Круто завернув в соседний переулок, парни махнули через забор с обратной стороны сазоновского дома. Во дворе раздался вскрик и снова ударила очередь.
Выглянув из-за угла, Юра обнаружил четырех неизвестных мужиков в камуфляжке, рассредоточившихся по двору. Один из них бросился к двери, разрядив в замок полмагазина. Крепкая дубовая дверь жалобно скрипнула и открылась навстречу нападавшему. Косяк тоже был совершенно разбит пулями. Но попасть в дом нападавшему не удалось. Пистолет в руке племянника Сазонова коротко тявкнул два раза подряд, и человека в камуфляжке отбросило от двери на асфальт двора. Нападавшие, вначале было опешившие от появления загадочного противника, ответили яростным огнем. Парень еле успел нырнуть обратно за угол. Пули отбойным молотком ударили по кирпичной кладке. Крошка и пыль наполнили воздух. Прижавшись спиной к стене, Юрок ждал окончания шквала из кирпичной крошки и визжащих рикошетных пуль.
Неожиданно с другой стороны в ход вступили еще два пистолета, и как результат их работы послышались два громких вскрика один за другим. Автоматные очереди смолкли. Юрка высунулся из-за своего укрытия и, перекатившись за угол гаража, осмотрел поле боя.
В это время снова ударила автоматная очередь, кроша угол здания, за которым еще недавно скрывался племянник Сазонова. Потом огонь резко перекинулся на другой угол дома. Там раздался вскрик. Очередь захлебнулась неожиданно. Юра, резко высунувшись с пистолетом наготове из укрытия, увидел последнего из нападавших около дверной калитки. Автомат он держал в одной руке, второй сдернул щеколду и потянул дверь на себя. Скрипнув, та начала отворяться. Как раз в это время Юрка выстрелил два раза из своего «ПМ» по последнему нападавшему. В ответ тут же заработал «калашников», кроша теперь уже угол гаража. Но его работа была недолгой. Железная дверь калитки хлопнула, на улице взревела машина, и скоро звук ее мотора затих вдали.
Тишина после перестрелки неожиданно оглушила парня. Минуту он приходил в себя. Бывший десантник-афганец, не раз смотревший смерти в лицо, Юрок так и не смог привыкнуть к войне.
Теперь дома, на родной покровской земле, автоматные очереди ему вновь напомнили о былых днях.
Но предаваться воспоминаниям особенно-то было некогда, да и не любил он, если честно, эти воспоминания. Бывший десантник бросился в дом, окликнув своих товарищей.
С фасадной стороны целых стекол не осталось. Хорошо еще, что на окнах везде стояли решетки и, кроме как через парадную дверь, нападавшие попасть в дом никак не могли. Иначе все было бы давно кончено.
Дядю парень нашел в угловой комнате около напрочь разбитого автоматными очередями окна. Обломки обеих рам валялись на полу, усыпанному битым стеклом. Сазан тяжело дышал, держась за бок.
Рубашка на правом плече набухла от крови. Он поднял тяжелый взгляд на племянника. Было видно, что он держится из последних сил.
– Поедешь… вместо меня… на встречу с Валерией в… Тарасов. Пленку… забери, – едва Сазан выдавил из себя последние слова, как тут же потерял сознание.
* * *
– Дядю увезли в больницу к «нашему» врачу. Беспал остался с ним. Я позвонил участковому, тот сделал все как надо. – Юра поднял глаза на Валерию, в них явственно читался немой вопрос: «Это все?»
– Кто на пленке? Я имею в виду мужчину. Это последний вопрос, – доставая вновь пленку, Лера вылила остаток пива себе в стакан и приготовилась выслушать ответ.
– Не знаю, – ответил парень, – Сазан мне об этом ничего не говорил. Да, может, он и сам не знает. – Подумав немного, Юрка подтвердил: – Да, вспомнил, точно. Когда мы в тот вечер ехали к Валентине, он мне сказал еще: «Интересно, что за козла зацепила Стриж, раз Штык над ним так трясется. Надо поподробней ее расспросить, а то даже, как зовут, не знаю!»
– А зачем же ему пленка, раз он и понятия не имеет, кто на ней? – изумилась Лера такому повороту событий.
– Дяде это и не нужно, – усмехнулся парень, – ему достаточно, что эта пленка позарез Альберту нужна. Вот он и хотел его крутануть на бабки. Тот фраер совсем Сазана не интересует. Да и бабки не главное, как я понял. Очень уж он хотел говнюку этому нос утереть. Ну да ладно, это их дела, – помолчав, он на всякий случай спросил: – Вопросы еще есть?
– У меня вопросов нет, – что-то обдумывая, машинально ответила Валерия. – Слушай… – остановила она уже собиравшегося уходить парня, – мы, наверное, сможем его и покрепче прижать. Садись, я тебе важную вещь расскажу, а ты передай обязательно моему тезке.
Парень послушно вернулся на свое место и приготовился внимательно слушать девушку.
Она ему рассказала все, что поведал ей Эдуард о том, что происходило той памятной для него ночью, после того как Сазан – а это был действительно он – забрал у него фотоаппарат.
– Пока не ясно только, кого убили, Лимона-младшего или того мужика… – Валерия не успела закончить мысль, как парень прервал ее:
– Лимона, Лимона замочили! – горячо зашептал он. – Старший брат его ищет! Кто найдет, говорит, бабок немерено отвалит! Я на сходняке наверняка узнал!
– Вот как оно вышло, – задумчиво проговорила Маркова, вытаскивая из пачки сигарету.
Парень щелкнул зажигалкой, давая девушке прикурить. Та благодарно кивнула головой.
– Так вот это все и передай дяде. Привет ему от меня, и пускай быстрее выздоравливает!
– Пошли, до машины меня проводишь, я тебе кое-что отдать хочу, – неожиданно предложил ей племянник Сазонова.
– Пошли, – заинтересовавшись, предложила Валерия.
Они поднялись. Евгений с Александром, сидевшие за соседним столиком, тоже собирались на выход.
– Скажи своим знакомым, что ты вернешься через пару минут. Машина за углом, – бросив на них короткий взгляд, попросил Юрий.
Лера подошла к брату с Соколовым и успокоила мужчин. Те вернулись на исходные позиции, купив себе по бутылочке пива.
Открыв багажник, Юра протянул ей тяжеленький полиэтиленовый пакет:
– Держи. Этим твою подругу глушанули.
После этого он сел в машину и, развернувшись, уехал в сторону центральной улицы, выходящей на мост между Тарасовом и Покровском.
* * *
Лера сидела в квартире Соколова и, обрабатывая ногти, думала о превратностях судьбы. Еще совсем недавно все житейские невзгоды были далеко, и неприятности, если таковые и возникали, легко разрешались сутенером Вадиком. Общение с Валентиной дарило душевное успокоение, давало отдохнуть от той житейской помойки, в которой приходилось барахтаться Маркизе ради хлеба насущного.
Она никогда сильно не задумывалась о своей профессии. Просто, как считала Валерия, родители ей подарили красивое лицо и стройную фигурку. Для того чтобы она стала еще лучше, в молодости Лера потратила немало времени, тренируясь в бассейне.
Родители, как помнила Валерия Маркова, всю жизнь занимались друг другом, карьерой, загранпоездками – словом, всем, кроме обоих детей: Александра и Валерии. Они с раннего детства спихнули их на бабушку. Когда та умерла, Лера уже почти окончила интернат, а Александр работал в органах, окончив юридический институт. Почти полное отсутствие родительского внимания, состоящего в основном из редких недельных наездов, совместно или поочередно, писем и телефонных звонков, папа и мама Леры компенсировали денежными переводами, причем довольно крупными. Так что нужды девушка не знала никогда. Одеваться привыкла лучше своих подруг и очень не любила отказывать себе ни в чем. Так продолжалось до второго курса института.
