В тусклом свете фонарей он видел, что в преследующей его машине находится только водитель, поэтому решил, что вполне может справиться и сам, тем более что у его приятелей и своих дел по горло. Он еще немного поколесил по городу, выискивая подходящее для его задумки место, и, наконец, остановился возле мини-маркета, одной стороной примыкавшего к пятиэтажному жилому дому.
Выйдя из машины, он направился к магазину, на ходу доставая из кармана деньги, делая вид, что собирается что-то купить. Войдя внутрь, он быстро сориентировался и, подойдя к продавщице, протянул ей сто рублей.
– Что вам? – улыбнулась толстушка, чуя хорошего покупателя.
Но на этот раз чутье ее подвело.
– Мне нужно выйти через служебный вход, – глядя ей в глаза, произнес Полунин, – деньги вам за хлопоты.
Он выбрался на улицу с противоположной стороны магазинчика, где следивший за ним водитель не мог его видеть. Обогнув двором пятиэтажку, Полунин, держась в тени дома, неторопливо добрался до места, где его поджидала серая «пятерка». Водитель был так увлечен наблюдением за входом в магазин, где только что исчез Полунин, что даже не смотрел в зеркальце заднего обзора, поэтому Полунина не заметил. Впрочем, было уже так темно, а фонари светили настолько экономно, что он не заметил бы Полунина в любом случае.
Перед самой машиной Владимир нагнулся, чтобы в самый последний момент не выдать себя, и незаметно обошел «пятерку» сзади. Водитель «жигуленка» понял, что лопухнулся, только тогда, когда ему стало трудно дышать. Владимир ловким движением просунул руку в открытое окно «пятерки», обхватил ладонью сиденье водителя и локтем прижал его горло. Другой рукой Полунин успел схватить правое запястье водилы и заломить его. Свободной рукой бедняга пытался избавить горло от давления, но это у него не получалось – локоть Полунина все сильнее давил ему на выступающий кадык.
– Почему ты за мной следишь? – наклонился к его уху Полунин.
Сейчас Полунин мог его смутно разглядеть. На вид мужчине было под сорок. У него было слегка одутловатое лицо тайного выпивохи и большие мешки под глазами, которые только подтверждали догадку Владимира. От мужчины несло дешевым одеколоном и таким же дешевым портвейном, поэтому Полунин слегка отстранился от него.
– Ну, – тряхнул его локтем Владимир, отчего голова водилы еще больше запрокинулась назад, – я тебя спрашиваю!
В голосе Полунина даже не было угрозы, но водила сразу понял, что лучше ему не молчать, а не отвечал только потому, что просто не мог сделать этого физически. Полунин догадался, что слишком сильно перекрыл ему кислород, и немного ослабил давление.
– Мне приказали, – прохрипел водила и закашлялся.
Кашлял он долго, минуты две. Полунин еще ослабил нажим, продолжая крепко держать его за запястье правой руки.
– Кто приказал? – спросил Полунин, когда водила наконец откашлялся.
– Я мент, – снова прохрипел тот, держась левой рукой за предплечье Полунина.
– Документы, – продолжал допрос Полунин, словно новость, что его пленник оказался ментом, не удивила его.
– В кармане, – водила скосил глаза на оттопыренный карман клетчатой рубашки.
– Достань двумя пальцами, – приказал Владимир, – и раскрой.
Водила каким-то образом извернулся и с трудом вытащил из нагрудного кармана удостоверение. Одной рукой он раскрыл его и повернул так, чтобы Полунин мог его видеть.
– Чемодуров Евгений Васильевич, лейтенант, – вслух прочел Полунин, – отдел уголовного розыска.
– Ну, – для большей убедительности подтвердил водила, – отпусти, задушишь ведь.
– Потерпишь, – презрительно ответил Полунин, – кто приказал следить?
– Старший лейтенант Утехин, – нехотя ответил лейтенант.
– Зачем ему это нужно?
– Мне не докладывают, – буркнул Чемодуров, – да отпусти ты, дышать ведь нечем.
– Подышишь еще, если будешь правильно отвечать на вопросы, – осадил его Полунин, но давить на горло лейтенанта стал послабее. – Говори, что ты об этом знаешь?
– Да ничего почти, – лейтенант покрутил головой, пытаясь принять более удобное положение, – знаю только, что приходил следак из прокуратуры.
– Что за следак, – напирал на него Полунин, – как фамилия?
– Не знаю я фамилии, Утехин называл его при мне Виктором Андреевичем.
– Виктор Андреевич, значит, – усмехнулся Владимир. – Ты слышал, о чем они говорили?
– Нет, меня вызвали, когда они уже все закончили обсуждать.
– А если хорошенько подумать?! – Полунин снова усилил давление на шею бедного лейтенанта.
– Что-то там они говорили, что неплохо было бы за тобой приглядеть, – снова захрипел Чемодуров, напрягая извилины.
– Где ты сел мне на «хвост»?
– Да только что, на автостоянке, когда ты машину забирал.
– Откуда узнал, что я буду там?
– Стоянка же наша, ментовская, – прошептал Чемодуров, глаза которого уже начали вылезать из орбит, – наш сотрудник позвонил в отдел, начальник вызвал меня и дал ориентировку. Пока ты со своей тачкой валандался, я быстренько подъехал.
– Можете, сволочи, работать, когда захотите, – пробормотал Полунин.
– Чего? – не разобрал Чемодуров, синея от нехватки кислорода.
Пот катил с него градом, и рука Полунина, которой тот прижимал лейтенанта к спинке сиденья, стала совсем мокрой. В принципе, больше от этого «топтуна» ему ничего не было нужно, но просто так отпускать его Владимиру не хотелось, хотя, в сущности, Чемодуров всего-навсего выполнял приказ начальства.
– Ничего, – огрызнулся Владимир, убирая руку от горла лейтенанта, – скажи своему начальнику, что я от тебя оторвался, понял?
– Это не так-то просто, – потирая шею, ответил Чемодуров.
– А ты, оказывается, у нас спец высшего разряда? – добродушно усмехнулся Полунин.
– Высшего не высшего, – обиженно произнес лейтенант, – а кое-что умеем.
– А если я тебе колеса проколю, – вопросительно посмотрел на него Владимир, – будет проще?
– Не-е, – покачал головой Чемодуров, – лучше я скажу, что уже на стоянке тебя не застал. Перед нашим дежурным я там не светился, так что с меня взятки гладки...
– А ты к тому же еще и не дурак, – Полунин наклонился к водиле, фамильярно хлопнул его по плечу и тут заметил, что в салоне этой неказистой «пятерки» установлен небольшой дисплей, на расчерченном экране которого мигает красная точка. – Это что? – показал он на дисплей.
– Так... – повел плечами Чемодуров, – напихали всякой дряни, а она не фурычит...
– Что это такое? – повторил вопрос Полунин совершенно другим тоном, от которого лейтенанту стало не по себе, несмотря даже на то, что он был при исполнении служебных обязанностей.
