– Ну как дела?
– Похоже, полный абзац, – уныло ответил Гришаев. – Братва из администрации взялась за дело. Вице-мэр создал комиссию во главе со Шкаликовым для проверки деятельности Финком-банка. Они будут работать параллельно с прокуратурой.
– Ну и что? – пожал плечами Краснов. – У тебя же приоритет, ты же прокурор.
– Может, это и так, но эта комиссия со вчерашнего дня уже работает в банке. Не удивлюсь, если узнаю, что они сидели там всю ночь. Теперь там черта с два что найдешь! И самое главное не это, самое главное то, что давление еще усилится. Похоже, Лопатников пошел у них на поводу.
– Ну если так, то дело наверняка спустят на тормозах.
Они еще стояли в коридоре, молча куря, когда вдруг до Гришаева донесся звонок, раздавшийся из его кабинета.
Гришаев открыл дверь и, войдя в кабинет, поднял трубку.
– Слушаю вас.
– Здравствуйте, Алексей Геннадиевич, – донесся до него знакомый голос, – это Полунин говорит, Владимир. У меня есть для вас информация…
* * *
Татьяна Коробкова вышла из салона красоты, на ходу застегивая короткую дубленку, и направилась к красной «Ниве».
Шакирыч подождал, пока «Нива» тронется с места, и плавно двинул «БМВ» вслед за ней.
– Держись от нее подальше, – произнес Полунин, – нельзя, чтобы она нас заметила.
– Не волнуйся, – ответил Шакирыч. – У нее тачка такого цвета, что ее сложно потерять, издалека видно.
Судя по всему, Татьяна нервничала и очень спешила. Пару раз меняя полосу движения, она подрезала движущийся по полосе автомобиль, чуть не столкнувшись с ним. Затем она перескочила перекресток на мигающий желтый. Шакирычу пришлось тоже рисковать, ринувшись через перекресток на огромной скорости вслед за ней.
Наконец, минут через двадцать, «Нива» вырвалась из города и помчалась по трассе.
– Хоть бы она доехала, – сказал Славка, наблюдая за преследуемой ими машиной.
– Да, уж больно лихо водит, – подтвердил Шакирыч. – Баба за рулем – это вообще большая опасность.
– И не только за рулем, – добавил Полунин.
«Нива», резко притормозив, круто повернула с трассы на проселочную дорогу. На повороте стоял указатель, на котором значилось: «д. Сосновка». Это была деревня, к которой примыкал дачный поселок, состоящий из коттеджей.
Через несколько минут Коробкова остановила машину у двухэтажного кирпичного особняка. Татьяна вышла из машины и, открыв своими ключами ворота, завела «Ниву» во двор.
Шакирыч остановил «БМВ» метрах в пятидесяти и, вопросительно посмотрев на Полунина, поинтересовался:
– Ну и что будем делать дальше? Брать дом штурмом или ждать, когда все из него выйдут?
– Ни то ни другое, – ответил Полунин, – я пойду туда один.
– А ты хоть знаешь, кто там находится?
– Знаю, – ответил Полунин.
Он достал из кармана куртки пистолет и, передернув затвор, положил оружие обратно.
– Может, все-таки лучше нам с тобой пойти? – спросил Болдин.
– Нет, оставайтесь здесь, – ответил Полунин, – в дом пойдете, когда я вас позову или… когда услышите стрельбу.
Полунин скомандовал Шакирычу, чтобы тот подъехал прямо к воротам. Когда «БМВ» остановился, Владимир вышел из машины и, забравшись на капот, прыгнул, ухватившись руками за верхний край металлических ворот.
Подтянувшись руками, он быстро перемахнул через ворота и удачно приземлился, а потом спокойно направился к дому.
Входная дверь была не заперта, похоже, Татьяна очень торопилась. Владимир, миновав небольшую прихожую, вошел в солидных размеров комнату с камином и спокойным голосом поздоровался:
– Здравствуйте, Александр Григорьевич.
В центре зала, рядом с Татьяной, стоял Слатковский.
На нем были темные брюки, светлая рубашка и короткая спортивная куртка коричневого цвета, в кармане которой он держал правую руку.
Взгляд Слатковского был настороженным, свидетельствующим о его предельной напряженности.
Стоявшая рядом с ним и чуть сзади Татьяна смотрела на Полунина с ужасом.
– Саша я… я не хотела. Я не знаю, как это получилось. Он обманул меня.
– Помолчи, – одернул ее Слатковский. – Об этом я и так уже догадался. Зачем ты пришел сюда? – спросил он у Полунина.
– Как зачем? – усмехнулся Полунин. – За вами, Александр Григорьевич. Я хочу сделать то, что раньше удавалось сделать только святым: воскресить вас из мертвых.
Слатковский быстро вынул из правого кармана куртки руку, и Полунин увидел, что в ней зажат пистолет.
– Это тебе не удастся, – произнес Слатковский. – Мертвые иногда могут сопротивляться своему воскрешению.
Полунин посмотрел на пистолет в руке Слатковского и улыбнулся.
– Этого можно было ожидать, Александр Григорьевич. Но неужели вы сможете убить человека?
– Ты хочешь убедиться в этом? – холодным тоном поинтересовался Слатковский. – Впрочем, – добавил он, – мы можем договориться.
– В это я не верю. Договариваться с вами, господин Слатковский, невозможно. Это я тоже проверил на своей шкуре. Два дня назад я мог застрелить вас, но оставил в живых. Прошло не так много времени, и вы прислали ко мне двух киллеров. Зачем вы это сделали? Ведь вы были уже как бы мертвы.
– Это не совсем мое решение, – ответил Слатковский. – За мной стоят еще люди.
– Вы имеете в виду вице-мэра и его подручного Шкаликова? Ведь это вместе с ними вы разорили свой банк, своровав деньги вкладчиков, в том числе и Лени Быка.
– Ты претендуешь на долю? В таком случае назови сумму. Это будет даже справедливо, тем самым ты компенсируешь те неприятности, которые я тебе причинил.
– Нет, Александр Григорьевич, – улыбнулся Полунин, – сделка не состоится. Нет никаких гарантий, что вы со своими подельниками не измените свое решение и не прикончите меня. Кстати, я одного не пойму, почему они позволили вам скрыться? Гораздо проще и эффективнее было бы и вправду устранить вас. Неужели родственничек, вице-мэр, пожалел?
На лице Слатковского появилась злая усмешка.
– Здесь сработали не родственные связи, а компромат, который я имею на них. Если меня не станет, то он всплывет и появится в печати и в прокуратуре. Таким образом, моя жизнь – это то самое грузило, которое держит компромат на глубине и не дает ему всплыть. Так что, договариваемся?
– Нет, – твердо ответил Полунин.
– Ну, как знаешь, ты сам выбрал свою участь, – произнес Слатковский, вытянув вперед руку с пистолетом.
Полунин медленно направился к Слатковскому, смотря ему прямо в глаза. Когда ему оставалось сделать лишь три шага, Слатковский нажал на спусковой крючок пистолета, но выстрела не последовало.
