, схватившим его сзади за шею, продолжал бешено размахивать лопатой. Никто больше так и не решился подойти близко.
Поняв, что его боятся, Шариф стал вырываться из цепких объятий державшего его за шею мальчишки. После нескольких рывков, когда ему не удалось сбросить со своей спины противника, Шариф перехватил лопату и ударил его черенком в колено. Пацан вскрикнул и разжал руки. Шариф тут же развернулся и ударил его лопатой, целясь в голову. Сомалийцу не хватило размаха. Пацан, понимая, что не успеет отбежать от взбешенного Шарифа, успел только подставить руки, по которым и пришелся удар. Если бы сомалиец размахнулся сильнее, то обязательно сломал бы мальчишке руку. Лопата со стуком врезалась в предплечье. Мальчишка охнул и согнулся от боли, присев на корточки. Никто не бросился пострадавшему на помощь. Воцарилась гробовая тишина.
Шариф опустил свое оружие и медленно обвел всех присутствующих пылающим ненавистью взглядом.
– Буду убивать, – процедил он зловещим голосом сквозь зубы, – убивать как песчаных гадюк.
Повернувшись, Шариф ушел, не боясь, что на него нападут сзади. Он видел, что напугал своих обидчиков очень сильно. С тех пор его больше никто не трогал и не дразнил. Между Шарифом и классом возникла стена отчуждения – теперь все одноклассники старались избегать его.
Когда Ася узнала об этой драке, то сразу же рассказала о ней отцу. Александр Кузьмич понял, чем это может кончиться. Коршунов с дружками вряд ли простят Шарифу его победу, но вряд ли они решатся напасть на него еще раз. В таких случаях эти трусы поступают иначе. Скорее всего, они подговорят своих взрослых дружков, и те подкараулят Шарифа на улице в выходные дни. Чем это кончится – неизвестно. Если учесть горячность Шарифа, который ни за что не отступит и не побежит, то, скорее всего, его искалечат, а могут и убить. И Александр Кузьмич стал сам забирать Шарифа по выходным домой.
Так прошел год в интернате. Шариф закончил девятилетку и получил аттестат. Александр Кузьмич разбился в лепешку, подключил всех своих старых друзей, в том числе и по военной службе, чтобы устроить Шарифа в мореходку. Он решил, что парню пора приобретать специальность и начинать работать. Старый капитан хотел взять Шарифа на свой корабль матросом, после того как он закончит училище.
…Хорошо поджарившись, тушка полоза стала гораздо меньше, чем была до этого. Ужин получился довольно скудным, но немного змеиного мяса – это лучше, чем ничего. Уже надвигались сумерки, когда Шариф закончил свою трапезу. Он еще некоторое время посидел у костра, подкладывая в него веточки и прислушиваясь к ночной жизни саваны. Хищников Шариф не боялся, потому что никогда с ними не сталкивался. Он знал по рассказам, что они на людей обычно не нападают. Бывали, конечно. случаи, когда сильно голодный и ослабевший хищник, не надеясь на другую добычу, нападал на человека. Иногда бывало и так, что, раненный охотником, зверь нападал на своего обидчика. Больше стоило опасаться змей, особенно черной мамбы, которая выползала на охоту вечером и утром. Она могла подползти к спящему человеку, ориентируясь на излучаемое им тепло. Если во сне ее заденешь, то она в ответ может и укусить. Укус мамбы был в большинстве случаев для человека смертельным.
Когда топливо закончилось, Шариф оставил догорать свой костер. В его последних отблесках он пошел к зонтичной акации. Он забрался по сгибавшимся под его тяжестью ветвям как можно выше. Найдя удобную развилку, Шариф устроился так, чтобы не упасть во сне на землю. Он посмотрел вниз. Кажется, он забрался достаточно высоко, и лев, вставший на задние лапы, не дотянется до него. Шариф вообще-то знал, что леопарды очень ловко лазают по деревьям, но об этом он сейчас почему-то не вспомнил.
Ночь началась спокойно. Пели цикады, ночное небо было сплошь усеяно звездами. Шариф начал дремать. Чувство голода уже не терзало его, и мук совести он не испытывал. Психологи назвали бы нервную систему Шарифа гибкой. Шарифу были чужды длительные душевные терзания. А о возникших у него проблемах он старался не думать.
Да, жизнь его пошла наперекосяк – не заладилось его пиратское ремесло, задолжал кучу денег, не смог эти деньги отработать, да, пришлось ради них пойти на убийство... Два напрасно убитых им человека проблемы его не решили, и теперь ему придется скрываться и думать, как жить дальше. О своем будущем думал сейчас Шариф, в полудреме сидя на дереве. Что было, то прошло, и терзаться по этому поводу уже поздно. Самое время подумать, как жить дальше и какие шаги нужно предпринять в ближайшем будущем.
Ближайшее будущее объявилось около полуночи в виде леопарда. Шариф то засыпал, то просыпался, ворочаясь на своей неудобной «кровати», пытаясь устроиться на ней так, чтобы отдохнули онемевшие от неудобного сидения места. Где-то далеко рычали львы, слышались крики ночных птиц и трубный голос слона.
Сквозь дрему Шариф почувствовал, что ветви дерева, на котором он сидел, качнулись. Открыв глаза, юноша увидел в темноте у земли два светящихся глаза. Он сразу проснулся. Под деревом был леопард. Хищник принюхивался, не сводя с человека глаз. Сделав круг под деревом, леопард встал на задние лапы, а передними стал драть кору дерева.
Шариф не понял, хочет хищник напасть на него или он просто так забавляется. Юноша старался сидеть не шевелясь. Он представил, как легко леопард может взобраться на дерево и достать его. Ему стало страшно. Рука потянулась к пистолету. Глушитель со ствола Шариф открутил, чтобы удобнее было носить пистолет. «Это я правильно сделал, – подумал он, – звук выстрела испугает животное, если все же придется стрелять и я промахнусь».
Леопард, кажется, почувствовал, что человек достает оружие. Может быть, он просто учуял его запах. Не исключено, что хищник уже сталкивался с огнестрельным оружием. Леопард понял, что человек на дереве готов к нападению. Это привело его в ярость. Мощное рычание огласило саванну. Леопард стал бить хвостом о землю и метаться под деревом, демонстрируя свою готовность напасть на человека.
У Шарифа замерло сердце. Хищник мог достать его одним прыжком. Спасением был только пистолет, но это оружие не было приспособлено для охоты на таких сильных хищников. Юноша еще в детстве слышал рассказ одного индуса, который какое-то время занимался подготовкой и проведением сафари для богатых туристов. Судя по его словам, пуля даже специального охотничьего карабина, попавшая в сердце хищнику, не всегда убивает того сразу. Охотник помнил случай, происшедший в Индии, когда тигр с пулей в сердце успел запрыгнуть на спину слона и убить загонщика, прежде чем умер сам. Охотники стреляли всегда в шею, причем специальными пулями, которые при соприкосновении с препятствием раскрывались как цветок. Такая пуля, попадая в шею тигра, разбивала шейные позвонки, повреждая спинной мозг и нервные стволы. Шарифу хорошо запомнились эти рассказы. Сейчас он с большим сомнением смотрел на свой пистолетик – единственное оружие, которое он мог противопоставить сильному и хитрому хищнику.
