Пожалуй, изменилось лишь общее выражение лица, оно носило печать сильной усталости и одновременно твердой решимости, как у человека, начавшего большое трудное дело и решившего довести его до конца.
– Как ты сюда вошел? – удивленно спросил Лобников. – Разве дверь была незаперта?
В ответ Владимир лишь усмехнулся.
– Нет, дверь была закрыта на замок, – произнес он. – Похоже, ты забыл, с кем имеешь дело. Ведь я же уголовник, вор. Вскрывать чужие замки – это одна из моих специальностей. А тот, что врезан в твою дверь, – не слишком серьезная для меня задача. Тебя, Валера, обманули, когда заверяли в его надежности.
– У тебя так много ипостасей, что я вполне мог забыть одну из них, – угрюмо произнес Лобников. – Ты был зеком, потом занимался бизнесом, чинил и продавал автомобили, ходили слухи, что ты и воровал их слегка. Потом ты неожиданно стал хозяином одного из крупнейших городских предприятий, о тебе всегда ходила слава, что ты один из местных криминальных авторитетов, а потом ты стал обычным беглецом. Многие думали, что тебя даже нет в живых, и вот ты снова появился в наших краях… Теперь уже в роли киллера…
Валерий исподлобья посмотрел на стоящего перед ним Полунина и неожиданно, слегка подавшись вперед, с яростью в голосе произнес:
– Ведь это Сатаров приказал тебе меня убить?
Заметив движение Лобникова, Полунин мгновенно сунул руку за спину и, выхватив спрятанный за поясом брюк пистолет «ТТ», нацелил его в лицо визави.
– Сиди, не дергайся! – прикрикнул он на Лобникова. – Я же предупреждал, чтобы без фокусов.
Заметив оружие в руках Полунина, Лобников интуитивно подался назад, продолжая при этом с ненавистью смотреть на Владимира.
Увидев, что Лобников сел на место и не проявляет больше признаков агрессивности, Полунин убрал пистолет обратно за пояс и сказал:
– Ты плохо меня знаешь, Валера. Дело в том, что меня уже давно никто никуда не посылает. Последний раз такое случилось много лет назад, когда суд определил меня на лесоповал в эти края. С тех самых пор я сам принимаю решения, куда мне идти и что делать.
– Врешь ты все, сука, – прошипел Лобников. – Это вы с твоими дружками по приказу Сатарова взяли в заложники мою семью. Тебе ведь как никому другому известна моя слабая сторона. Ведь ты сам когда-то потерял семью и теперь готов проделывать подобное с кем угодно…
– Заткнись, придурок, – грубо оборвал его Полунин. – Ты, похоже, сбрендил от своих переживаний, раз решил, что я выполняю заказ Сатарова.
– А что, разве это не так? – с усмешкой переспросил Лобников.
– Ты, Валера, из меня какого-то черта лепишь, – произнес Полунин, присаживаясь на угол стола. – Во-первых, мокрушником я никогда не был и никогда их не уважал, а во-вторых, мне и в голову не могло прийти брать в заложники твою жену и малолетнюю дочь. И уж совсем надо быть идиотом, чтобы предположить, что я работаю на Сатарова. Думаю, что Олег заплатил бы дорогую цену, чтобы мой труп вместе с твоим скинули сегодня в реку с грузом на шее.
– Так, значит, пленение моей семьи не твоих рук дело, – пораженный услышанным, воскликнул Лобников.
– Еще раз тебе повторяю – нет, – устало заявил Полунин.
Валерий несколько минут молчал, осмысливая полученную информацию. Затем спросил с недоверием в голосе:
– В таком случае откуда ты знаешь, что мою семью захватили в заложники? Откуда ты вообще узнал о моем местонахождении и о том, что я сейчас жду гостей?
Владимир снова усмехнулся, глядя на недоуменное лицо Лобникова:
– Ну, кое о чем ты мне сам рассказал, например, что случилось с твоей семьей, и том, что ты ждешь гостей, тоже можно было догадаться. Что касается твоего местонахождения…
Полунин замолчал, на секунду задумавшись, затем продолжил:
– Впрочем, не буду тебя томить…
Неожиданно для Лобникова Владимир взял левой рукой настольную лампу и, приподняв ее над столом, показал Валерию низ подставки. Там в небольшой ложбинке был прикреплен к «подошве» лампы небольшой, черного цвета микрофон, по размеру не больше обычной пуговицы.
– Я следил за тобой, – прокомментировал свои действия Полунин.
– Следил за мной… – машинально повторил за Полуниным Лобников, глядя изумленным взглядом на лампу в руках Полунина. – Зачем? Чего ты добиваешься? Что тебе от меня нужно?
– На эти вопросы не так-то легко ответить, – сказал Полунин, ставя лампу на место. – Самое простое, что мне от тебя надо, – вот эти документы, – Владимир кивнул на коробку, в которой лежали папки с бумагами. – Полагаю, что в ближайшее время за ними в городе будет развернута самая настоящая охота.
Владимир взял одну папку из картонной коробки. Раскрыв ее, он прочел вслух:
– «Подшивка платежных поручений за май месяц по фирме "Ромакс".
Он полистал документы.
– Да, немалые суммы здесь фигурируют. Судя по всему, именно эти деньги уходили на оплату фальшивых счетов за границу, а затем растворялись в офшорных зонах, оседая уже на реальных счетах… Именных счетах, – добавил Полунин.
– На кого ты работаешь? – пристально глядя на Полунина, спросил Лобников.
– Думаю, что ответ на твой вопрос интересует очень многих, – усмехнулся Полунин. – Но тебе, Валера, я скажу откровенно, ответить на этот вопрос очень просто – я работаю на себя, и эти документы нужны прежде всего мне самому.
Валерий исподлобья смотрел на Полунина и молча слушал. Когда тот закончил говорить, Лобников твердо произнес:
– Я не могу отдать тебе эти документы.
Полунин усмехнулся, вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку, неспешно прикурил и, выпустив струю дыма в лицо Лобникова, ответил:
– К сожалению, ты теперь не волен решать этот вопрос. Все документы я заберу с собой. Они тебе больше не понадобятся.
– А я говорю – нет! – заорал Лобников. – За этими бумажками придут люди, которым я их и отдам, и ты не сможешь помешать мне это сделать!
После этих слов Лобников бросился на сидящего к нему боком Полунина и ухватился за лацканы его кожаной куртки, намереваясь свалить того на пол.
Но Полунин, видимо, ожидал этого броска и, перехватив его руку, так ловко выкрутил ее, что Валерий распластался перед ним на столе в неудобной позе, лицом вниз.
– Вот черт, – усмехнулся Полунин. – Никогда не видел, чтобы люди так яростно отстаивали интересы своих же убийц.
После чего Полунин, отпустив руку Лобникова, схватил его за воротник плаща и за ремень брюк и рывком выволок из-за стола. Протащив вяло сопротивляющегося Лобникова по всей комнате, он швырнул его на диван, стоявший напротив стола.
– Если ты еще раз дернешься, придурок, то я вынужден буду тебя связать, – решительно предупредил Полунин Лобникова, ткнув в его сторону двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой, которую он не выпускал изо рта во время борьбы.
