– Пошли! – согласился я без всякого интереса, потому что у меня в ушах все еще продолжал звучать голос жены: «Импотент!» – и я тяжело вздохнул.
Еще на подходе к даче Мажора мы сначала услышали гремевшую музыку, а потом, когда уже остановились возле забора, увидели, что посреди двора стоял джип, с которого при помощи растворителя пытались стереть аэрозольную краску и, как я и предвидел, повредили «родную». Полковник же ходил вокруг машины, горестно качая головой, а его спутники – участковый и три милиционера в форме и при оружии – уже доставали из своей машины новые колеса и домкрат. Маруся же стояла возле калитки и с большим интересом смотрела на происходящее. Но вот, сокрушенно покачав головой, Наумов повернулся к участковому:
– Что же ты, лейтенант, так лопухнулся? Машина же в угон была объявлена!
– До меня эту информацию не довели, – растерялся тот. – Если бы я это знал, то тут же доложил бы!
– Наверное, в райцентре решили, что в такой глухомани она не появится, – предположил Наумов и, не шутя, пообещал: – Ну, устрою я вашему начальнику детский визг на лужайке! – А потом крикнул, обращаясь к дому: – Эй, кто тут есть живой? Выходите! И музыку эту чертову выключите!
Грохот мгновенно стих, и на крыльце появились страшно растерянные Жека с прошмандовкой, которая держалась у него за спиной.
– Ну, здравствуй, сыночек богоданный! – ерническим тоном сказал Наумов. – Это я, твой папахен, который в МУРе полкашом ишачит!
– Здравствуйте, Антон Васильевич, – тихонько сказал куда-то вниз потупившийся Жека.
– Что же это ты к родному отцу да на «вы» и еще по имени-отчеству? – сделал вид, что обиделся, Наумов. – Нет чтобы на шею от радости броситься!
– Папа! – раздался из-за спины Жеки голос прошмандовки. – Ну чего ты его прессуешь?
– Я его не прессую! – возразил Наумов. – Ему это еще только предстоит пережить, да так, что мало не покажется! Уж я об этом позабочусь!
– Жека ничего плохого не сделал! – со слезами в голосе крикнула прошмандовка.
– Это как посмотреть! – возразил полковник. – Угон автомобиля...
– Это я его взяла! – не сдавалась прошмандовка.
– А доверенность у тебя есть? – спросил Наумов. – Да ты и водить-то не умеешь! И за рулем, как сказали очевидцы, все время сидел он! Так что это его, – он кивнул в сторону Жеки, – рук дело. Дальше у нас порча чужого имущества, – он показал на джип...
– Это не мы! Это малолетние преступники из трудового лагеря, что здесь недалеко! – тут же ответила она.
– Я навел справки и точно выяснил, что никакого лагеря здесь нет! – отрезал полковник. – Так что за это тоже он отвечать будет!
Услышав это, участковый растерянно повернулся ко мне, словно хотел сказать: «Ну и влип я по твоей милости!» А вот Маруся, увидев этот обмен взглядами, удивленно воскликнула:
– Как это нет?
– Так вот и нет! – развел руками Наумов.
Маруся посмотрела на меня, и я тут же отвернулся. Я, конечно, знал, что правда когда-нибудь да выплывет, и был готов к разговору с женой, но сейчас мне было это настолько же безразлично, насколько и неприятно даже глядеть на нее, и мне было глубоко плевать на все возможные последствия.
– Пойдем дальше, – продолжил тем временем Наумов. – Кража чужого имущества, – он показал на электростанцию.
– Но она у нас на даче все равно без дела стояла! – возразила на это прошмандовка. – Вот я ее на время и взяла!
– Так еще доказать надо, что это ты, а не он, – отмахнулся Наумов. – Далее у нас идет грубое и систематическое нарушение общественного порядка, – и тут он взорвался: – Щенок! Как ты посмел уважаемого человека, лейтенанта милиции так разыграть, да еще при людях? Я Егорову звонил, и он о тебе ни сном ни духом не ведает!
– Простите, товарищ полковник, но он при мне номер набирал, – встрял участковый.
– Шутка старая! – поморщился Наумов. – Он вслух произносил один номер, а набирал совсем другой! И я выясню, кто так цинично под Егорова подделывался! – угрожающе сказал он. – Кто из Егорова, этого честнейшего человека, оборотня в погонах сделал, который такую мразь, как ты, покрывает! – кричал он, а потом повернулся к участковому и спросил: – Лейтенант, ты помнишь, какого числа и во сколько это было?
– До конца жизни не забуду! – с ненавистью процедил сквозь зубы тот.
– Тогда напиши мне, а я получу распечатку его исходящих звонков и выясню, кто это так повеселился на твой счет! – велел полковник и спросил: – Откуда ты, паскудник, телефон узнал?
– Это мы, когда здесь дачу сняли, решили подстраховаться и в твоем справочнике, что в кабинете лежит, нашли, – дерзко ответила прошмандовка.
– Значит, плюс ко всему еще и незаконное проникновение в чужой дом, – как ни в чем не бывало подытожил Наумов.
– Да я же его туда сама привела! – взвилась она.
– А вот это еще доказать надо! – возразил ей полковник и продолжил перечислять: – Потом вы какого-то мужчину здесь избили!
– Это меня! – тут же отозвался стоявший рядом со мной Афонин и представился: – Гвардии подполковник Афонин Виктор Петрович! Вышел в отставку по состоянию здоровья!
– А он вообще в меня стрелял! – крикнула прошмандовка.
– Разрешите доложить, товарищ полковник? – сказал Афонин.
– Докладывайте! – ответил Наумов.
– Они здесь гоняли музыку с такой громкостью, что весь поселок не спал, и я выстрелил в выставленный в окно динамик, а вовсе не в людей. Стрелять я обучен и не промахнулся! – сказал Виктор Петрович. – Стоимость динамика я им возместил!
– Ах вы, гады! – презрительно сказал, как плюнул, полковник. – Сами нарвались, а потом у вас поднялась рука на заслуженного человека, бывшего военного!
– Не рука, а нога! – поправил его Афонин. – Они меня ногами били!
– Тем более! – разъярился Наумов. – А потом еще и деньги с него, пенсионера, потребовали! Да люди ли вы? – Жека с прошмандовкой молчали, опустив головы, и полковник потребовал: – Деньги немедленно вернуть!
– У меня здесь нет! – потупился качок.
– Значит, напишешь расписку и вернешь, когда будут! – приказал Наумов.
– А кто возместит мне мои расходы? – раздался сзади меня голос Богданова. – Они же мне в туалет пачку дрожжей бросили, и ликвидировать последствия мне в копеечку обошлось!
– Знаю уже! – кивнул полковник. – Вот и на эту сумму он расписку напишет! – пообещал он. – А еще вы напишите заявление в милицию! Пусть он и за это ответит!
– Мне тоже? – тут же спросил Афонин.
– Тоже! – отрезал Наумов. – Пусть посидит на полную катушку! А если учесть еще похищение человека и незаконное лишение его свободы...
