– Заходи, – кивнул Мостовой, открыв дверь Чистякову. – Жрать хочешь?
Борька был в переднике, а руки, которые он держал перед собой, были в муке и панировочных сухарях. С кухни доносился соблазнительный запах жареной рыбы.
– По пути заскочил, – пояснил Боря, – купил морского языка. Проходи, мой руки. Сейчас будешь картошку толочь.
Чистяков молча отправился в ванную мыть руки, чем поверг друга в изумление. Обычно Игорь не упускал случая поязвить, что гостей нужно не эксплуатировать, а всячески ублажать, подавать лучшие яства, напитки, услаждать слух песнопениями, а взор – юными танцовщицами. Сейчас Чистяков промолчал. Означать это могло то, что друг находится в состоянии меланхолии или у него случилось что-то крайне неприятное. Например, сорвалось тщательно подготовленное свидание.
Пока Боря дожаривал рыбу, Игорь снял с плиты кастрюльку со сварившейся картошкой, слил воду и стал толочь ее массивной деревянной толкушкой.
– По сто грамм? – спросил Борис, выкладывая на тарелку кусочки рыбы. – Или ты за рулем?
– За рулем, – односложно ответил Игорь.
– Ну и ладно, так поедим, – согласился Боря, снимая фартук и усаживаясь за стол. – Ты откуда сейчас?
– Из прокуратуры, следователь снова вызывал.
– По тому самому трупу, который ты в горах нашел?
– Ну, да.
– Надеюсь, тебя не начали подозревать в убийстве? – попытался пошутить Мостовой.
– Я его при толпе свидетелей нашел, не в этом дело. У следователя появилась очередная идея, как я понял. Раз ни в одной зарегистрированной группе тот парень не числился, значит, он шел в группе, которая не регистрировала маршрут. Дикарями ушли.
– Значит, расспрашивал, не знаешь ли ты таких самовольщиков? – догадался Мостовой, ловко орудуя вилкой и ножом.
– В точку. Именно об этом и расспрашивал.
– Дохлый номер. Кто ходил, не сознается, а остальные и представления не имеют о том, кто, куда и как пошел.
– Ошибаешься, Боря, – возразил Чистяков и посмотрел другу в глаза, – кто группы в горы водит, у того эта информация как раз постоянно перед глазами или на слуху. Кто, кого и куда повел и на сколько. Я в турбюро на постоянке не работаю и в горных спасателях не состою. Но если уж они меня пригласили, чтобы группу сопроводить в горы, то я обязательно узнаю, кто и где мне на пути встретится.
Мостовой медленно положил на тарелку вилку с ножом и вытер рот полотенцем. Теперь уже он пристально посмотрел в глаза Чистякову.
– Я так понимаю, Игорек, что ты просек, из чьей левой группы выпал этот паренек? – спросил Борис.
– Видишь ли, Боря, – ответил Игорь, покрутив неопределенно в воздухе пальцами, – я ничего не засекал. Просто, возвращаясь из последнего маршрута со школьниками, я встретил группу, которую вел Серега Воронин.
– И ты намекаешь, что он не регистрировал маршрут и группу?
– Совершенно точно. Он сам в этом признался, когда я его за хобот взял. С ним было шестеро. Ни один из них рядом с горами даже близко не лежал. Если только совсем новички или иногородние. Но главное не это. Главное, что в этой группе был тот самый немец, которого мы у Синицких видели. Гумер.
– И?
– Что «и»?
– Игорь, – вздохнул Мостовой, – я тебя знаю не первый год. Что ты хочешь этим сказать?
– Например, то, что Гумер в этой группе явно был главным. А Серега лишь проводником.
– Гумер с друзьями решил сходить в горы полюбоваться восходами и закатами? Нанял Воронина в проводники. Дальше что? Я же вижу, что ты злишься. Следователю ты о Воронине ничего не сказал, так ведь?
– А чего я скажу? – на самом деле разозлился Чистяков. – Серега альпинист, понимаешь? Альпинисты не бросают погибших.
– Дальше, – поощрил друга Боря, понимая, что есть у Чистякова что-то еще на уме.
– А дальше все. Не верю я, что Воронин мог бросить тело, увести группу и не сообщить о трагедии. Не верю.
Игорь некоторое время помолчал под внимательным выжидательным взглядом Мостового.
– Чего ты ждешь? – спросил Игорь. – Ждешь, когда я про Гумера начну говорить? Сейчас начну. Он мне не понравился с самого начала. А еще, там, в горах, когда я их встретил, я сразу понял, что Гумер не просто старший, он, как бы это тебе объяснить, ведет себя как хозяин. Хозяин положения, вел себя примерно так, а Серега чуть ли хвостом перед ним не вилял. Все ты правильно понял, Боря. Именно об этом я и думаю, что Воронин вдрызг проигрался, Гумер ему все время одалживал деньги, а потом в отработку долга Серега повел его в горы. Только зачем? Почему без регистрации, какой в этом смысл? Зачем это нужно Гумеру, зачем ему такие сложности? Нанял бы просто, как все. Я же сразу почувствовал, когда их встретил, что Воронин какой-то не такой, и испугался. А этот Гумер был сильно недоволен, что я им встретился.
– А ты не перегибаешь палку в своих эмоциях, а? – спросил Борис. – Причина-то может лежать на поверхности. Воронин повел группу с нарушениями, которые могут ему стоить подработки в турбюро. Вот тебе и все объяснение его испуга и недовольства Гумера, который не хочет, чтобы Воронин из-за него пострадал.
– Все правильно, Боря, – согласился Чистяков. – Железная логика. Но только при взгляде со стороны. Гумер – не такой человек, чтобы кого-то жалеть. Это видно невооруженным взглядом. Очень самоуверенный и наглый тип. Но это, как ты говоришь, эмоции. А вот тебе факт, который все эти разрозненные эмоции собирает в одну кастрюлю, в один суп с овощами. Точнее, с овощем, которым выглядел некогда твердый парень Серега Воронин. Чтобы альпинистом стать, Боря, нужен характер. Знаешь, что это за факт? Я встретил группу там, где никаких групп быть не должно.
– Почему? – спокойно спросил Мостовой.
– Объясняю по порядку. Если это группа альпинистов, то они пошли на тренировочное восхождение или отработку навыков. Там, где я их встретил, восходить некуда и навыки отрабатывать не на чем. Там нет сложных участков, удобных скальных стен или интересных вершин. Это раз. Если это группа туристов, которая пошла полюбоваться горами, то им опять же в этом месте делать нечего. Оттуда нет красивых видов. Там осыпи, мелкий обломочный материал под ногами. А тропа завалена и никуда не ведет. Это тебе, Боря, два. Отсюда вопрос: что они там делали?
– Встречный вопрос, – задумчиво усмехнулся Мостовой, – а ты со своей группой что сам-то там делал, если ничего интересного и полезного нет?
– Хороший вопрос, – кивнул Игорь. – И лежит на поверхности. Я бы туда не пошел, если бы не дети. Я им показывал места боев, и мы нашли разбитую пушку. Смотреть ее мы и поперлись в эти осыпи. Только из-за нее. Этим путем детей я домой и повел, потому что они устали. Так я сокращал путь на несколько часов, хотя и идти там труднее.
– Воронин тоже водил Гумера по местам боев и тоже повел его домой кратчайшим путем. Мог Гумер устать? Мог.
