– Нет, Володя, именно это я вам и скажу, – улыбнулся Либерзон. – Старому еврею действительно очень трудно прожить в этой суровой стране. Вы же знаете, Володя, как завистливы люди к чужому достатку. Мне все приходилось скрывать, чтобы не быть бесстыдно ограбленным. Я даже компьютер купить себе позволить не могу. Тут же придет какой-нибудь отморозок и спросит: «А от чего это у тебя, жидовская морда, в дерьмовом магазинчике компьютер стоит? Откуда взял деньги на такую роскошь? Значит, от нас что-то скрываешь? Теперь будешь платить в два раза больше!» – Ой, Изя, только не надо об этом! – фыркнул Полунин. – Сейчас не начало девяностых. Таких беспределов давно уже нет. К тому же компьютерами сейчас никого не удивишь. И никто тебя за них трясти бы не стал! Но мы отвлеклись. Так что с пишущей машинкой?
Либерзон вздохнул, потер переносицу и опустился на свой стул. Немного поколебавшись, он достал из сейфа недопитую бутылочку коньяка и два стаканчика. Полунин отрицательно махнул рукой, отказываясь от выпивки, и Изя, пожав плечами, налил немного себе и выпил одним глотком.
– Дурацкая история, – проговорил он, когда перевел дух. – Мне иногда нужно было кое-что печатать для магазина. Постоянный секретарь для этого не нужен, поскольку работы всего ничего. Вот я и поручал печать всяких там бумажек Адели. А она принесла сюда свою старую машинку. Ту, списанную, еще со своей старой работы.
– Только не говори мне, что Адель работала раньше с Бережным! – фыркнул Полунин.
– И не скажу! – Либерзон внимательно посмотрел на него. – Ответьте мне, Володя, от чего вы настроены так скептически? Вы мне не верите?
– Пока у меня нет никаких оснований поверить тебе, – жестко ответил Полунин, но затем смягчил тон: – И я хочу, чтобы они появились. Иначе не расспрашивал бы тебя так настойчиво. Продолжай, Изя!
– Тут и продолжать-то собственно говоря нечего, – большие карие глаза Либерзона погрустнели. – Пишущая машинка Адели оказалась не вечной. Неделю назад она поломалась. Виктор привел мастера. А тот сказал, что дешевле купить новую, чем починить старую, и предложил нам ту, что стоит здесь сейчас. Причем действительно дешево. А я, старый дурак, купился на это предложение!..
История Либерзона звучала столь же правдоподобно, сколь и фантастично. То, что Изя при подобных обстоятельствах мог бы купить пишущую машинку, сомнений у Полунина не вызывало. Однако как мог Бережной предугадать то, что машинка Адели поломается? Или эту поломку он подстроил сам?
Полунин задал себе вопрос: а стал бы он сам идти на такие меры, чтобы получить дополнительную гарантию успеха своей махинации? Наверное, да! Ведь именно этот довод окончательно мог разрушить любые защитные построения адвоката Либерзона. Тем более, если мастера по ремонту, который менял машинку в кабинете Изи, найти не удастся.
– Ты пытался отыскать того человека, который продал тебе пишущую машинку? – на всякий случай задал вопрос Полунин, хотя был заранее уверен в ответе.
– Конечно, Володя, – Либерзон махнул рукой. – Он как в воду канул. Причем вместе с однокурсником Виктора. Тем самым, который его познакомил с Бережным и порекомендовал этого мастера. Чтоб у них у всех денег никогда на кусок хлеба не хватило!..
Что же, все звучало вполне логично. Уже не слушая дальнейших стенаний Либерзона, Владимир выстроил для себя картину происшедшего. Он ничуть не сомневался, что Бережного кто-то навел на Либерзона. Было глупо предположить, что столь хорошо организованная махинация была затеяна для облапошивания первого попавшегося человека.
Получив наводку, Бережной отыскал человека, который бы пользовался у Виктора достаточным доверием для того, чтобы дать ему рекомендацию на Станислава. И нашел однокурсника Либерзона-младшего, явно страдающего от недостатка как финансов, так и совести. Затем вступил в переговоры сам, соблазнил глупого великовозрастного ребенка фунтом пряников и приступил к реализации своего плана.
Сначала Бережной через кого-то из высокопоставленных лиц Тарасова добился гарантий от банков в том, что Либерзону в кредитах будет отказано. Затем подготовил и подсунул Виктору фальшивый контракт. После этого оставалось подменить в кабинете его отца пишущую машинку и ждать развития событий.
Естественно, что, предъявляя Либерзону собственный экземпляр контракта, Бережной подготовился к его реакции. Поэтому и пришел на встречу со свидетелями, заранее зная, что Виктор откажется платить. Он с первого момента готовился к суду. Поэтому и старался учесть любую мелочь, которая могла бы склонить чашу весов в его пользу.
Однокурсник Либерзона, естественно, никуда не пропал. Он просто затаился и до начала суда вряд ли где появится. А затем даст показания, которые будут нужны Бережному. Полунин понимал, что этот однокурсник и есть единственное слабое место в бастионах противника. Тот, кого купили один раз, может продаться и во второй. Тому, кто предложит более крупную сумму. Вот его Владимир и собирался найти.
Полунин ничуть не сомневался, что ожидать от милиции помощи в этом деле ему не стоит. Даже если они и возьмутся за поиски, то к тому моменту, когда однокурсник Либерзона будет найден, может оказаться уже поздно что-то изменить. Вот и получалось, что как ни крути, но Владимир возвращался к тому, с чего начал: идти за помощью к Пеплу все же придется. Утешало одно – услуга была слишком мелкой и незначительной для того, чтобы ожидать после нее серьезных последствий.
– Изя, как зовут этого однокурсника Виктора? – после некоторой паузы поинтересовался Полунин.
– Чернов Илья, – Либерзон вопросительно посмотрел на Владимира. – Если вы думаете его найти, то могу сказать, что из этого ничего не выйдет. К тому же, что он может сказать? Он же не присутствовал при подписании договоров.
– Это не важно, – улыбнулся Полунин. – Мне нужна от него другая информация. Слушай, Изя, присмотри за моим сыном, пока я прокачусь в одно место. Машину, я надеюсь, ты мне еще раз одолжишь?
* * *
Старые «Жигули» шестой модели, взятые Полуниным у Либерзона, всю дорогу до резиденции Пепла вели себя просто отвратительно. Сначала, еще у магазина, они отказались заводиться.
Владимир минут десять гонял стартер, прежде чем тот смог раскрутить маховик. Затем начались какие-то проблемы с карбюратором, от чего мотор начал непрестанно чихать, как безнадежно больной гриппом. И, наконец, у одного из светофоров машина окончательно заглохла. Причем именно тогда, когда загорелся зеленый свет.
Именно это и спасло Полунина.
Вполголоса ругаясь, Владимир включил аварийные огни, открыл дверку и хотел выбраться на проезжую часть. Он собирался попросить кого-нибудь помочь ему откатить «шестерку» в сторону, чтобы она не мешала движению. А уж затем покопаться в моторе, ища неисправность. Дальше все произошло в доли секунды.
Прежде чем выйти из машины, Полунин посмотрел назад, желая определить, не помешает ли он движению. И увидел, как из его ряда на вторую полосу дороги стремительно выруливает вишневая «девятка». Собираясь прикрыть дверку, чтобы дать ей проехать мимо, Полунин вдруг понял, что из окна машины торчит ствол автомата.
