– Мирон, ты хоть раз слышал, чтобы я, получив на свою просьбу отрицательный ответ, начинал кого-нибудь упрашивать? – спросил Полунин. – Так что о Томашевском – ни слова. Я приехал к тебе по другому поводу.
– Вот и хорошо, – Миронов-старший похлопал его по плечу. – Пойдем присядем. Кстати, у меня для тебя есть новости. Мороза видели у тебя в городе. Его попытались взять, но эта сволочь успела ускользнуть в последний момент!
– Я уже слышал об этом. Скорее всего именно он сжег мою квартиру.
– Я тоже так считаю, – кивнул хозяин. – Ты не волнуйся! Рано или поздно, но Мороза мы вычислим. Никуда он от нас не денется.
– Да я и не волнуюсь, – усмехнулся Полунин. – Знаю, что если ты захочешь кого-то достать, то этому человеку и на Аляске не скрыться.
– Что верно, то верно, – самодовольно улыбнулся Мирон. – Обедать будешь?
– Да нет, я только из ресторана, – ответил Полунин. – У меня там была деловая встреча. Именно из-за нее я к тебе и приехал.
– Да? – удивился вор в законе. – И что там случилось такого, что я тебе опять понадобился?
– Есть одно дельце, но, чтобы провернуть его, мне нужно полмиллиона «баксов», – спокойно ответил Владимир. – Всего на несколько дней. Верну, естественно, с процентами.
Миронов, услышав, сколько нужно Полунину, присвистнул. Сумма была немалая, и у хозяина особняка жадно загорелись глаза. Мирон попытался представить, что именно затевает Полунин, если на кону стоят такие деньги. Как ни крути, а сделка должна быть очень крупной и чрезвычайно выгодной, раз Владимир обещает вернуть деньги через несколько дней.
Нюхом чувствуя хорошую прибыль, Мирон захотел узнать поподробнее, что именно задумал Полунин, явно желая принять участие в намечаемом деле. Однако Владимир в ответ на его вопросы отрицательно покачал головой.
– Извини, Мирон, но ничего рассказать я тебе не могу, – проговорил он. – Дело такое, что чем меньше ушей про него услышат, тем лучше будет для меня. Тебе я твердо могу обещать десять процентов комиссионных. Согласись, заработать пятьдесят тысяч «гринов» за несколько дней, тоже неплохо. Тем более что ничего, кроме как профинансировать меня, от тебя не потребуется.
– А с чего ты взял, что у меня такие деньги есть? – недовольно пробормотал Миронов.
– Брось прибедняться, Мирон, – усмехнулся Полунин. – У тебя один этот особняк стоит больше пяти сотен тысяч «баксов».
– Так то особняк, – развел руками Мирон. – Недвижимости у меня, может быть, и на пару миллионов, но это не означает, что у меня есть такая сумма наличными!
– Так найди, – пожал плечами Владимир. – Возьми из «общака» деньги. Провернешь их, положишь прибыль себе в карман, а затем вернешь доллары обратно.
– Ты не охренел? «Общак» – это святое. Чтобы я его трогал? А вдруг тебя с этими деньгами киданут? – завопил Мирон. – Что мне потом, петельку для себя плести? Если общаковские деньги уйдут в гору, меня моя же охрана порешит!
– Мирон, я когда-нибудь кого-нибудь опрокидывал? – устало спросил Полунин. – Ты меня не первый год знаешь, и слова своего я никогда не нарушал. А ты меня манежишь тут, как фраера залетного. Я тебя за язык не тянул, когда ты говорил, что после спасения твоего сына будешь у меня в долгу. Так делай, что обещал! Или слово вора теперь только на сходках чего-то стоит? А в остальных случаях им можно кидаться направо и налево?
– Помело придержи! – рявкнул Мирон. – Не тебе, сосунок, меня в обмане упрекать!
– А кому? – ехидно поинтересовался Полунин.
Владимир чувствовал, что идет прямо по острию лезвия. В конце концов, Мирон был вором в законе и не привык к тому, чтобы с ним разговаривали подобным образом. Однако другого выхода у Полунина не было. Если он сейчас даст Мирону хоть маленькую слабинку, то авторитетный вор может и не дать денег. А тогда вся операция против Томашевского будет под угрозой срыва: полмиллиона долларов Владимиру больше достать негде!
– Ты, Мирон, на меня не обижайся, – продолжил Полунин, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Лучше сам посуди! Я тебя просил найти Мороза, а ты уже месяц не можешь это сделать. Он теперь и до моей квартиры добрался. А что может сделать дальше, и представить страшно.
Хозяин молчал, со злостью и обидой глядя на Полунина. Мирон понимал всю справедливость его упреков, но не мог их спокойно воспринимать. В таком тоне, который позволил себе Полунин, с Мироном уже давно никто не разговаривал. Вор был в бешенстве. И только давняя дружба с Владимиром и чувство долга перед ним за спасение сына удерживали его от каких-либо резких поступков. А Полунин продолжал, словно не замечая раздражения хозяина:
– Я попросил помочь мне с Томашевским, ты и тут отказал. И сейчас говоришь, что у тебя нет денег. Ты пойми, наконец, что я не прошу у тебя подарить мне эти деньги. Я беру их в долг и честно обещаю отдать вместе с хорошими процентами. Я не прошу милостыню, а предлагаю тебе профинансировать дело и получить от этого прибыль. Ты не обижайся на меня, но я действительно не пойму, что мешает тебе выручить меня и заработать при этом самому?!
– Тебе бы, Седой, следовало вырвать язык за такие разговоры со мной. Но ты прав, я у тебя в долгу и трогать тебя не буду, – грозно проговорил вор в законе, а потом вдруг неожиданно сменил тон. – Чурка ты стоеросовая! Сам законы воровские прекрасно знаешь, а подбиваешь меня «общаком» рисковать. И хоть бы слово сказал, зачем тебе деньги нужны!
– Не могу я этого сделать. Сам слово дал, что молчать, как рыба, буду, – Полунин попытался разыграть внутреннюю борьбу, и получилось это у него неплохо. – А-а, ладно! Скажу. Дело это касается Чечни. Есть возможность хорошо нагреть руки на одной махинации...
– Ты что, «чичам» оружие собрался пульнуть? – с угрозой в голосе спросил Мирон.
– Охренел, что ли? Я еще из ума не выжил. Тут дело с международными организациями связано. Но большего я тебе не скажу. И так уже лишнего наболтал!
– Ладно, – помолчав, проговорил Мирон. – Вернешь мне на семьдесят тысяч больше.
– Держи карман шире! – возмутился Полунин. – Я сам с этого чуть больше сотни поимею. И ты хочешь, чтобы я тебе больше половины отдал?
– Хочешь, чтобы я поверил, что ты с этой сделки меньше двадцати пяти процентов прибыли получишь? Дури кого-нибудь другого... Шестьдесят! – Мирон хлопнул по коленке ладонью. – И это мое последнее слово. Или ты соглашаешься, или не получишь ни копейки.
– А, хрен с тобой! По рукам, – согласился Полунин.
* * *
Девушка вышла из дверей пятиэтажного здания ровно в пятнадцать минут шестого. Одета она была в светло-коричневый, в тон волосам, деловой костюм и белую блузку. Дмитрий невольно залюбовался ее точеной фигуркой, наблюдая за девушкой с обочины дороги, где он чуть дальше здания припарковал свою «Ауди».
Дав ей отойти от дверей на несколько шагов, Миронов завел машину и, тронувшись с места, быстро набрал скорость. Дмитрий догнал девушку рядом с цветочниками, торговавшими прямо на тротуаре. Резко затормозив, так, что натужно заскрипели шины, Миронов выскочил из машины и устремился к девушке. Она застыла на месте, глядя на него широко раскрытыми от испуга глазами.
