– Вот тебе и ответ на вопрос, почему до сих пор не обнародовано завещание Сухинина, – сквозь зубы процедил Мостовой.
– Если таковое было, – добавил Чистяков.
– Было, Игорек, даю голову на отсечение, что было, – Борис ткнул пальцем в сторону следов пожара. – Вот тебе лучшее тому доказательство. А еще это доказательство того, что кто-то не собирается выпускать из рук наследство ресторатора. Ну-ка, угадай с трех раз, кто этот человек? Какого цвета у этого человека иномарка? На каком боку мы можем лицезреть вмятину от удара человеческого тела о машину в Пятигорске? Кто заинтересован в том, чтобы Вадик Сухинин так никогда и не вступил бы в права наследства и остался признанным недееспособным в силу своей психической неполноценности?
– Слушай, – проговорил Чистяков, задумчиво положив подбородок на руль и разглядывая здание конторы, – а ведь Реутов тут ни при чем. Реутов заинтересован в том, чтобы выкупить бизнес. Не для этого же он подсунул своего Сергея Ирине. Он его подсунул, чтобы тот, прикинувшись деловым человеком, запудрил ей остатки мозгов и женился на ней, а потом тихо-мирно прибрал к рукам ее бизнес. Она ведь в этом деле – ни ухом ни рылом, значит, управление бизнесом доверит мужу. А мужем управляет Реутов. Все тихо и без крови. А?
– Пожалуй, ты прав, – согласился Мостовой. – Не такая уж простушка наша Ирина Сухинина. Пожалуй, она сама прекрасно справляется со своими проблемами. Не сама, конечно, а ребятишек каких-нибудь наняла. Но если за всем этим стоит она, то смерть ее подруги, Светланы Сухининой, никак не случайна. Вот так!
– Самое обидное, Боря, – с раздражением заметил Чистяков, – что факты элементарно складываются в несложную мозаику, и трактовка их весьма однозначна. Но ведь в милиции нас с тобой не послушают, потому что нет ни одного прямого, и даже косвенного, доказательства ее причастности. Только мотив и возможность того, что она все это совершила. А совершила ли? Единственный прокол – возможная вмятина на боку машины, но этого мало. Если это вообще ее машина была в Пятигорске, а это не простое совпадение.
– Смотри-ка, – перебил Мостовой друга и показал на ремонтирующееся здание. – Женщину вон ту видишь?
Из двери в сопровождении двух рабочих вышла невысокая женщина лет сорока пяти, которая по-хозяйски стала что-то показывать. Наверняка речь шла об отделке фасада.
– Думаешь, что это и есть второй нотариус, Никитина Эн Вэ? – сообразил Чистяков. – Тогда нечего рассиживаться и заниматься мазохизмом. Пошли выяснять, где можно найти Броневого А Ка?
Спасатели выскочили из машины и двинулись к женщине.
– Простите, пожалуйста, а что, нотариальная контора не работает? – проявил Чистяков верх сообразительности.
– А вы разве не видите? – ответила женщина. – Временно я принимаю в помещении торгового центра «Аврора» на Первомайской. Приходите туда.
– Да нам, собственно, нужен Анатолий Кузьмич, – вставил Мостовой.
– Он пока болеет, – коротко ответила нотариус и двинулась в сторону входной двери.
Срочно нужно было принимать какие-то меры по поиску Броневого, а контакт с его коллегой никак не налаживался. Чистяков решил проявить свой недюжинный, как он считал, актерский талант.
– Видите ли, Нина Владимировна, – начал он очень солидным голосом, – мы всегда с Броневым работали, все дела по нашему предприятию оформлял он. Не можете ли вы сказать, как сильно он болен и когда можно ожидать выздоровления?
– Не знаю, – снова отрезала Никитина. – А обратиться вы можете к любому нотариусу. Не имеет значения, с кем вы работали и кто вам чего оформлял.
У Чистякова зародилось смутное ощущение, что он брякнул что-то неумное. Он решил, что срочно нужно менять впечатление о себе и разряжать обстановку.
– Это понятно, вы правы, Нина Владимировна, – быстро заговорил Игорь и перешел на более доверительный тон, – тут дело, видите ли, несколько личное. Хотелось бы именно с Анатолием Кузьмичом. Только вы не подумайте, никаких нарушений, все в рамках закона.
Никитина повернулась к Чистякову и окинула его с ног до головы с откровенной иронией.
– А я ничего такого и не думаю, – заявила она. – Что я, Броневого первый день знаю? В больнице он, после инсульта. Думаю, что вам лучше его не беспокоить.
Мостовой понял, что пора вмешиваться, пока Игорь не испортил все дело.
– Беспокоить его, конечно, не стоит, но болезнь – дело серьезное, – с самым солидным видом вставил Борис, – с врачами пообщаться нужно обязательно. Ах, какая незадача, как же это он так! Может, с лекарствами какими помочь, фруктов, витаминов привезти? Он в какой больнице-то лежит?
– Во 2-й клинической, – ответила Никитина.
Наверное, она посчитала, что с такими намерениями беспокоить больного в наше время стоит. Тем более, если люди считают себя Броневому обязанными. Спасатели вежливо и, как им казалось, солидно попрощались с Никитиной и двинулись к машине. Мостовой сразу же полез за мобильным телефоном.
– Ты куда, – не понял Чистяков, – в больницу собрался звонить?
– На хрен мне больница, – отмахнулся Борис. – Ольге, конечно. Пусть поднимает свои связи и связи своего папы. Нам не гостинцы передать нужно, а побеседовать с Броневым. Могут и не пустить, без звонка от начальства. Соображай!
– Гостинцы, кстати, тоже нужны, – огрызнулся Чистяков, заводя мотор машины.
Синицкая опешила от сообщения, что нотариальная контора сгорела. Узнав, какая помощь от нее нужна, ответила, что сейчас все организует. Спасатели успели добраться до больницы, заехав по пути в супермаркет за фруктами и соком, вдоволь накуриться, сидя в машине и задумчиво пуская дым через опущенные стекла. Через некоторое время Чистяков предложил не терять времени даром и перекусить чего-нибудь легкого. Под легким он подразумевал хот-доги, которые продавались в киоске метрах в двадцати. Когда хот-доги были съедены и запиты горячим кофе с молоком из того же киоска, наконец позвонила Синицкая.
– Все в порядке, ребята, – сказала Ольга, – заходите в регистратуру, звоните оттуда по внутреннему завотделением Дынину Ивану Ивановичу. Он уже в курсе и проводит вас в палату.
Спасатели бросились искать регистратуру. Телефон долго не отвечал, потом трубку подняла какая-то женщина. Ивана Ивановича на месте не оказалось. Пришлось топтаться в регистратуре, сходить покурить, затем снова попробовать позвонить. Найти завотделением удалось только через полтора часа. Тот коротко выслушал представление спасателей и попросил подождать в регистратуре. Минут через пять спустилась молоденькая медсестра, которая очень старательно пыталась выглядеть солидным и серьезным медицинским работником.
Наконец спасатели, напялив на ноги синие бахилы и выслушав наставления Ивана Ивановича о том, что больному противопоказаны любые волнения и переживания, пусть даже приятные, дошли до палаты. Палата оказалась небольшой и одноместной.
– Умеют у нас ухаживать за больными и создавать условия, – прошептал Чистяков, – особенно когда у пациента есть деньги.
