– А он ничего, крутой и клевый, – не заметив или сделав вид, что не заметила этого движения Владимира, сказала девушка. – Но именно таких мне и нравится окунать мордой в дерьмо. Так я пошла?
– Помощь не нужна? – на всякий случай поинтересовался Полунин.
– Обойдусь, – девушка усмехнулась. – И не с такой работой справлялась!
– Ну что же, ни пуха, – пожелал ей Владимир.
– К черту, – ответила девушка, выскочив из машины. Несколько секунд Полунин смотрел, как она догоняет омоновца, а затем уехал.
С самого утра Владимир пытался связаться с Мухиным. Однако телефон в доме Батона, где Виталий устроил штаб-квартиру, не отвечал. И Владимир решил съездить на квартиру Батона. По пути снова позвонил. На этот раз трубку сняли.
– Иваныч, ты? – услышал Полунин взволнованный голос хозяина квартиры. – Срочно приезжай. У нас проблемы. Извини, больше не могу разговаривать!
Оторопевший Владимир несколько секунд смотрел на трубку, а потом прибавил газ и помчался, не обращая внимания на знаки дорожного движения.
Во двор, где стоял дом Батона, джип влетел, визжа тормозами, и, едва машина остановилась, Владимир выскочил из нее и бросился к подъезду. Ему показались подозрительными царившие вокруг тишина и спокойствие. Он уже взялся за ручку двери, когда его остановил истошный крик.
– Нет, Иваныч, стой! – Полунин обернулся и увидел Фиксатого, выскочившего откуда-то из подворотни. – Не ходи туда!
Но было уже поздно…
Глава шестнадцатая
В кабинетах налоговой инспекции в последний месяц года всегда людно и суетно. Большинство коммерческих фирм сдают декларации, закрывая одновременно и год, и квартал. Сотрудники налогового ведомства едва справляются с работой.
Да и самой службе по сбору налогов в это время года приходится отчитываться перед многочисленными инспекциями. Приближалось новое тысячелетие, и руководство региона решило встретить его крупномасштабной кампанией по борьбе с коррупцией. В том числе и среди налоговиков, где коррупция процветает. Хотя бы потому, что именно сотрудникам налоговых служб, контролирующим доходы коммерческих структур, чаще всего предлагают взятки.
В налоговой полиции, где главное не документы, а оперативные действия, суетились поменьше. Но подразделение Грушицына комиссии тоже не обошли стороной. Ему пришлось писать отчеты и докладные, рапортуя об объеме и качестве работ, выполненных за год.
Грушицын ненавидел подобные мероприятия. Считал для себя унизительным, что каждый встречный-поперечный сует нос в его дела и требует объяснений о том, почему шестнадцатая цифра после запятой в одном отчете о расходах отличается от аналогичных данных в предыдущей бумаге, и обе в совокупности, а также каждая по отдельности превышают сумму допустимого финансирования!
Во время таких проверок Грушицын был готов разорвать на части напыщенных индюков, роющихся в документах его ведомства. Но вместо этого улыбался ненавистным ему чиновникам и делал все, чтобы они дали высокую оценку его деятельности. Как правило, одних улыбок для этого было мало и приходилось раскошеливаться.
Грушицын знал, что репутация его должна оставаться безупречной, по крайней мере до тех пор, пока они с Исаевым и Громовым не возьмут контроль над городом.
Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать ради сомнительного удовольствия набить морду кому-нибудь из членов комиссии. Любой инцидент мог сейчас дорого обойтись и Грушицыну, и его сообщникам, если их преступные планы будут раскрыты. Поэтому Грушицын и встретил с подобострастной улыбкой чиновника, неожиданно вошедшего в его кабинет.
– Чем могу помочь, Глеб Станиславович? – поинтересовался Грушицын.
– Объясните, пожалуйста, Петр Геннадьевич, что это такое. – Пожилой худощавый мужчина выложил на стол стопку бумаг, испещренных цифрами. Грушицын быстро просмотрел их, перекладывая с места на место, и пожал плечами.
– Судя по всему, это отчеты, господин Яковлев. И, насколько я понимаю, ко мне не имеют никакого отношения.
– А вот в этом вы глубоко заблуждаетесь, господин Грушицын, – покачал головой председатель комиссии. – Все эти отчеты непосредственно касаются вас. Боюсь, вам придется очень многое объяснить.
– Что-то я не пойму, о чем вы, – усмехнулся Грушицын. – Объясните, будьте любезны.
– Конечно, объясню. Но сначала потрудитесь отойти от компьютера, – кивнул Яковлев и, обернувшись к дверям, приказал: – Входите. Можете начинать.
В кабинет вошли двое. Один оттеснил начальника налоговой инспекции к окну, а другой тут же занял его кресло и стал работать на компьютере. Грушицын возмутился было, но Яковлев заставил его замолчать. Сотрудник провозился не слишком долго и, откинувшись на спинку кресла, кивнул.
– Все верно, Глеб Станиславович, – проговорил он. – Все изменения в базу данных были внесены именно из этой машины.
– Да что тут, черт возьми, происходит? – возмутился Грушицын. – Глеб Станиславович, я требую объяснений.
– Боюсь, объяснения требовать будем мы, а не вы, Петр Геннадьевич, – покачал головой председатель комиссии и, попросив своего сотрудника освободить кресло, обратился к Грушицыну: – Присаживайтесь. Нам придется кое-что обсудить.
Едва Грушицын опустился в кресло, Яковлев заговорил. Начальник налоговой полиции слушал, и лицо его все больше и больше вытягивалось.
Председатель комиссии сообщил Грушицыну, что ночью кто-то подчистил данные некоторых фирм в базе данных налоговой инспекции так, что претензии, существовавшие к ним у налоговиков, полностью исчезли. То есть все цифры в отчетах идеально сходились, а информация об уже выявленных у них нарушениях попросту исчезла.
Более того, в системе оказался вирус, уничтоживший абсолютно всю информацию, касающуюся лично Грушицына и его отдела. Он активизировался, едва сотрудники комиссии приступили к работе над документами налоговой полиции, и, с огромной скоростью уничтожив все файлы, самоликвидировался, оставив после себя лишь тревожный сигнал на экране монитора: «Внимание! В системе обнаружен вирус!»
– Этот компьютерный вирус совершенно новый, – пояснил сотрудник Яковлева. – И хотя действует по принципу уже известного всему миру «I Love You», во многом от него отличается. Его изобрел настоящий гений!
– Именно поэтому мы и не рассчитывали найти какие-либо следы входа в систему, – жестом остановив своего сотрудника, сказал председатель комиссии. – Но, к счастью, следы все же остались. Вирус придумал профессионал, но в систему его загонял дилетант. И этот дилетант не смог обойти простенькую программу, фиксирующую, с какого компьютера входили в базу данных. Более того, этот дилетант, внеся изменения, даже не потрудился вычистить меню «Документы» с панели управления «Windows» и оставил там отчетливые следы!
– Да вы с ума сошли! – закричал, багровея, Грушицын. – Что вы себе позволяете? Я не забирался ни в какую базу данных и ничего там не изменял.
