– Простите, гражданин майор, кажется? – Степин специально не назвал Крюкова по имени-отчеству. – Какой у нас сегодня месяц?
– Какое это имеет отношение к Светлане Полуниной? – оторопел Крюков, на самом деле понимая, куда клонит адвокат.
– Возможно, что никакого, – простодушно заметил адвокат, – но если вдуматься... Сейчас конец июля, а насколько мне известно – заметьте, у меня несколько другой профиль, – налоговые декларации подают после окончания года. До первого апреля, если я не ошибаюсь, правильно? – он в упор посмотрел на майора.
Тому ничего не оставалось делать, как только кивнуть.
– Значит, я прав, – Степин удовлетворенно потер ладони. – В таком случае мой клиент, – он взглянул на Полунина, – не вполне понимает, почему вы собираетесь задавать ваши вопросы его жене в середине года, когда никто еще и не собирался подавать эти самые декларации?
– Мы отслеживаем крупные операции, – парировал Крюков, – а сделка на пять миллионов долларов, согласитесь, одна из самых серьезных в нашей области за этот год. Сумма налога в данном случае составит более полумиллиона долларов. Могу себе представить, насколько трудно будет собрать такие деньги, когда наступит время платежа. Поэтому мы и идем вам навстречу, облегчая...
– Наши карманы, – закончил за него Полунин, внимательно следивший за ходом беседы.
– Зря вы так, – с сожалением покачал головой Крюков, – я хотел как лучше. Если бы вы сообщили нам, где находится ваша жена, мы бы обсудили с ней возможность заплатить налог частями, что значительно облегчило бы...
– Мне кажется, что вы сами не верите в то, что сейчас говорите, – улыбнулся Полунин. – Неужели вы не видите сами, что это смешно. Налоговый полицейский радеет о том, чтобы облегчить плательщикам уплату налога!
– Я спрашиваю вас последний раз, – озлобился майор, – вы поможете мне найти вашу жену?
– С удовольствием бы, – усмехнулся про себя Полунин, – но...
– В таком случае я буду вынужден начать проверку на вашем предприятии, – пробормотал Крюков, – выемка документов, изъятие компьютеров, блокирование счетов... Вам это нужно?
– Пошел вон! – заорал Полунин, поднимаясь со своего места.
От ненависти, которую он испытывал к этому представителю фискальных органов, Полунин с такой силой сжал руку, что тонкие стенки стакана не выдержали и хрустнули. Один из осколков с силой впился в ладонь. Владимир отшвырнул от себя осколки, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не запустить ими в майора. Крюков от неожиданности поднялся и попятился от стола.
– Уходите, – твердо произнес Степин, – уходите от греха подальше. Видите, что вы наделали? Я попробую уговорить моего клиента, чтобы он не подавал на вас жалобу в милицию, в прокуратуру и Службу собственных расследований. Вы ведь этого не хотите?
– То есть за что? – майору никак не улыбалась перспектива отчитываться перед своими же начальниками.
– За то, что вы оскорбили моего клиента, – уже мягче добавил Степин, – угрожали ему и его жене. При этом, как вы должны были заметить, присутствовали двое свидетелей. Для такой жалобы этого вполне достаточно. Так что уходите, если не хотите больших осложнений по службе. Мы ведь все понимаем, что вы не сами захотели провернуть эту операцию с долларами, ведь так?
Майор стоял как вкопанный, не в силах ничего ответить.
– Значит, за вами кто-то стоит, – продолжил адвокат, – ваш начальник, скорее всего. Так вы скажите вашему начальнику, что Владимир Иванович Полунин не знает, где находится его жена, хорошо?
– Хорошо... – автоматически согласился Крюков.
Слушая, как Степин обрабатывает майора, Полунин опустился в кресло и приложил к ране носовой платок. Рана оказалась не такой уж большой, но сильно кровоточила.
Он нажал на кнопку селектора и вызвал секретаршу.
– Убери здесь, пожалуйста, – показал он на осколки, – стакан разбился.
Взглянув на Крюкова, она исчезла в приемной и тут же появилась снова с совком и метелкой. Пока она убиралась, адвокат выпроводил полицейского в приемную.
* * *
Оставшись в кабинете с Юсуповым, Полунин решил сразу же позвонить своему приятелю Реденко Ивану Петровичу, сын которого работал на местном телеканале.
– Иван Петрович, – сказал Полунин в трубку, стараясь придать своему голосу теплые интонации, – как дела?
– Полунин? – услышал он в трубке благожелательный баритон чиновника.
– Узнал... – усмехнулся Владимир. – Как мне найти твоего сына, телефончик не подскажешь?
– Зачем он тебе? – полюбопытствовал Реденко.
– Да есть тут одна информашка, которая должна его заинтересовать.
Реденко держался особняком в правительстве области. Он не то чтобы лаялся с Изяевым, но откровенно недолюбливал его. С Цепелюком, как было известно Полунину, у Реденко отношения тоже были натянутыми. Зато все они, как было видно, ладили с губернатором, словно он был неким стабилизирующим центром областной администрации. О нынешнем звонке, Полунин был уверен в этом, Реденко никому из «областных» сообщать не будет. Не то чтобы Владимир в чем-то их подозревал, просто он знал, что любое дело такого рода требует конфиденциальности. И Цепелюк, и Изяев узнают о фальшивых долларах в свой черед, если, конечно, каждодневная суета и занятость на работе позволят им ознакомиться с телевизионными и газетными материалами.
Полунин почти не сомневался, что Реденко, не общаясь с Цепелюком и Изяевым, не сильно отличается от них. Он наверняка не знал, но догадывался, что все они «берут», что вертят так и сяк деньги областного бюджета, чтобы выкроить себе кусок сладкого пирога. Полунин вообще относительно людей во власти и чиновников не обольщался. Чутье говорило ему, что необходимо проверить деньги, которые бандиты заплатили его жене за ее долю завода. Он не понимал, зачем им понадобилось вообще что-то платить, если они могли при помощи шантажа и насилия просто лишить ее этих проклятых бумаг. Нарисовавшийся налоговик, конечно, многое прояснил. Но то обстоятельство, что налоги платятся в течение определенного времени, то есть Светлана могла рассчитаться с государством до апреля следующего года, несколько затемняло положение вещей. После разговора с Крюковым Полунин решил съездить в банк и проверить хранившиеся в депозитарии доллары Светланы. А пока он разговаривал с Реденко, который стремился разузнать поконкретнее, зачем Полунину понадобился его сын. Полунин охотно верил в праздное любопытство чиновника, который рассматривает зачастую регион как свою вотчину и которому до смерти интересно, что же такого могло случиться, чего он не знает.
– Какая информашка? Не поделишься?
– Пока все строго конфиденциально, – придал Владимир своему голосу шутливые нотки, – к утру об этом будет знать весь город.
– Правда полезная? – продолжал выспрашивать Реденко.
– Очень. Ну так как? – Полунин уже начал терять терпение. – Лучше всего его сотовый.
