– Папа! Ну чего я в Москве не видел? А здесь воздух свежий! Птички поют! Я тут от занятий душой отдыхаю! – канючил Мажор, перебегая за другое дерево.
– Иван Александрович! – подал голос я. – Вам помочь?
– Сам справлюсь! – недовольно бросил Пожарный.
Багровый и от того, что я его застал за таким унизительным занятием, как догонялки за сыном, и от того, что у него, видимо, давление подскочило – все-таки такое развлечение было ему уже не по возрасту, он остановился и громко позвал:
– Слава!
На его голос из машины вылез водитель – парень лет двадцати под два метра ростом, одетый в джинсы и футболку, которая чуть не лопалась на его накачанной груди и открывала руки с выпирающими буграми мышц.
– Максим Иванович! – лениво сказал он, перекатывая во рту жвачку. – Вы бы сели в машину, что ли?
Поняв, что теперь уж ему точно не отвертеться, Мажор понуро пошел к отцовской машине, бросив на меня прощальный взгляд, в котором ясно читался гневный крик: «Предатель!» – и сел. «Сам виноват! – подумал я. – Нечего было в чужие дела соваться!» Пожарный опустился рядом, на заднее сиденье, водитель дал по газам, и мы, глядя вслед вырвавшемуся из выхлопной трубы облачку дыма, только что не помахали ей на прощанье руками.
– Ну вот! – радостно сказал Тип. – От одного мы избавились!
– Это не мы избавились, а Маруся постаралась, – объяснил я. – То-то она такую таинственность развела!
– Но как ей это удалось? – воскликнул Хлыщ.
– А вот она скоро приедет, и мы все узнаем, – пообещал я.
– Александр! – смущенно сказал Хлыщ. – В связи с тем, что мы теперь партнеры, не мог бы ты оказать нам огромную любезность, тем более что скоро приедет твоя супруга.
– Вы меня от смерти спасли и еще о любезности говорите? – удивился я. – Просто скажите, что вам надо.
– Нам бы помыться, – напрямую объяснил Тип.
– Да, вам это точно надо сделать. А еще побриться! – согласился я и предложил: – Вода в летнем душе хоть и не горячая, но, думаю, за день она прогрелась достаточно и вы не замерзнете. Так что идите, а я пока полотенца достану, да и из своих вещей вам что-нибудь подберу, а это в стирку пойдет.
– Но кто будет стирать? – удивился Хлыщ. – Мы отвезем это в прачечную в Боровск?
– Зачем? – хмыкнул я. – Мы на лето привозим сюда маленькую стиральную машину-автомат, так что проблем не будет. Сегодня постираем, за ночь все высохнет, и завтра вы получите свои вещи чистыми. Бритву дать?
– Да, если можно, – смущенно сказал Хлыщ.
– Мы в этом сарае превратились в какие-то отбросы общества, – буркнул Тип. – Хоть бомжей изображай!
Я принес им бритву, и они, дуэтом поблагодарив меня, отправились мыться.
В результате Маруся, вернувшись, увидела, что на веревках во дворе сушатся совершенно посторонние вещи, а на веранде она застыла, как вкопанная, застав идиллическую картину: мы втроем сидели за столом и ужинали, причем чистые, душистые и побрившиеся Хлыщ и Тип в моей одежде.
– Саша! Можно тебя на минутку? – даже не поздоровавшись, металлическим голосом попросила она.
Успокаивающе покивав Хлыщу и Типу, я поднялся и вышел вслед за ней во двор.
– Как это понимать? – спросила она тоном змеи, которой только что наступили на хвост.
Мои краткие объяснения уместились в трех фразах:
– Меня в подкопе засыпало землей, а они меня откопали. – При этих словах жена побледнела как мел и ухватила меня за плечо, словно хотела проверить: жив ли я на самом деле. – Они вынесли меня наверх и привели в чувство, не пожалев при этом очень недурной коньяк, – продолжил я. – Потом мы посовещались и решили объединить наши усилия, потому что поодиночке у нас ничего не получится – мы будем только мешать друг другу и в результате ничего путного не добьемся.
– Ты им веришь? – с подозрением спросила она.
– Они ведь могли меня и не спасать, – напомнил я, и она ничего не могла на это возразить.
Мы вернулись в дом и я торжественно представил ей наших гостей:
– Господин Томас Бромбенблюхер, – при этих словах Хлыщ привстал и чуть-чуть поклонился, – и господин Андреас Смирнов, – Тип проделал ту же процедуру и добавил:
– Можно просто Андрей.
– Моя жена Мария, – закончил я церемонию знакомства.
– Очень приятно, – приветливо сказала она и тут же спросила: – А известно ли уважаемым господам, что Куркуль торчал здесь под окнами и вас подслушивал? Когда я подъезжала, то он, видимо услышав шум машины, как заяц, выскочил из нашей калитки и порскнул к себе.
– Вот паразит! – не сдержался я.
– Ничего страшного! – успокоила нас она. – У меня есть способ его нейтрализовать.
– Убить? – перепугавшись насмерть, спросил Хлыщ.
– Зачем? – обалдела она. – Просто сделать так, чтобы он нам больше не мешал!
Хлыщ вздохнул с явным облечением и поинтересовался:
– Так же, как вы нейтрализовали Мажора?
– Приблизительно, – таинственно усмехнулась она. – И произойдет это не позже, чем завтра вечером.
– Тогда мы сможет весь завтрашний день спокойно работать, – обрадовался Хлыщ.
– Да! – кивнула она. – Только вот что именно вы собираетесь предпринять? Если так и дальше пойдет, то вас всех троих засыплет, и что мне тогда с вами делать? Я, знаете ли, не бульдозер, чтобы вас откапывать! Вы хоть определились, пока меня не было, в какую сторону дальше рыть собираетесь?
– Конечно! – неожиданно сказал Хлыщ, и я удивленно на него уставился, потому что об этом не было сказано ни слова. – У меня есть план подвала, где отмечено место установки сейфа, так что копать нам осталось совсем немного – от силы два дня.
Мы с женой потрясенно уставились друг на друга и некоторое время не могли вымолвить ни слова – до того были поражены.
– Слава тебе, господи! – воскликнула Маруся, когда вновь обрела способность говорить. – А то я уже начала опасаться, что вы дороетесь до того, что и дача обвалится, и весь мой огород под землю уйдет!
– Нет-нет! – торопливо заверил ее Тип. – Мы теперь знаем точное направление и никаких катастроф не будет!
– Но нас очень волнует тот факт, что мы уже успели привлечь внимание милиции, – значительно сказал Хлыщ.
– Можете не беспокоиться, – успокоила его Маруся. – Милиционер был ненастоящий. Это был просто одевший форму мой знакомый артист.
При виде совершенно обалдевших Хлыща и Типа мы с женой получили полное моральное удовлетворение. А что? Мы тоже не лыком шиты!
Тут под окном что-то грохнуло, и я, одним прыжком добравшись до двери и в полете включив свет снаружи, распахнул ее настежь. Под окном стоял Куркуль. Застуканный на месте преступления, он на какой-то момент смутился, а потом вдруг спросил елейным тоном:
