«Вон там, где фонарь разбитый, – решил он через несколько минут. – Там и мост уже книзу пошел – метрах в двадцати от воды. И площадочка за парапетом очень удобная. Если с парапета удастся на эту площадку перепрыгнуть, то до воды уже метров пятнадцать лететь».
– Здесь.
Дятел остановился, дойдя до разбитого фонаря.
– Значит, было так, – начал Дятел. Он неловко мотнул скованными наручниками руками. – Вот здесь он стоял. Саша этот стоял…
– Подожди-ка…
Бородатый мужик зевнул и достал свою видеокамеру из чехла. Пощелкал рычажками какими-то и, пристроив камеру на плече, кивнул головой:
– Давай.
– Мы договорились тут встретиться, – снова начал Дятел, – я до срока пришел, раньше. Смотрю, а он уже стоит. Вот здесь стоит, – Дятел встал на шаг ближе к парапету, – я подошел к нему. Поздоровались…
Оперативник-одуванчик слушал, не сводя с Дятла острых, внимательных глаз. Качал головой в такт его словам. Менты курили, обозревая открывающийся с моста вид. Бородатый водил вслед за каждым движением Романа своей камерой и время от времени растягивал рот в мучительной зевоте.
– Я его толкнул тогда, – продолжал рассказывать Дятел, – он перелетел через парапет, но за перила зацепился. Тогда я сел на перила вот так… – Дятел попытался показать, как он сидел на перилах, но чуть не загремел с моста – наручники мешали влезть. – Вы бы браслеты-то сняли, гражданин начальник, – обратился Роман к оперативнику, – а то мне неудобно. Ну, куда я отсюда денусь? В воду если только свалюсь…
Оперативник подумал немного, покачал своим одуванчиком и кивнул одному из ментов – длинному. Тот достал ключи и освободил Дятла.
– Спасибо, начальник, – негромко произнес Роман, растирая затекшие запястья.
– Давай дальше.
– Ну, сел я на перила вот так вот и ногами его по голове… – Дятел опасно взгромоздился на перила и, не переставая говорить, уперся ногами в основание перил.
– Эй, эй, слезай, ты чего? – заподозрил было недоброе высокий мент, но было уже поздно.
Роман прыгнул. Он взвился в воздух, на долю секунды завис в совершенно пустом пространстве и рухнул на площадку за перилами.
Отлично, теперь…
– Стой!! Эй, стой, я стрелять буду!! – услышал Дятел, усмехнулся про себя и, не оглядываясь наверх, подбежал к краю площадки и посмотрел вниз.
Высоко.
Бабахнули два выстрела. Дятел вздрогнул и шагнул с площадки в пустоту.
Удар о воду.
«Надо было ботинки снять, – подумал Дятел, гребя к набережной, – а то тяжело. А все равно, и так сойдет. Главное, что получилось. И хорошо, что до берега недалеко. До пристани».
Он взглянул наверх – менты наперегонки бежали по мосту к берегу. Бородатый мужик никуда не бежал. Он поставил свою камеру на перила и курил, неизвестно почему не считая нужным запечатлеть уникальные кадры побега преступника со следственного эксперимента.
– Давайте, давайте, голубчики, – сказал Дятел ментам, – бегите, дорогие… – Он погреб налево. Не на пристань, а туда, где на берегу располагался мыловаренный завод и тянулась с полкилометра высокая кирпичная стена. – Интересно, как вы через эту стену перелезать будете. И вообще, кто вас в такую рань на завод-то пустит? А возле забора меня уже ждут…
Чтобы попасть к реке в том месте, нужно пересечь весь завод. Иначе нельзя. На это и рассчитывал Дятел и те, кто устраивал ему побег. Пока менты будут бегать перед закрытыми воротами мыловаренного завода, он успеет добраться вдоль заводской стены до зарослей во-он там.
А потом на машину – через парк, и… Ищи ветра в поле.
– Получилось, по-лу-чи-лось, – выговаривал Дятел, рассекая воду сильными ладонями, – теперь доплыть бы, и уж тогда…
Он не доплыл до берега всего несколько метров. Прилетевшая невесть откуда пуля прошила ему голову, и Дятел без звука ушел под воду.
* * *
Щукин выкурил весь запас сигарет, который был у него. Давно уже спустился вечер, но желанное решение так и не приходило. Николай чувствовал, что истина лежит где-то на поверхности, что правда очень проста. Нужно только посмотреть на проблему по-другому.
– Хорошо, – сказал себе Щукин. – Посмотрю на проблему по-другому. Но как? Начнем, как говорится, с самого начала…
Он потянулся за сигаретами и долго шарил пальцами в последней оставшейся у него пачке. Выудив наконец последнюю сигарету, он взял со стола зажигалку и вдруг замер, так и не прикурив.
– А и правда, – прошептал Щукин. – Я никогда не думал об этом. Почему сходняк так легко пошел на то, чтобы я занял место Седого? Уж кто-кто, а я никак не подхожу под образ традиционного вора в законе. Я сам по себе. Я – одиночка. А ведь мне надо будет держать воровской общак и контролировать дела в регионе, подчиняясь, в свою очередь, сходняковским решениям. А я никому никогда не подчинялся – и воры из сходняка должны это знать. И знают они, конечно, еще об одной детали из моей биографии – о том, как я однажды вынес общак банды.
Вот оно – слабое звено! – решил Щукин. – Хорошо, что я до сих пор не объявился, не выяснив, что к чему. Надо бы пообщаться с тем, кто мог бы знать об истинных намерениях сходняка относительно моей персоны. Но с кем? Я из сходняка никого не знаю – слишком далеко и высоко они сидят. Хотя… Постойте-ка – Студент! По слухам, он сильно поднялся в последнее время. И к его мнению стали прислушиваться. Дикая какая-то история была с ним – дай бог памяти… Только странный он человек, этот Студент. Он ведь совсем не из братвы. А даже наоборот – почти интеллигент. Но я ведь с ним сидел. И знаю его: довольно крутой пацан.
Щукин пыхнул сигаретой и только сейчас заметил, что она не прикурена. Он лихорадочно защелкал зажигалкой, втянул в себя ароматный синий дым и, едва не захлебнувшись им, закашлялся.
– Странный он, это точно, – размышлял Щукин, вскочив с кровати и в невероятном возбуждении прохаживаясь по комнате. – К его мнению прислушивается сходняк, а он живет анахоретом. Может быть, для того и живет анахоретом, чтобы сложнее было к нему подобраться. Одни используют для своей безопасности охрану, а Студент забился куда-то в грязный угол, где никто не знает – кто он на самом деле. Ну, и что мне теперь делать? Из людей, вхожих в воровской сходняк, я знаю только Студента, только с ним могу поговорить. Но добраться до него будет сложнее, чем до кого бы то ни было. Я не знаю, где его искать. Хотя можно подумать. Мне известен его старый адрес – еще до отсидки, но наверняка он там уже не живет. Ну, хоть одна ниточка…
Щукин докурил сигарету и расплющил окурок в пепельнице.
«Студент мне обязан кое-чем, – припомнил он. – Может, хоть это сработает? А если нет – придется принимать радикальные меры. Только без смертоубийства, конечно. Я же не Петя Злой».
Николай вскочил с кровати, чтобы без промедления кинуться на поиски Студента, но, увидев синие сумерки за окном, несколько поумерил свой пыл. Снова улегся на кровать, решив подождать до утра.
