– До сих пор моего слова и моих гарантий было достаточно, – высокомерно сказал Слатковский. – До этого кризиса банк под моим руководством имел устойчивую и надежную репутацию, являясь одним из самых крупных в области. Что же мешает сейчас вам верить в меня?
– Ситуация изменилась, Александр Григорьевич, – ответил Грушин, – слишком многое поставлено на карту. Мы с вами сильно рискуем, и рискуем головой. У нас уже сейчас есть проблемы с выплатой денег. Но ваши предложения лишь заморозят положение банка.
Грушин помолчал, переводя дыхание, и уже более доброжелательным тоном добавил:
– Надеюсь, вы понимаете, Александр Григорьевич, что мои слова никаким образом не направлены против вас. Я по-прежнему ценю и уважаю вас как главу банка. В данном случае речь идет лишь о стратегии руководства банка на нынешнем, кризисном, этапе его развития. Не более того.
– Спасибо на добром слове, – ответил, усмехнувшись, Слатковский. – Я тоже ценю вас, Алексей Германович, и уверен, что мы с вами сработаемся. Сегодня же обдумаю все ваши предложения и приму решение.
Грушин поднялся с кресла.
– Ну что ж, в таком случае я откланиваюсь. У меня и у вас сегодня много дел. Думаю, на этой неделе мы окончательно согласуем свои позиции перед советом директоров.
Грушин вышел из кабинета, и в него сразу вошла секретарша Слатковского:
– В приемной ожидает Багров.
– Приглашай его, – хмуро сказал Слатковский.
Он поднялся, вышел из-за стола и, пройдясь по кабинету, остановился у окна, задумчиво разглядывая городской уличный пейзаж за окном.
Окна его кабинета выходили на одну из самых оживленных улиц города, на проспект Маршала Жукова.
Он не обратил никакого внимания на то, как в кабинет вошел и уселся в кресло моложавый мужчина лет тридцати пяти-сорока, среднего роста, крепкого телосложения. У него было волевое, тщательно выбритое лицо, слегка тронутое оспой.
Наконец банкир повернулся к нему и спросил:
– Ты получил информацию о моем шофере?
– Пока нет, – ответил Багров. – Я раскинул по разным местам зацепки, но пока еще ни одна из них не дала мне никаких результатов. Я допускаю, что ваши подозрения могут оказаться не имеющими под собой никакой основы. Но мы выясним это рано или поздно.
– Что значит рано или поздно?! – вспылил Слатковский. – Мне не надо ни рано, ни поздно, мне надо сейчас. Я не могу себе позволить, чтобы в непосредственной близости от меня работал предатель. Сегодня он завез меня, якобы случайно, к моему врагу, а завтра подложит мне под сиденье машины динамит. Тебя приставили тайно следить за моей безопасностью, вот и занимайся этим как следует.
– Я занимаюсь, но пока ничего криминального в его действиях не нашел, – спокойно ответил Багров. – В конце концов это могло быть случайностью.
– Случайных совпадений не бывает, – отрезал банкир. – В тех органах, выходцем из которых ты являешься, этот постулат должны были вбить тебе в голову.
– Согласен, – примирительно произнес Багров. – Как только мне что-то будет известно, я сообщу вам и приму меры.
Затем, после некоторой паузы, Багров спросил:
– Что с вашим оппонентом? Вы знаете, о ком я говорю.
– Как я предполагал, – угрюмо произнес Слатковский, разведя руками, – договориться с ним вряд ли удастся. Он явно ведет дело к расколу и работает на наших противников. Если это ему удастся, он нейтрализует все наши финансовые потоки и сорвет нам планы.
– Я все понял, приму меры, – ровным голосом произнес Багров.
Оба мужчины замолчали после этих слов.
– У меня для вас еще одна новость, – прервал затянувшуюся паузу Багров, – не слишком приятная. Мой информатор сообщил мне, что на вас готовится покушение. Он не сообщил мне никаких подробностей, поскольку сам не знает о них ничего. Но он уверен, что решение об этом уже принято.
Слатковский лишь презрительно усмехнулся в ответ.
– При таком размахе деятельности я нажил себе немало врагов, многие из которых давно желают, чтобы я сломал себе шею. Поэтому то, что ты сказал, не является для меня большим откровением… Но в таком случае тебе тем более надо тщательно разобраться с этим дурацким эпизодом. Я должен быть уверен в своих людях.
– Если у вас все, то я пошел, – ответил ему Багров, вставая.
– Когда решится вопрос с оппонентом? – спросил Слатковский напоследок.
– Скоро, – коротко ответил Багров. – Мы прогнозировали этот исход, поэтому приготовились заранее к подобному развитию событий.
Багров, кивнув на прощание Слатковскому, покинул его кабинет.
Слатковский вернулся за свой рабочий стол. Зазвонил телефон.
– Александр Григорьевич, – раздался в трубке голос секретарши. – На проводе ваша дочь, что ей сказать?
– Скажите ей, что меня нет, что я уехал на деловую встречу. И передайте охране, чтобы готовили машину к выезду.
– Хорошо, – сказала секретарша и отключила связь.
Слатковский, в свою очередь, набрал номер телефона. Ему ответили почти сразу.
– Слушаю вас, – пропел мелодичный женский голос.
– Привет, малыш, – произнес Александр Григорьевич. – Я хочу сегодня приехать к тебе.
– Когда тебя ждать?
– Я выезжаю прямо сейчас.
– Хорошо, я сегодня уйду с работы пораньше.
– Я буду ждать тебя дома. Куплю чего-нибудь к ужину…
* * *
Невысокого роста, крепко сбитый рыжеволосый мужчина, одетый лишь в спортивное трико и майку, поднялся на второй этаж двухэтажного кирпичного особняка, неся в руках большой кожаный футляр, похожий на те, в которых музыканты носят тромбоны.
Оказавшись в просторной комнате, мужчина положил футляр на стол, стоящий в центре ее. Затем он подошел к окну и, несмотря на осеннюю прохладу, широко распахнул его, после чего вернулся к столу и раскрыл футляр.
Вместо музыкального инструмента в нем лежала разобранная винтовка иностранного производства с оптическим прицелом. Картонка внутри футляра имела специальные углубления под составные части винтовки.
Мужчина взял в руки цевье со стволом и приклад и пристыковал приклад к винтовке. Следующим движением мужчина присоединил к винтовке оптический прицел, затем навинтил на ствол длинный глушитель.
Когда винтовка была уже вся собрана, стрелок вставил в гнездо обойму с патронами и передернул затвор. Вскинув ружье, он уперся прикладом в правое плечо и аккуратно припал глазом к окуляру оптического прицела.
Мужчина через прицел пробежался взглядом по кронам деревьев, видневшимся из окна. В его поле зрения попали две вороны, сидевшие на ветке.
Стрелок снял винтовку с предохранителя и, тщательно прицелившись в одну из ворон, плавно спустил курок.
