– А печень? – тут же спросила Синицкая, которая поняла, куда клонит врач.
– Действительно, печень была несколько увеличена. Увеличенная печень может быть при гипертрофическом циррозе, когда функционально активная ткань замещается нерабочей соединительной и т. д. Он может быть действительно связан с токсическими воздействиями. Заставляет задуматься и лимфоцитоз. Токсическая зернистость свидетельствует о том, что в организме есть какие-то очаги токсического воздействия – яды, может быть, что-то еще. Если в организм попадают бактериальные или токсические элементы, то лейкоциты, лимфоциты и нейтрофилы начинают размножаться и «съедают» их. Они как бы «нафаршированы» этими бактериями и увеличиваются в размерах. И в этом случае действительно наблюдается такое явление, как токсическая зернистость. Вот ведь в чем коварство дикумарина: он способен незаметно для человека накапливаться в организме и при достижении определенной концентрации вести к отравлению. Эффект такого воздействия проявляется не сразу, медленно, но продолжительно; оно начинается через 2–3 часа и достигает максимума через 12–30 часов. При передозировке и длительном применении этот препарат приводит к обширным кровотечениям, связанным не только с изменением свертываемости крови, но и с повышением проницаемости капилляров. Могут наблюдаться выделения крови с мочой, кровотечения из полости рта и носоглотки, желудочные, кишечные, кровоизлияния в мышцы и т. д. Он особо опасен для пожилых людей, а сосуды и сердце у Сухинина были, как у пожилого…
Чистяков держал девушку за локоточек и ворковал, как голубок на весенней крыше. Ему все время мешали люди, которые то входили, то выходили. Небольшая стеклянная вывеска «паспортистки» при каждом хлопке дверью угрожающе подпрыгивала на плохо затянутых шурупах, грозя грохнуться на пол и разбиться.
– Нинусик! – Игорь изобразил такую нежность в глазах, которая, по его мнению, способна растопить самое ледяное сердце. – Ну, правда, я был в командировке, а там телефон не берет. Ты же знаешь, какая у нас служба. Приказ, трубит труба, и ты мчишься, не успев толком надеть штаны.
– Знаю я все про твои плохо надетые штаны! – нахмурилась девушка.
– А я все время там думал о тебе, – продолжал клеиться Чистяков. – Видишь, пять минут в городе, а первым делом к тебе прибежал.
– Все равно можно было позвонить, что уезжаешь, – капризничала девушка, но видно было, что она готова простить ветреного кавалера.
Чистяков сделал страшное лицо и воровато оглянулся по сторонам.
– Нина, дело настолько секретное, – прошептал Игорь, что у нас первым делом отобрали все телефоны, а только потом зачитали приказ. Помнишь, я тебе рассказывал легенду о нацистском кладе? Только ты ни-ни, а то подведешь меня под расстрел. У нас с этим делом поставлено четко. Чуть проболтался – а утром на рассвете уже стоишь в одних кальсонах на бруствере перед комендантским взводом. Звучит команда «пли», и простреленное в тридцати местах тело несчастного падает в крепостной ров.
– Болтун! – прыснула от смеха девушка. – Какой ров?
– Крепостной, – напомнил Чистяков. – А в нем грязная болотная жижа и лягушки. По ночам в казарме, когда свет выключают, ходят рассказы, что в этом рву лягушки уже мутировали. Они питаются человеческим мясом. Несколько раз расстрелянных доставали, а они местами надкусанные.
– Ой, ну ты и трепло! – захохотала уже в голос девушка. – Выдумал тоже – надкусанные!
Проходившие по коридору люди оглянулись на парочку, и Нина испуганно зажала себе рот ладошкой.
– Нинусик, не веришь? Давай сегодня вечером встретимся, и я тебе покажу этот ров и надкусанные тела. А потом в кино сходим или просто погуляем, а?
– Ладно уж, приду, – согласилась влюбленная девушка.
– Нин, у меня к тебе просьба одна есть. У моих знакомых день рождения намечается, я хочу сюрприз сделать. Подними карточку адресную на одного человека. Мне надо дату рождения и откуда к нам в город прибыла.
– Прибыла? Женщина? – тут же отреагировала Нина, глянув на Чистякова узкими подозрительными глазками.
– Да ты что! – искренне возмутился Игорь. – Она старая, в матери мне годится. Ну, посмотри. Казачья, 12, квартира 24. Ее зовут Полина Васильевна, только фамилии не знаю.
– Ладно, сейчас посмотрю, – ответила девушка, – подожди здесь.
Чистяков отошел к окну и облегченно вздохнул. Теперь придется опять девчонке голову морочить. И все из-за этого запутанного дела. Одна беда, что все эти обещания и свидания могут быть напрасными. Домработница может быть и не прописанной у Сухининых. «За что страдания приму?» – подумал Чистяков о предстоящем свидании. Очень хотелось курить, но спасатель решил подождать паспортистку. Наконец девушка появилась в дверях с листком бумаги, на который выписала данные.
Спасатель схватил листок. Кошенова Полина Васильевна, станица Липовская Прохладненского района, улица Весенняя, 15. Чистяков облегченно вздохнул. Совсем рядом, а могло быть и хуже, например, город Владивосток.
Дом с заколоченными ставнями стоял в глубине запущенного сада. Дорожки заросли бурьяном, забор покосился. Здесь никто уже несколько лет не жил, это было ясно. Чистяков посмотрел на соседний двор, где в огороде с тяпкой в руках ходила женщина лет шестидесяти и изредка поглядывала на него.
– Здравствуйте, – поздоровался Игорь, – у вас водички не найдется попить?
– Отчего же, – ответила женщина приветливо, – напою. Проходи во двор, вон под яблонькой посиди, а я сейчас принесу. А то, может, молочка холодненького? Небось издалека приехал, так я с утра хлеба испекла.
– Деревенский хлеб с молоком! – Игорь изобразил блаженство на лице.
– Заходи, заходи, – рассмеялась женщина.
«До чего же простой люд в деревнях – по-прежнему приветлив и беззлобен, – подумал Чистяков, усаживаясь в тенечке под деревом. – Здороваются с незнакомыми, просто встретив на улице, запросто приглашают во двор, угощают. Что же с нами жизнь в городах делает, почему мы перестали быть такими… русскими?»
Спасатель уплетал свежий душистый хлеб и запивал его ледяным молоком. Это было почему-то до слез здоро€во, как будто прикоснулся к детству, к чему-то настоящему, неподдельному. Женщина, назвавшаяся Клавдией, улыбалась, глядя, как незнакомый парень пьет молоко и оно течет по его подбородку.
Рассказывать Клавдия стала сразу без всяких «а зачем тебе» и «откуда ты». Жила, действительно, в Липовской Полина Кошенова. Жила, как все, только жизнь у нее не особенно заладилась. Любила парня, из армии его ждала. А парень этот, Володька Утин, возьми и после армии женись на другой. Из города он ее привез. Дело такое, бывает. Только вот стал Володька при живой жене опять на Полину поглядывать. Как уж у них там чего получилось, никто не знает. Может, обещал жену бросить и Польку взять, не знаю, вздыхала женщина. Только забеременела Полина от Утина, а он жену-то и не бросил. Так и стала она одна девочку растить. Родителей похоронила, но одна со всем хозяйством управлялась. Очень уж ей хотелось дочку Вероничку в люди вывести, это чтобы Вовке-то доказать. Вовку Утина как подменили с тех пор. Чахнуть стал, запил. Когда дочка у Полины в школу пошла, Утина-то уже на погост снесли.
