Пропев первый куплет в одиночестве, Миша прервался и обиженно посмотрел на Николая.
– А в-вы почему не подтягиваете? – спросил он.
– У меня голоса нет, – объяснил Щукин, – и вообще… Я слов не знаю.
«Все. Пора уходить отсюда, – подумал он. – Больше ничего от Миши я не добьюсь».
Миша пожал плечами и снова завел песню. Допев, он потянулся за бутылкой, но бутылка вдруг соскользнула со стола и грохнулась на грязный пол.
Миша, вполголоса матерясь, наклонился под стол, а когда выпрямился, Щукина в этой страшной забегаловке, конечно, уже не было.
* * *
Рустам присел на лавку в зале ожидания столичного аэропорта. Сигарета дымилась в его руке, и при взгляде на нее Рустам подумал, что он еще ни разу этой сигаретой не затянулся. Он поднес было ее к губам, но тут же опустил – затягиваться теперь не имело смысла, неровный багровый уголек вплотную подошел к желтой полоске фильтра, и к ароматному табачному дымку уже примешался горький и обжигающий смрад горящего фильтрового наполнителя.
Рустам оглянулся в поисках урны. Сигарета в его руке почти потухла и неприятно чадила теперь.
«Все кончается, – подумал Рустам, – и как только эта мысль пришла ему в голову, он тотчас забыл об окурке в своих пальцах. – Моя жизнь тоже, кажется, подходит к концу. Наверное, хорошо, что я это понимаю, – так ощущается больше смысла во всей жизни. По крайней мере должно ощущаться… Через пятнадцать минут объявят посадку на самолет, а через два часа я буду в том самом городе… Интересно, почему я решил, что мне нужно лететь именно туда? Мне ведь поручено завалить Щукина, а я лечу туда, где находятся его заказчики, и почти уверен, что Щукин сейчас пребывает там же. Почему? Когда я предупреждал его о том, что очень скоро на него откроется охота, то думал, что он приложит все усилия, чтобы спрятаться подальше. Но почти сразу же после разговора с ним я понял, что никуда он прятаться не будет, а постарается разобраться во всем и сделать так, чтобы мой заказ отменили. Не знаю как, но… И теперь он точно должен находиться там, где приземлится мой самолет через несколько часов. И я это знаю и лечу туда, чтобы убить его. Получается, что, предупредив Николая, я тем самым получил нить, по которой сравнительно легко могу найти его, чтобы убить. Но я ведь вовсе не хочу убивать его и сделал все, чтобы игра велась честно. Конечно, Щукин не будет прятаться, но что делать мне?»
Рустам не один раз задавал себе этот вопрос, но не мог найти ответа. Он чувствовал, что рассудок его мутится и, словно испорченный видеопроектор, закольцованный на одном и том же кадре, постоянно выдает искаженную и страшную картину – мертвые глаза, четко фокусирующие силуэт самого Рустама, опускающего пистолет с дымящимся дулом.
Он действительно не знал, что ему предпринять в случае со Щукиным. Рустам давным-давно выбрал для себя дорогу и ни при каких условиях теперь не мог свернуть с нее. Единственное, что позволил ему сделать его воспаленный рассудок, – предупредить Щукина перед тем, как начнется охота.
Но что делать дальше?
И тут Рустама поразило острое понимание того, что ему делать, когда он прилетит в тот город. Вернее, ответ на мучивший его вопрос долгое время был при нем, но всплыл на поверхность сознания только сейчас.
«С дороги не свернешь, – подумал Рустам. – А если попытаться, то это и будет – конец. Игра ведется честно. И надо делать то, что нужно».
И странная боль уколола его при этой мысли. Впрочем, это мог бы быть всего-навсего ожог от догоревшей до пальцев сигареты.
* * *
Почти сразу же после смерти Седого Филин стал замечать, что Петя забирает всю власть, принадлежащую ранее старому покойному вору. Хоть Филин с Петей и считались компаньонами и их объединял тайный план предстоящего умерщвления Щукина, Филин все чаще признавался себе, что братки охотнее слушаются именно Петю и выполняют его приказы. В чем тут было дело, Филин понять не мог. Может быть, в том, что все конструктивные предложения исходили именно от Пети, а не от него – Филина? Ведь обратиться к киллеру – такая простая идея – первым предложил Петя, раз и навсегда разобраться со Студентом, прижать его к ногтю и выдрать у него формулы изготовления «йогурта» – тоже целиком и полностью Петин план.
«Вот дела, – раздраженно думал Филин, – приказы Пети не отличаются ни особенным умом, ни особенной сообразительностью. И чего такого сложного – нанять киллера и напустить братков на Студента, с которым Седой раньше цацкался как с действительно важной фигурой? Неужели я – Филин – не мог придумать этого раньше сам? Мог ведь, но как-то… сомневался, что ли? Не был уверен. И что из этого получилось? А то и получилось, что Петя совершенно спокойно занял кабинет Седого, все дела разбирает сам… совсем недавно он советовался со мной, а теперь, если меня нет поблизости, все решает самостоятельно. А я?»
Филин задумался, но ответ пришел сам собой:
«А я даже и рад, что важные вопросы без меня решаются. И почему так? Потому что у меня недостает широты мышления? Да ведь я не дурак совсем. Вот и сейчас. Со Студентом лопухнулись – наделали шума, наорали, он и сбежал. Где его теперь искать? Спугнули? Думал я, думал на эту тему, да так ничего и не придумал. Сейчас вот пойду к Пете, и вместе решать будем. Если он сам уже не решил. Ч-черт, иду к нему, как на прием к большому начальнику».
Филин передернул плечами и остановился у двери в комнату, где раньше располагался кабинет Седого. Он вдруг поймал себя на том, что уже поднял руку, чтобы постучать, – но тут же руку опустил и злобно выругался.
«Надо будет сказать Пете, чтобы выметался из кабинета Седого, – подумал он, – а то среди братков уже базар идет – вместо Седого будет Петя. Мол, сходняк так решил. А сходняк-то теперь Щукина разыскивает, чтобы тому бразды правления передать».
Филин пнул ногой дверь и вошел в кабинет. Петя поднял голову и удивленно посмотрел на него.
– Ты чего? – осведомился он. – Врываешься, как мусор в хату.
– Ничего, – резко проговорил успевший накрутить себя Филин. – Опять в компьютерные игрушки режешься? Дела надо делать, а не…
– Заболел? – поинтересовался Петя. – Или нажрался вчера, а сегодня похмелиться забыл? Чего злой, как черт?
– Будешь злым, – проворчал Филин, плюхаясь с размаху в кресло напротив стола. – Что нам со Студентом-то делать?
Петя поморщился:
– Студент, Студент… Вот что нам со Щукиным делать – это вопрос. А Студент пока неактуален.
– Это почему неактуален?! – заорал Филин, багровея. – Ко мне сегодня опять пацан приходил от сходняка – паханы недовольны нами! Шухеру много наделали, а Студента спугнули. Вот ищи его теперь. И этот Петрович твой…. Откуда ты его выкопал? Своих братков мало?
– Не ори! – прикрикнул Петя. – Найдем Студента. А сходняк пусть не залупается. Дело это на Седом было, а теперь Седого нет. Мы же не можем так быстро во всем разобраться. Тут же тоже – понятие нужно иметь. И Петрович нормальный пацан – мне он нравится. Я его давно знаю. Недовольны… Пусть подождут, я все решу.
