– Саша! – Я оттащила мужа в сторону и шепотом сказала: – Ну, как ты не понимаешь, что мне неприлично ехать к Бородавкину одной? Мало ли что обо мне подумать могут?
– А твоя Светка к нему тоже с провожатыми ездила? – насмешливо поинтересовался муж. – Да и потом, вид у этого ведуна, – насмешливо выговорил он, – такой неприглядный, что я полностью спокоен и за твою, и за свою честь – вряд ли ты на него позаришься даже из любви к паранормальным явлениям!
– Саша! Я тебя очень прошу: сделай это для меня! – с нажимом сказала я.
– Господи! – сквозь зубы процедил муж. – На что приходится время тратить! Ладно, поехали!
Бородавкин аккуратно собрал в мешок свою аппаратуру, и мы сели в машину: Сашка за руль, а я – рядом с ним, оставив Ивану Ивановичу побольше места сзади для его мешка, причем муж, как обычно, накинул на калитку тонкую проволоку – он так всегда делает, когда мы вместе уезжаем, чтобы сразу же понять: был у нас на даче кто-то посторонний или нет.
Глава 10 Саша. Грабят нас, а с трофеем – я
Мы выехали, когда уже начало смеркаться, и я с горечью подумал, что возвращаться нам придется уже за полночь. Мы уже приближались к тому месту, где грунтовка переходит в нормальное, покрытое пусть и изношенным, но асфальтом шоссе, когда я заметил, что на одном из ответвлявшихся от основной дороги съездов стоит уже знакомый мне «Опель». Машинально проехав вперед еще несколько десятков метров, я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что «Опель» быстро выехал на дорогу и направился к нашему дачному поселку.
«Так! – быстро сообразил я. – Скорее всего, это блондинка! Она подслушивала разговор Маруси и этого прохиндея и поняла, что они собираются в Москву. Сейчас еще недостаточно темно, и она вполне могла увидеть, что в машине нас трое, а это значит, что дача пуста. Вот она и отправилась, чтобы добраться до Димкиных секретов! Ну уж нет! Ничего у нее не выйдет!»
Я резко нажал на тормоз, и жена, чуть не ткнувшись носом в ветровое стекло, возмутилась:
– Ты чего творишь?
– Маруся! – трагическим тоном воскликнул я. – Я забыл воду на грядках закрыть! Там все смоет к чертовой матери!
Погруженная в свои мечты о том, как она сейчас увидит барабашку, жена не сразу сообразила, что воду-то мы сегодня на грядки не пускали, на что я и рассчитывал.
– Кошмар! Что же делать? – всполошилась она.
– Садись за руль и езжайте в Москву, а я пешком вернусь, – предложил я.
– Саша! – укоризненно качая головой, сказала она и показала глазами назад, на Бородавкина.
– Хорошо! – согласился я. – Но за последствия я не отвечаю!
Борьба между любовью к грядкам и любовью к барабашке столь откровенно читалась на ее лице, что я даже отвернулся, чтобы не мешать процессу, твердо решив, однако, что обязательно вернусь на дачу.
– Ладно! Иди! – согласилась, наконец, она.
– А тебе я желаю хоть что-то разглядеть! Пусть не барабашку, так хотя бы облако в штанах! – сказал я, на что она только недовольно нахмурилась.
Я пулей вылетел из машины и бегом бросился назад, услышав за спиной, как опять завелся мотор нашего мини-вэна «Киа». Я пробежал где-то километра с два, когда начал задыхаться – сказалось отсутствие тренировок. Дав себе слово, что теперь обязательно буду бегать по утрам, я перешел на быстрый шаг, чтобы немного отдохнуть, а потом опять побежал – меня подгонял страх того, что эта стерва уже успела добраться до ящиков Дмитрия. Около ворот в наш поселок я увидел оставленный блондинкой «Опель» и, удовлетворенно кивнув самому себе – значит, она еще здесь и у меня есть все возможности ее схватить, – быстро пошел к нашей даче.
Остановившись около калитки, я, тяжело дыша, внимательно посмотрел и обнаружил, что оставленной мной проволоки нет – все ясно, воровка уже на участке. Войдя во двор, я, пригнувшись, осторожно подошел к двери в дом и увидел, что она приоткрыта.
«Завтра же съезжу в Боровск, куплю самый надежный замок, какой только есть, и врежу его, потому что наш английский можно при желании и шпилькой открыть», – пообещал я себе.
Потихоньку заглянув на веранду, я увидел внутри дома некоторое движение и слабый свет фонарика, а вот никаких звуков мне разобрать не удалось, потому что на даче Максима опять собралась компания молодежи и музыка гремела вовсю. Однако сейчас мне это было только на руку – блондинка не могла бы услышать моих шагов.
«Интересно, что сказала бы Маруся, если бы я смог доказать ей, что это был никакой не барабашка, а самый обыкновенный вор, как я ей и говорил!» – мелькнуло у меня в голове, но я не стал на это отвлекаться и потихоньку вошел в дом, решив, что не буду пока включать свет. Я тут же увидел явно женскую фигуру, которая изо всех сил пыталась сдвинуть с места холодильник, и мысленно хмыкнул: даже мне, здоровому молодому мужику, пришлось немало попотеть, пока я сумел перетащить этот допотопный, еще далеких советских времен, агрегат из кухни к двери.
– Бог в помощь, мадемуазель! – насмешливо сказал я. – Вы уверены, что здесь есть что-то настолько ценное, что ради этого стоит рисковать собственной свободой? Или тюрьма для вас – дом родной?
При первых же моих словах фигура замерла, а потом резко повернулась ко мне, и я понял, что не ошибся – это была та самая блондинка, но в этот раз она была в платье – видимо, переоделась в машине, потому что вечера у нас в Подмосковье прохладные. Ее редкой красоты лицо было сейчас перекошено от страха и ненависти, и она, ни слова не сказав, бросилась к двери, оттолкнув меня с совершенно неженской силой.
– Куда? – заорал я, крепко хватая ее за плечо. – Погоди, голубушка! Тебе еще с милицией объясняться придется!
Как она сумела вывернуться, ума не приложу, но раздался треск рвущейся материи – и платье осталось у меня в руке. Блондинка выскочила во двор, а потом в проезд между дачами в одном белье, кстати говоря, довольно эротичном, и с завидной скоростью понеслась к воротам, где оставила машину. «Черт! Как же я не догадался ей покрышки проколоть! Никуда бы она тогда от меня не делась!» – запоздало подумал я, бросаясь следом за ней с совершенно бесполезным в данной ситуации криком: «Стой!» – как будто она действительно могла остановиться.
На мой крик из дач начали выглядывать соседи, которые при виде улепетывавшей во все лопатки от меня полуголой девицы и меня самого, бегущего следом за ней и размахивающего платьем, только осуждающе качали головами, наблюдая эту неприглядную картину, а некоторые откровенно хихикали и показывали пальцем. Ясно, что они могли подумать: «Ну вот! Стоило жене в город уехать, как ее муженек себе уже любовницу привел! Да только не сладилось у них что-то, вот она от него и удирает налегке! Наверное, он извращенец какой-то!»
Подбежав к воротам, я увидел только слабый свет задних подфарников спешно удаляющейся машины и с горя плюнул! Когда я шел обратно на дачу с этим дурацким порванным платьем в руке, то уже представлял, что наговорят Марусе наши «доброжелательные» соседи, и ведь главное – оправдаться мне будет трудно. Когда жена приедет, то сразу же поймет, что никакой воды на грядках не было и ничего не залито. Хотя еще не все потеряно! Можно и сейчас пустить воду на полную, чтобы отвести от себя подозрения. Да нет! Все равно не выкрутиться! Ведь, следуя чисто женской логике, дело было так: я откровенно не хотел ехать в Москву и сдался только под большим нажимом, а потом быстренько вернулся. По дороге на дачу я позвонил любовнице, чтобы она приехала, что она потихоньку и сделала, поэтому-то никто и не видел, как она вошла в наш дом. Зато вот меня, запыхавшегося, видели все – а как же! Я ведь к даме сердца спешил! Потом мы с ней поссорились, я не хотел ее отпускать, а она вырвалась и убежала в чем была! Да-а-а! И крыть ведь нечем! Маруся ни за что не поверит, что я воровку выслеживал! Утешало одно – до вещей Дмитрия блондинка так и не добралась, так что хоть за это мне можно быть спокойным.
