Он помолчал.
– Сделай мне одолжение, Василий. Наведи справки об этих киллерах.
– Хорошо, – согласился Мирон. – А тебя они чем-то заинтересовали?
Полунин угрюмо кивнул и ответил:
– Еще как заинтересовали. Слишком уж хорошо были организованы все убийства, слишком слаженно они действовали. Такие дела по плечу именно бригаде профессионалов, а не стрелкам-одиночкам. В спортклубе завалили одиннадцать человек, действовали трое стрелков. Их потом видели выходящими из спортзала жители соседних домов.
– Чем я еще могу помочь, Володя? – спросил Мирон. – Если ты, конечно, готов еще принять мою помощь и убедился в том, что я твой союзник, а не враг.
– Союзники мне нужны, – произнес Полунин. – Если ты окажешь мне услугу, я буду благодарен. Правда, пока я еще точно не знаю, чем именно ты мне сможешь помочь.
– Если тебе нужны деньги или люди, здесь проблем нет, – поспешил заверить его Мирон. – Только скажу тебе сразу – ехать воевать в город сейчас – занятие бессмысленное, это я уже пробовал. Когда я узнал обо всех разборках, которые там произошли, я сразу же послал туда человечка с винтарем. Однако из этого ничего не получилось. Снайпера моего нашли рано утром на скамеечке в скверике, с перерезанным горлом. Похоже, его вычислили уже в гостинице. А человечек был опытный. Так что в город соваться теперь опасно. Сатаров его плотно контролирует, а менты, которых он содержит, ему в этом помогают.
Впрочем, – Мирон бросил на Полунина загадочный взгляд, – ты ведь местный, и у тебя наверняка еще остались друзья, готовые тебе помочь.
Полунин усмехнулся:
– Видимо, поэтому, Мирон, ты и делаешь ставку на меня, что я один из немногих, кто решится вернуться в этот город и начать войну против Сатарова.
В ответ Мирон промолчал, и Полунин продолжил свою речь:
– Ты прав, Василий Васильевич, у меня есть действительно горячее желание вернуться в город и рассчитаться с Сатаровым, и в этом смысле ты делаешь правильную ставку. Однако прав ты и в другом – воевать против Сатарова надо начинать здесь, в Москве. Потому что у себя дома он слишком силен. Нужно здесь, в Москве, искать влиятельных людей, которые захотят свалить Сатарова, и отсюда, из Москвы, поднять против него сильную волну, вот на этой волне я и вернусь в город.
Мирон с хмурым видом выслушал Полунина, задумчиво покрутил перстень на своем мизинце, затем произнес:
– Я понимаю, о чем ты говоришь, Володя. Есть у меня несколько знакомых людей в ментовке и Генпрокуратуре. Если дать им некоторые зацепки и хорошо заинтересовать, думаю, что они смогут устроить Сатарову нелегкую жизнь. Хотя, скажу тебе откровенно, сделать это будет непросто.
В тот момент, постучав, в комнату вошел подручный Мирона, вкатив в комнату тележку с вином и закусками.
– Ну что ж, Владимир, о делах мы еще успеем поговорить. Давай выпьем за нашу встречу, а также за успех в деле, которое начинаем… …Полунин ушел от Мирона поздно вечером и так же на метро добрался до гостиницы, в которой остановился, тщательно при этом проверяя, нет ли за ним слежки.
Это было связано отнюдь не с тем, что он не доверял Мирону, просто Владимир решил, что в этой опасной игре, которую он начинал, положиться можно только на себя и на самых преданных друзей.
Все другие возможные союзники будут руководствоваться, помогая Владимиру, лишь своими интересами. Горький опыт подсказывал, что интересы эти часто меняются.
* * *
Однако Мирон оказался не единственным союзником Полунина. Владимир прожил в гостинице почти две недели, по истечении которых у него состоялась новая неожиданная встреча, во многом определившая дальнейший ход событий.
Было уже около десяти вечера. Полунин только что вернулся в номер после второй по счету встречи с Мироном, во время которой тот сообщил ему, что начал консультации со своими высокопоставленными знакомыми. И, на первый взгляд, те были склонны помочь Мирону и Полунину.
Полунин взял ключ у портье и поднялся к себе на третий этаж. Сняв пальто и повесив его в шкаф, стоящий рядом с дверью, Полунин включил электрический чайник и подвинул к себе пачку газет, купленных в соседнем киоске.
Однако это его занятие вскоре было прервано тихим стуком в дверь. Полунин насторожился.
За две недели проживания в гостинице никто из обслуживающего персонала не обращался к нему так поздно. Сама гостиница была тихая, но отнюдь не шикарная. Здесь жили командировочные со средними доходами.
– Кто там? – спросил Полунин, метнувшись к кровати, между матрасами которой у него был спрятан пистолет.
– Извините за беспокойство, мы из администрации гостиницы. Этажом ниже прорвалась канализация. Пустите нас на секунду, мы проверим, все ли у вас нормально, – послышался негромкий мужской голос в коридоре.
В другие времена Полунин, наверное, без задних мыслей впустил бы сантехника к себе в номер. Но в данный момент Владимир не сомневался, что это ловушка.
Голос мужчины, звучащий в коридоре, показался ему знакомым. Он не мог вспомнить, где он слышал этот мелодичный мужской баритон. Но при этом был абсолютно уверен, что слышит его не впервые. И он был совсем не похож на голоса местных администраторов.
Полунин выхватил из тайника пистолет и, неслышно ступая по ковру, подошел к двери и так же неслышно отворил внутреннюю щеколду. Затем при помощи стула рывком поднялся на шкаф, стоящий рядом с дверью, и крикнул:
– Заходите, я уже оделся. У меня открыто.
Через несколько секунд дверь тихо приотворилась, и порог комнаты переступили один за другим двое мужчин. Один был невысокого роста, темноволосый, без головного убора.
На голове второго, высокого, худого мужчины, был надета клетчатая кепка. Кроме того, вошедшие были облачены в длинные плащи.
Едва мужчина в кепке, шедший вторым, зашел в номер, Полунин протянул руку вниз и приставил дуло пистолета к его макушке, после чего произнес тихим голосом:
– Не поворачиваясь, захлопните дверь и сделайте пять шагов вперед. Если кто-нибудь из вас дернется, я обоим успею вышибить мозги.
В довершение серьезности своих намерений Полунин взвел курок пистолета.
Похоже, этот металлический звук, а также неожиданность нападения оказали на непрошеных гостей сильное впечатление. Оба сначала застыли на месте. Затем «клетчатая кепка» медленно протянул руку к двери и также медленно захлопнул ее.
– А теперь – вперед, – скомандовал Полунин.
Пленники медленно двинулись в глубь комнаты, а Полунин, спрыгнув со шкафа на пол, закрыл дверь на щеколду. Когда пленники, отсчитав положенные пять шагов, остановились, «клетчатая кепка» спросил:
– Теперь-то нам можно повернуться, Владимир Иванович?
– Даже нужно, – ответил Полунин, садясь на кровать. – Только руки держите на виду.
