Тень от шкафа падала Владимиру на лицо, и Татьяна не видела, что глаза у него открыты. Она присела на краешек дивана, осторожно, боясь его разбудить, нежно провела по его щеке кончиками пальцев.
Полунина обдало жаром. Прислушиваясь к своим ощущениям, Владимир не заметил, как дрожат у Татьяны руки. В первую секунду он не мог заставить себя пошевелиться, а затем ласково взял ее за руку. Татьяна вздрогнула.
– Таня, если ты это делаешь только потому, что думаешь, будто я на тебя обижен, то твоя жертва напрасна, – как можно мягче проговорил Владимир, стараясь говорить спокойно, чтобы не выдать своего волнения.
– Нет-нет! – торопливо ответила Татьяна, тоже перейдя с Владимиром на «ты». – Я не думаю, что ты обижен. Просто сегодня, пожалуй, впервые за долгое время я почувствовала себя счастливой. А потом ты вдруг изменился, и мне стало очень больно и одиноко. Захотелось плакать и прижаться к твоему плечу, чтобы ощущение пустоты и одиночества вновь исчезло. Я не приношу себя в жертву. Просто хочу одну ночь чувствовать себя по-настоящему счастливой и нужной!
– Это не лучший способ спасения от одиночества, – покачал головой Владимир. – А в моем случае тем более! Я женатый человек, Таня. И люблю свою жену и своего сына. Очень люблю. Единственное, что я мог бы тебе дать, это заняться с тобой сексом. Всего на одну ночь. Но я и на это не пойду.
– И не надо! – горячо перебила его девушка. – Мы можем обойтись без секса. Просто разреши мне сегодня уснуть рядом с тобой. Мне так плохо, и я так хочу уткнуться носом в сильное и надежное плечо и заснуть в крепких объятиях. Просто обними меня. А когда я усну, можешь уйти в спальню. Я хоть на миг хочу поверить в сказку, которую ты мне сегодня подарил!
– Нет, Таня. Это невозможно, – проговорил Полунин, титаническим усилием воли поборов желание прижать девушку к груди. – Преступив однажды определенную черту в наших отношениях, мы уже не сможем остановиться. А это не принесет ничего хорошего ни мне, ни тебе!
Услышав это, Татьяна застыла, словно каменное изваяние. Несколько секунд сидела рядом с Полуниным молча, и он видел в свете фонарей, как девушка кусает губу, стараясь сдержать рыдания. Владимиру было жаль ее, жаль себя и этот волшебный вечер, который он вынужден был испортить.
Полунин даже не пошевельнулся, чтобы успокоить девушку. Он отпустил ее руку и слегка подтолкнул, словно приказывая уйти. Татьяна, зарыдав, выбежала из гостиной. Владимир, приподнявшись на локте, несколько секунд смотрел ей вслед, а затем, услышав рыдания, пошел в спальню.
Татьяна лежала на кровати, закрыв голову подушкой. Полунин постоял в дверях, пытаясь убедить себя в том, что вел себя правильно, затем подошел к кровати и сел на краешек.
– Танечка, ну не нужно так убиваться. В жизни мы не всегда получаем то, что хотим, – проговорил Владимир, погладив Татьяну по плечу. Девушка вздрогнула, но рыдать перестал и только всхлипывала.
– Ты очень красивая. Не просто красивая – ты божественная! – продолжал Полунин. – Любой мужчина почтет за счастье быть рядом с тобой. В этом смысле я тоже не исключение! Ты мне действительно очень нравишься. И раз уж на то пошло, признаюсь, что сегодня тоже о тебе думал и мечтал пригреться под твоим крылышком.
Всхлипы полностью прекратились. Татьяна застыла, ловя каждое слово Полунина и пытаясь понять, к чему он клонит.
– Когда ты заговорила об одиночестве, я удивился тому, насколько схожи у нас с тобой чувства. В последние дни я просто физически ощущаю пустоту, и мне очень плохо. Но поверь моему опыту, чувство одиночества пройдет! Его может прогнать интересная работа, путешествие, новый хороший друг. Но искать спасение от тоски в сексе было бы непростительной ошибкой. Я знаю это по опыту и должен сказать, что мимолетные связи ничего, кроме боли, не приносят.
Владимир замолчал, давая возможность Татьяне осознать все, сказанное им. Однако девушка никак не отреагировала на его слова, и Полунин так и не смог определить, поняла она их или была слишком расстроена сейчас, чтобы прислушаться к голосу разума. И Владимир, покачав головой, снова заговорил:
– Я почти уверен, что сегодня нам с тобой было бы очень хорошо. – Голос его звучал вкрадчиво. – А утром пришла бы боль от несбывшихся призрачных надежд и сожаление о бесполезности содеянного. Поэтому давай возьмем эмоции под контроль и не будем искать спасение от тоски в том, что должно стать кульминацией душевной близости. Я понимаю, как тебе сейчас плохо, и полагаю, лучше всего нам стать настоящими, верными друзьями. Согласна?
Несколько секунд Татьяна молчала, и Полунин опасался нового всплеска эмоций. Обычно девушки переносят отказы намного болезненней, чем представители сильного пола, которым не привыкать к подобным разочарованиям. Хотя бы потому, что в большинстве случаев именно мужчины являются инициаторами сексуальных отношений. И Владимир боялся, что Татьяна рассердится на него, посчитав оскорбительным все, что он ей сказал. И тонкая ниточка взаимопонимания, успевшая появиться между ними за два с небольшим дня знакомства, порвется. Однако этого не произошло.
Татьяна приподнялась на локте, повернувшись к Владимиру. В ее глазах блестели слезы, но на губах появилась улыбка.
– Хорошо, я согласна! – проговорила она. – Стать другом такого замечательного человека, как ты, тоже счастье.
– Рад, что ты меня поняла, – улыбнулся Полунин. – Только, чур, не называть меня на работе Вовчиком!
– Хорошо. Буду звать тебя Вован, – согласилась Татьяна, и оба рассмеялись.
– А теперь спи, – проговорил Полунин и предложил: – Хочешь, я буду гладить тебя по голове, пока ты не уснешь, чтобы прогнать плохие сны?
– Хочу, – улыбнулась Татьяна и, откинувшись на подушку, закрыла глаза.
Глава двенадцатая
Приемная Вольцева была обставлена шикарно, хотя немного старомодно – мягкая кожаная мебель, шкафы из красного дерева, картины на стенах, три секретарши, по совместительству массажистки.
Полунин подумал, что если у заместителя министра такая роскошь, то какой тогда кабинет у министра? Потолок в алмазах и взвод гейш вместо секретарш? Усмехнувшись при мысли, как любят наши чиновники почувствовать себя господами, Владимир опустился в мягкое кресло, едва не утонув в нем.
Антипатия Полунина к Вольцеву, возникшая во время их первой и единственной встречи в ресторане «Оливер», не исчезла. Только укрепилась. Чванливый царек, считающий себя божеством. Впрочем, когда одна из секретарш проводила Полунина и Татьяну к нему в кабинет, Владимир ничем не выдал своей неприязни.
– Рад вас видеть, Владимир Иванович, – радушно проговорил Вольцев, но навстречу гостям не поднялся. – Проходите, присаживайтесь.
Замминистра указал Полунину на место с правой стороны Т-образного стола, при этом полностью проигнорировав как Татьяну, так и свою секретаршу, видимо считая их просто ходячими диктофонами. И Полунин, вспомнив неприятные минуты, пережитые ночью, подумал: «А может, так и нужно? Может быть, стоило послать вчера Татьяну на хрен, а не утирать ей полночи сопли?»
