– Ну, да, – решил Чистяков уйти от объяснений. – А как тебя здесь кормят? Вкусно?
– Вкусно, – ответил мальчик. – Кашу и суп. И кисель.
В палате Вадика Чистяков просидел почти час. За это время они перебрали и обсудили все комиксы, сложили два паззла и съели по одному яблоку и апельсину. На этом настоял Вадик. Чистяков специально не стал расспрашивать мальчика про его семью и про то, что заставило вылезти в тот злополучный день на карниз за окном. Врач прописал положительные эмоции, значит, ими и нужно потчевать ребенка.
Вадик так освоился с дядей, что вскоре уже начал смеяться в голос, а когда Чистяков заявил, что ему пора уходить, чтобы отправиться на помощь другим мальчикам и девочкам, то отнесся к этому известию очень серьезно.
– Они тоже в больнице лежат? – понимающе спросил он.
– В больнице, – согласился Чистяков, и тут до него дошло, что мальчик ни разу не спросил, как дядю зовут.
Вадик обращался к нему «дядя» и на «ты». Этого ему было достаточно, или он считал, что так и надо. Может, просто в силу своего возраста не понимал, что у человека обязательно должно быть имя? Вообще-то, уже должен был понимать. Проявление странностей? Недостаток общения с посторонними людьми, тем более взрослыми людьми? Вот это уже больше похоже на истину, подумал Игорь. Наверное, они ни к кому не ходили, и к ним никто не ходил. Нелюдимая семья. «Хотя что я их сразу обвиняю? – поймал себя на мысли Чистяков. – Я же не знаю, как давно умер ее муж и отец Вадика. Может, не так уж и давно. Может, она его очень любила, сильно переживает смерть, отсюда и затворничество? Может же быть желание никого и ничего не видеть? Может. А мы тут раздули целую историю, что она мальчика недолюбливает, что странная семейка… Что мы вообще про эту семью знаем? Может, Вадим больше всех там страдает из-за смерти отца? Психиатрия – дело темное, как сказал Александр Михайлович. А человеческие души – и вовсе потемки».
Дежурная сестра сказала, что Синицкая уже уехала и просила ее не ждать. Чистяков поблагодарил, подмигнул, оценив фигуру и тесноту халатика медсестры. Спать все же хотелось ужасно. Теперь добраться бы быстрее до дома и завалиться на кровать! После общения с Вадиком настроение у Чистякова было приподнятым. Во-первых, приятно, когда тебя хотят видеть, пусть и такие клопы, как этот мальчишка; хорошо, когда ты нужен. А во-вторых, может, Ольга и права? Может, в самом деле Чистякову в жизни не хватает общения с детьми? Жениться, нарожать своих и возиться с ними целыми днями. «Извините, – сказал Игорь сам себе, – а жена? Дети – это хорошо, а вот жена в виде приложения? Нет уж, тут надо подходить в комплексе. Будет любимая жена, значит, и детишек народим. Исходное – все-таки она, а дети – следствие. Еще бы определиться, какой она должна быть, эта жена…»
Проснулся Чистяков часов в пять вечера. Ощущения, что он выспался и отдохнул, не было. В голове давило, во всем теле была какая-то квелость. Некоторое время Игорь пребывал в полусонном состоянии, когда осознаешь, что уже проснулся, но тело еще не слушается, а мысли пока еще витают где-то далеко, смешивая сон с проступающей неясными пятнами явью. Непонятное раздражение смешивалось непонятным образом с воспоминаниями вчерашнего, чего-то приятного и теплого. От этих неясных ощущений Игорю захотелось назло расслабленному телу вскочить, размяться, встать под холодную воду в душе.
Чистяков открыл глаза и понял, что с холодным душем погорячился. Вот отчего он чувствовал себя неуютно – за окном шел дождь. Игорь давно заметил, что, просыпаясь под дождь, он чувствовал себя отвратительно. Валяться в кровати утром в дождливую погоду было скорее мучительно, чем сладко. То ли дело – просыпаться, когда солнце лупит в окно и наполняет энергией комнату и тебя самого. Очень Чистяков любил солнце и терпеть не мог пасмурности. И на улице, и в людях.
«Поеду к Борьке, – твердо решил Чистяков и откинул одеяло. – Ольга, наверное, уже у него, расскажет, что она узнала у врача про Вадика. У Борьки всегда есть хороший кофе. Попьем, устроим гимнастику для ума. Ольга будет исходить скепсисом, Борька – глубокомысленно молчать, а я, как всегда, блистать оригинальностью суждений и выискивать нетривиальные подходы к делу?» Чистяков уже готовился дурачиться и развлекаться. Настроение улучшалось.
…Синицкая быстро взбегала по лестнице, а мысли ее укладывались в голове ровными аккуратными слоями. Мысль к мысли, как кирпичики. Поговорив с лечащим врачом Вадима, пока Чистяков развлекал мальчика в палате, Ольга получила не совсем приятный осадок на душе! После суточного дежурства хотелось спать, а не думать. Даже когда Борис заехал за ней в клинику, она отделалась общими фразами в ответ на его вопросы о мальчике. И только вечером, когда она проснулась и пошла умываться в ванную и чистить зубы, весь разговор с Александром Михайловичем всплыл в ее голове, но уже в ином ключе.
За время работы в одной бригаде с Мостовым и Чистяковым Ольга привыкла к постоянной игре ребят в умозаключения и логические построения. Это было чем-то вроде игры в «Что? Где? Когда?». Поначалу ее эта игра взрослых ребят смешила, потом раздражала, заставляя проявлять постоянный скепсис и находить поводы для возражений и ехидства. Постепенно она привыкла к своей роли и даже стала находить ее интересной. Выводы, которые стали сегодня формироваться в ее голове, были неожиданными даже для нее.
Борис готовил ужин, рассчитывая угодить не только мужским аппетитам, но и пристрастиям Синицкой. Курица и овощное рагу источали такие соблазнительные ароматы, что у него самого заурчало в животе. Ольга очень любила это рагу из спаржи, зеленого горошка, кукурузы, моркови и красного перца. Даже Чистяков, всегда очень непритязательный в еде, впервые попробовавший это блюдо, недолго крутил носом. Он в мгновение ока умял свою порцию и долго сидел с удивленным и довольным лицом: как это тушеные овощи могут быть такими вкусными?
Услышав звонок, Мостовой двинулся в прихожую. Это была мокрая от дождя Ольга.
– Привет, – улыбнулся он девушке, принимая из ее рук зонт. – Ты чего такая серьезная? Не выспалась?
– Погода невеселая, – ответила Ольга немного рассеянно. – Готовишь? Опять будешь нас баловать?
Не успела Синицкая разуться, как в дверь снова позвонили.
– О! – воскликнул появившийся в дверях Чистяков. – Гость повалил косяком. Не иначе как на запах.
С приходом Чистякова в квартире сразу стало шумно и тесно. Игоря, как обычно, было много. Он успел рассказать, как иномарка окатила девушку с ног до головы, как он прыгал через поток дождевой воды у тротуара и чуть не упал; тут же не забывал подначивать своих друзей и восхищаться кулинарными способностями Бори. Мостовой слушал его с терпеливой улыбкой, но все время посматривал на притихшую и задумчивую Ольгу.
Ужин прошел шумно и душевно, опять же благодаря тому, что Чистяков не умолкал. Для пущей душевности он предложил закончить трапезу кофе с коньячком и сигаретами за лирической и необременительной беседой. Борис убрал со стола тарелки, достал чашки, банку «Амбассадора», пепельницу и включил чайник на плите.
