– Кстати, как там она? – поинтересовался Каширин. – Слышал что-нибудь о них с Ритой?
– Слышал, – лицо Полунина потемнело. – И видел. Но давай поговорим обо всем где-нибудь в более спокойном месте.
– Поехали ко мне домой, – заторопился Алексей и стал собирать мольберт. – Посмотришь, как я живу, и, кстати, познакомишься с одним интересным человеком. Мне почему-то кажется, что вы с ним сильно похожи.
– Домой? – удивленно переспросил Владимир. – Так ты тут живешь? А я думал, что так же, как и мы, на экскурсию приехал.
– Нет, Володя, я тут живу, – грустно улыбнулся Каширин. – Ладно, поехали. По дороге все расскажу...
Сборы не заняли слишком много времени. Алексей быстро снял недописанный холст с мольберта, сложил стойки и принялся укладывать все в чехлы. Антон, понаблюдав за Кашириным несколько секунд, принялся деловито помогать ему.
– Твой? – кивнув головой, спросил Алексей у Полунина.
– Мой, – улыбнулся Владимир.
– Хороший пацан, – Каширин потрепал Антона по волосам. – Кстати, а где твоя супруга? Она с тобой в круиз не поехала? Работа?
– Нет, – Антон опередил Полунина. – Маму убили. И перестаньте вы все об этом спрашивать.
– Господи, боже мой! Я же не знал, – испуганно пробормотал Алексей. – Извини, малыш. Мне очень жаль.
Антон ничего не ответил. Он отпустил угол чехла мольберта, который держал, помогая Каширину укладывать распорки, и, подойдя к отцу, уткнулся ему лицом в живот. Полунин наклонился и начал гладить мальчишку по голове.
– Извини, Володя, – снова пробормотал Каширин, глядя на Антона.
– Ладно, – через силу улыбнулся Полунин. – Так мы едем к тебе или так и будем тут стоять?..
По дороге домой Каширин, стараясь загладить свою невольную вину, настоял на том, чтобы заехать в магазин игрушек. Полунин попытался отказаться, но Алексей был непреклонен. Он остановил свой довольно пошарпанный «Опель» около ближайшего детского магазина и повел все еще расстроенного Антона выбирать себе подарок.
Мальчик долго не раздумывал и мгновенно указал на детский электромобиль, стилизованный под джип. Стоил он, в переводе на доллары, около пяти сотен. И даже если бы Каширин не замялся, доставая из кармана кредитную карточку, Владимир все равно не позволил бы другу приобрести эту игрушку.
– Антон, ты меня удивляешь, – проговорил он, наклоняясь к сыну. – Нас с этой машинкой на корабль не пустят. К тому же точно такую я могу тебе и дома купить. Попроси лучше у дяди Леши что-нибудь такое, что есть только здесь.
– Ладно, – серьезно согласился Антон и обвел взглядом прилавки. – Тогда я хочу вон тех солдатиков.
Мальчишка показал на нескольких великолепно выглядевших древнегреческих воинов с полной амуницией. Куклы были сделаны так, что могли менять позы самым разнообразным образом. И оружие, и доспехи с них можно было снять. Стоили солдаты недорого, и после их покупки мир между Антоном и Кашириным был восстановлен.
После визита в магазин Алексей рассказал Полунину о себе. Он поступил в Московский институт культуры на художественный факультет. Быстро и весело пролетели денечки студенческой жизни, и Каширин, надеявшийся на великое или, по крайней мере, безбедное будущее, оказался у последней черты отчаяния. Той, за которой остается только петля, натертая мылом.
Художник Каширин оказался никому не нужен. Алексея, с его оригинальной графикой, конечно же, приглашали кое-куда на работу. Но мечтавшему о создании вдохновенных полотен Каширину претило делать грошовые логотипы на визитки или расписывать витрины магазинов, готовя их к многочисленным русским и прочим праздникам.
Алексей уже совершенно потерял надежду на что-то хорошее, когда на одной из выставок, которые они с друзьями-коллегами сами и организовывали на чьей-нибудь квартире, он не познакомился с Еленой Юсуповой. Женщина была красива и образованна. Она мало походила на тех девушек, с которыми приходилось встречаться Каширину. К тому же была княжеского рода и жила в Греции. Все это вместе заставило Алексея закрыть глаза на разницу в возрасте и сделать Елене предложение.
– Так, значит, ты ее не любишь? – спросил Полунин. Каширину послышались в его словах нотки иронии.
– Вовка, а что такое «любовь»? – горячо заговорил художник. – Если это подразумевает уважение к человеку и его желаниям, самопожертвование и терпимость, то тогда могу с уверенностью сказать, что я люблю Елену. А если в твоем понимании любовь – это безудержная страсть, чувство собственника и благоговейный трепет от каждого прикосновения объекта обожания, то тогда я жену не люблю.
– Не знаю, Леха, – пожал плечами Полунин. – По-моему, любовь это и первое, и второе. А может быть, ни то, ни другое. Я не могу этого понять, да и вряд ли есть человек на свете, способный дать точное определение любви. Но сейчас для меня вся суть этого чувства выражается в одной фразе: желание быть вместе. Всегда и во всем. И если этого желания нет, я и не знаю, стоит ли жить тогда рядом с женщиной.
– Ну вот мы и приехали, – проговорил Каширин вместо ответа. – В этой двенадцатиэтажке я и живу.
Каширин махнул рукой на дом правее от себя и через несколько секунд свернул с дороги, направляя машину в подземный гараж. Остановив «Опель» на стоянке с номером своей квартиры, Алексей заглушил двигатель.
Квартира у Каширина, по здешним меркам, была очень простенькой – четыре комнаты, из которых одна была оборудована под мастерскую, и никаких излишеств. Полунин немного удивился этому. Ему казалось, правнучка князя должна жить в более роскошной обстановке. С обязательным дворецким на пороге.
– Вот так я и живу, – заметив реакцию Полунина, немного грустно проговорил Алексей, обводя руками помещение. – Но это все-таки лучше, чем жить в России и не иметь своего угла. К тому же здесь я имею возможность писать картины и иногда продавать их...
– Алекс, ты с кем там разговариваешь? – раздался с кухни мелодичный голос. – У нас гости?
Его обладательница почти тут же появилась на пороге кухни. Она была одета в простенький халат, великолепно подчеркивающий ее немного полноватую, но все равно очень привлекательную для ее возраста фигуру. Увидев Полунина, женщина растерянно замерла.
– Алекс, я же просила тебя предупреждать меня, когда приводишь к нам гостей, – тоном школьной учительницы отчитала Елена мужа и, повернувшись к Полунину, протянула ему руку. – Здравствуйте. Меня зовут Елена.
Владимир немного растерялся. И раньше никогда не бывший галантным кавалером, Полунин просто не знал, что ему делать. Целовать руки женщинам он считал излишне жеманным, а пожимать их не любил, видя в рукопожатии прерогативу мужчин.
И сейчас Полунин почувствовал неловкость. Все-таки перед ним была аристократка, представительница древнего российского княжеского рода. Внезапно Владимир осознал, что чувствует перед этой женщиной некоторое благоговение и в то же время разочарование – правнучка князя в стареньком халате казалась Полунину нонсенсом.
