Я тоже встала.
– До свидания, Григорий Абрамович, – сказала я. – Не знаю, на сколько я улетаю, но надеюсь, что встречать вы меня придете на аэродром…
– Конечно, конечно, Гришенька, – тут же влезла Крупнова, – ты отлежишься и встанешь, только не торопись, не насилуй себя, а то снова что-нибудь случится… Береги себя, нам всем за тебя очень больно!
«Вот дура! – вновь подумала я с негодованием. – Разве нужна ему сейчас твоя жалость?»
– Я позвоню, Грэг, – сказала я, вспомнив кличку, которой называли мы Григория Абрамовича между собой в группе и которую не знали его старые друзья. – Будешь на улицу выходить, бери телефон с собой…
И вышла из палаты. Последнее, что я видела, – слабую улыбку на непослушных губах Григория Абрамовича, адресованную мне.
Только мне одной.
Глава вторая
Почти всю дорогу до Южно-Курильска я проспала. Нужно было хорошо выспаться и отдохнуть впрок перед работой, которая потребует много сил и напряжения. Мне не давали заснуть письмо Министра, которое просто не шло у меня из головы, и странное задание, полученное только что от генерала Чугункова.
Я никак не могла понять, что имел в виду Министр, когда говорил о том, на что он должен решиться. Что за большое дело закрутилось и при чем вообще здесь политика и его, Министра, уважение к себе?
Что он хотел предложить Григорию Абрамовичу, это я, конечно, знала. Грэг сам мне об этом сказал. Его уговорили возглавить новое ведомство в МЧС – управление пропаганды и связи с общественностью, при нем же теперь будет и информационно-аналитический центр МЧС. Грэг согласился, но ранение помешало ему уехать в Москву и приступить к новым обязанностям.
В конце концов я решила не загружать свою голову тем, что меня непосредственно не касается, и не проявлять излишнего любопытства. У меня есть и свои дела.
И прежде всего – задание, полученное от генерала МЧС, начальника контрразведки Чугункова. Не прошло и двух месяцев с того момента, когда Грэг сообщил нашей группе, что мы передаемся в непосредственное подчинение Чугункова и будем теперь выполнять его секретные задания, оставаясь, как и прежде, в числе федеральных спасательных групп и принимая участие в спасательных работах.
Задание, в общем-то, было с виду самым обычным – детально разобраться с причинами катастрофы. Но как разбираться, скажите на милость, если, насколько мне известно, причина цунами – подводное землетрясение, происходящее где-то в океане, на черт знает каких глубинах? Да и что в этом разбираться-то!
Я была в полнейшем недоумении, но Чугунков не захотел обсуждать со мной этот вопрос, ограничился очень формальным приказом и ушел в кабину пилотов, оставив меня наедине с моими сомнениями.
А сомнения касались прежде всего так и не решенной проблемы, от которой Чугунков то активно отмахивался, то сам предлагал ее заново обдумать.
Дело в том, что в ходе одного из заданий мне удалось получить сведения, что среди высшего руководства МЧС работает человек, связанный с Федеральной службой безопасности, с которой у МЧС давние отношения соперничества и даже борьбы, серьезно обострившиеся в последнее время. ФСБ пыталась активно дискредитировать МЧС в глазах общественности и Президента, показать нашу несостоятельность как силовой структуры и, оттеснив МЧС, захватить монополию на урегулирование чрезвычайных ситуаций.
Буквально недавно Менделеев чуть было не стал жертвой одной из таких провокаций, организованных МЧС. Не хочу преувеличивать свою роль, но мое никем из начальства не санкционированное вмешательство помогло разрушить планы ФСБ. Кстати, я тогда же убедила себя в том, что Менделеев не может быть агентом ФСБ.
Но, с другой стороны – а кто может? Грэг? Мало того, что мне трудно в это поверить, но он уже месяц лежит в больнице и никак не мог быть причастен к провокации с самолетом, упавшим в Каспийское море.
Но и Чугункова мне заподозрить столь же трудно. Его я знаю не хуже, чем Григория Абрамовича. Чугунок был моим первым инструктором в лагере спецподготовки, где я проходила сборы еще совсем зеленой студенткой-психологом, и учил меня, правда с не очень-то большим успехом, стрелять, уходить от выстрела, прятаться и преследовать, управлять всеми видами транспортных средств, в том числе и подводными, и воздушными аппаратами, разбирать завалы и выкарабкиваться из них самостоятельно, находить пищу в тайге и в пустыне, ориентироваться по звездам и по деревьям, прыгать с парашютом и без парашюта, последнее, правда, только теоретически, без практических занятий, за что ему большое спасибо…
А самое главное – от Чугункова я впервые узнала о существовании неписаного Кодекса Первых Спасателей – этой «нагорной проповеди» МЧС. Заподозрить этого человека в предательстве? Ну, не знаю… Тогда, пожалуй, я поверю, что и Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот.
А если ни Грэг, ни Чугунков, ни Менделеев не связаны с ФСБ, кто же остается?
Сам Министр, в чем я не вижу абсолютно никакой логики, и «Леночка» Крупнова? Конечно, для меня самое удобное – заподозрить именно ее. Но я знаю, как легко ошибиться, увлекшись самой удобной для себя версией, которая на самом-то деле может не иметь к истине никакого отношения… Ну, просто не понравились мы с ней друг другу, но это же не повод, чтобы сводить с нею счеты и обвинять ее в предательстве своих друзей.
Я вновь вспомнила, как Чугунков пытался ее от меня защитить, и на меня опять накатило неприятное чувство, словно Константин Иванович Чугунков, или «майор Чугунок», как мы звали его в лагере, не имеет никакого отношения к тому генералу Чугункову, который руководит сегодня контрразведкой МЧС.
С этим неприятным чувством я и заснула.
Проснулась я уже в Южно-Курильске. Мы с Чугунковым перешли в огромный «Ми-8» и продолжили путь уже на Шикотан на вертолете.
Судя по южно-курильскому аэропорту, тут вообще не было никакого цунами, и всю дорогу я старательно высматривала в иллюминатор, что же там внизу. Но ничего, кроме рябоватой поверхности океана, не видела.
На Шикотане мы приземлились не западном побережье этого небольшого острова на единственной уцелевшей от бедствия ровной площадке, загороженной с востока господствующей над островом невысокой горой Лысой. Ее верхушка и впрямь была голой, но вовсе не потому, что с нее снесло водой все деревья, просто, как мне объяснил водитель вездехода, предоставленного в наше распоряжение, Семен, – ветер с океана, дующий практически всю весну, все лето и всю осень, сдувает все оттуда. Я пожала плечами, хотя и не очень-то поверила его словам.
Семен привез нас в Крабозаводское, вернее, на то место, где оно раньше находилось…
В поселке не осталось ни одного целого здания. Корпуса консервного завода, стоящего на самом берегу Тихого океана, угадывались по фундаментам зданий и редким завалам кирпичей. Кругом торчали какие-то обрывки и обрезки труб, создающие непроходимый лабиринт.
