– Что с вами? – склонился к нему Полунин и тряхнул его за плечо. – Что случилось?
Шишкин задрожал и закрыл лицо руками.
– Хорошо, – теряя терпение, сказал Полунин, – тогда расскажите нам о вашем коллеге, которого сегодня убили.
– Я не хотел! – вдруг запротестовал Шишкин.
– Вы убили его? – холодно спросил Полунин.
– Нет! – застонал Шишкин.
– Тогда кто?
– Они обещали его не убивать, а сами... а сами... – голос Шишкина поглотила волна вздохов-стонов.
– Кто «они»? – тряс его уже за оба плеча Полунин.
– Оставьте меня в покое! – взбрыкнулся неожиданно Шишкин, вскакивая с кресла.
– Не советую тебе морочить нам мозги и ерепениться, – сурово глянул на него Юсупов, – лучше выкладывай все начистоту.
Шишкин метнул в князя полный ненависти взгляд. Но плечи его словно опали, согнулись, и вся его поза говорила о бессилии и покорности.
– Как это произошло? Что тебе известно об этом? – посмотрел в упор на Шишкина Полунин.
– Они... – Шишкин замялся, – они... заставили меня прийти к Сереже просто для того, чтобы он открыл дверь. Они попросили меня позвонить к Сергею, потому что боялись, что он им не откроет... Он их не знал... А потом... Они задушили его, на моих глазах.
– А тебя оставили в живых, – недоверчиво покачал головой Полунин, – не боишься, что они, то есть Шульц и еще кто-то, и до тебя доберутся?
– Я беру отпуск, завтра... вернее, взял его уже, – путаясь в словах, бормотал Шишкин.
– Из-за чего убили Афанасьева? – спросил Юсупов.
– Он что-то нарыл на Шульца и на Пеггелера, – выдохнул Шишкин.
– Что именно? – терял терпение Полунин. – Послушай, если ты скажешь нам все, то, возможно, сможешь избежать смерти. Ведь ты не маленький, должен понимать, что жить тебе – один понедельник.
– Они не посмеют! – испуганно вытаращил глаза Шишкин, который стал комкать в руках подушку, которую извлек из-под задницы.
– Еще как посмеют! – ухмыльнулся Юсупов. – Говори, дядя, не томи...
– Что за компромат нарыл Афанасьев? Тебе не жалко твоего коллегу? Они ведь и тебя втянули в это грязное дело. Ты же фактически соучастник.
– Шульц занимался нелегальной деятельностью, – выдавил из себя Шишкин.
– Приторговывал кокаином? – едко пошутил Юсупов.
– Нет, – Шишкин переводил растерянный взгляд с Полунина на Юсупова и обратно, – сотрудничал с агентством «Мирра».
– Что это за агентство? – спросил Полунин.
– Оно занимается вербовкой девушек за границу, якобы в бары и прочие заведения работать официантками, стриптизершами, танцовщицами. А на самом деле – проститутками. Девушки доставлялись в Мюнхен или в Гамбург, оставались там или их везли дальше. Я уговаривал Сергея не связываться с этими людьми, но он не послушал меня... – сокрушенно покачал он головой. – Я ведь его просил...
– И предал в конце концов, – печально и разочарованно усмехнулся Юсупов, – сдал Шульцу.
– Они сказали, что хотят просто поговорить с Сергеем, – возразил Шишкин, – если б я знал...
Он закрыл лицо руками. Наступила пауза.
– Им нужен был компромат, и они его, по всей видимости, получили, – констатировал Полунин. – Как он выглядит, этот компромат?
– Дискета и серая папка с бумагами, – пояснил Шишкин, – что там, я не знаю, Сергей не говорил. Тайная бухгалтерия, наверное...
Шишкин неопределенно пожал плечами.
– А как эти документы попали к Афанасьеву? – спросил Юсупов.
– Понятия не имею, – ответил Шишкин, понуро уставившийся в пол.
– Вот что, – Полунин поднялся, – о нашем визите, если не хочешь сдохнуть раньше времени, никому ни слова. Ты меня понял?
Шишкин подавленно кивнул.
– Сиди дома, дверь никому не открывай. Думаю, ты не такой лох, чтобы сообщать о нас Шульцу, надеясь получить от него дополнительный куш. В этом случае ты – не жилец, уж поверь моему опыту. Сиди тихо! Пошли, – скомандовал Полунин своим друзьям. – Нам здесь делать больше нечего.
Они покинули квартиру так же внезапно, как и появились. В машине не разговаривали. И только Миронов усомнился в том, что Шишкин будет молчать и не побежит к Шульцу с докладом.
– Возможно, он ему уже позвонил, – вздохнул Дмитрий.
– Не такой он дурак, этот Шишкин. Больше всего он волнуется за собственную шкуру, – возразил Полунин.
Полунин попросил его высадить на Зерновой, оттуда до улицы Рогозина, где Батурин снял для них со Светланой квартиру, было десять минут ходьбы. Он обещал завтра утром, перед тем как поехать на завод, навестить друзей и подумать сообща, что делать дальше. Но решение к нему пришло уже ночью, когда он, поцеловав Светлану, смежил веки.
* * *
– Очень рад! – Шульц стоял на пороге своей трехкомнатной квартиры, которую снимал в центре города.
– Привет, – с нервной усмешкой промямлил Юсупов.
– Ну что ж, – широко улыбался Шульц, – прошу.
Он отступил, впуская князя в прихожую. Квартира блистала евроремонтом. Князь сел на диван перед немцем. Шульц опустился в кресло напротив, и теперь их разъединял журнальный столик на низких, весело поблескивающих никелем ножках, на котором в избытке лежали газеты и журналы в глянцевых обложках на русском и немецком языках.
– Ну что ж, для начала, может быть, выпьем? Алкоголь придает беседе легкость... – Шульц решительно встал с кресла и направился к стойке, отъединявшей гостиную от столовой. На ней покоились бутылки со спиртным.
– ...и содержательность, – добавил Юсупов, переменив ногу.
– Заказывайте, – весело улыбнулся Шульц.
– Виски, – процедил князь.
– А я выпью коньячку, – Шульц потер руки, прицеливаясь к темной пузатой бутылке «Мартена».
Наполнив рюмки и бокалы, он вернулся за стол.
– Итак, за знакомство, – улыбнулся Шульц.
Они дружно выпили. Потом Шульц повторил. Потом отправился за третьей порцией.
– Вы, наверное, были немного шокированы, Александр, когда я подошел к вам в баре?
– Было такое, – выжал из себя улыбку князь.
Они снова выпили, и Шульц счел более удобным принести бутылки на стол. И так, обмениваясь признаниями в дружеских чувствах, они выпивали и беседовали о разных разностях. Обсуждали бизнес и экономику, положение дел в России и за ее пределами, способы привлечения к себе внимания женщин и мужчин, способы разбогатеть и заниматься любовью. Разгоряченный алкоголем, немец не стал стесняться в выражениях.
Юсупова тошнило от прозрачных намеков Шульца, но когда тот пригласил его посмотреть спальню, он пошел. Просто в его мозгу созрело одно простое и коварное решение.
