Он помчался к депутату.
Все бы ничего, и скорее всего быть бы бывшему детсаду оптовой базой, благо в кармане Альберта Викторовича лежала еще одна пачка хрустящих бумажек, но депутата буквально за полчаса до его визита посетили делегаты от жителей района и устроили настоящий гвалт.
Дело в том, то строители то ли по недогляду, то ли просто по безалаберности брошенными плитами и совершенно ненужным котлованом привели в бешенство окрестное население. К тому же на днях отключили воду в целом поселке, а вечером того же дня – на три часа свет. Все это было тотчас увязано со строительными работами на злополучной оптовой базе, и самые бойкие жильцы, по одному от дома, рассерженной толпой ввалились в приемную к Онищенко Петру Егоровичу.
Словесная буря продолжалась минут двадцать и закончилась обещанием депутата разобраться во всем. Делегаты выставили ультиматум, который заставил поморщиться народного избранника: или база, или наши голоса на выборах. А выборы, между прочим, были уже не за горами.
Словом, Альберт Викторович выбрал неудачное время для своего визита. Но и это не самое главное. Возможно, с помощью определенного количества дензнаков нашего или импортного розлива ему бы удалось сломать волю Петра Егоровича, но тот, отличавшийся вспыльчивым характером, неожиданно перешел на повышенные тона, чем вызвал ответную реакцию обычно очень выдержанного Альберта Викторовича, и их разговор окончился ничем, если не сказать хуже. Депутат стал в позу, и, как ни пытался продвинуть Штык с помощью даже очень влиятельных знакомых это дело с мертвой точки, народный избранник оставался непреклонным.
Конечно, можно было обратиться за поддержкой в Москву, и ситуация, конечно же, быстро бы разрешилась. Но в результате такого действия он неизменно бы уронил свой авторитет в глазах столичного покровителя, чего Штыку крайне не хотелось.
Первая партия успела уйти в город на Неве, но дальше производство специфической кильки затормозилось в лучших традициях послеперестроечных времен. Нельзя было серьезно думать о каком-то продолжении работы подпольного цеха по закатке белой смерти во вполне невинные консервные банки, когда в любой момент их могли попросту погнать с облюбованного места. Да и визиты всяких проверяющих организаций, после ссоры с упрямым народным избранником последовавшие один за другим, говорили о том, что вопрос далек от разрешения.
Питерский воротила подождал несколько дней, затем при личной встрече с Альбертом Викторовичем намекнул, что, возможно, они со столичным компаньоном ошиблись в выборе тарасовского партнера. Штык прекрасно понял, что может означать такой намек.
Проблему надо было устранять немедленно. Искать другое помещение было некогда, да и вложенных в строительство денег просто жалко. Альберт Викторович уже хотел дать команду Толяну организовать депутату несчастный случай со смертельным исходом, как вдруг его осенило.
Эта идея показалась ему настолько простой, что он изумился, почему же он не додумался до этого раньше?!
Суть ее сводилась к следующему: если человека нельзя купить, то нужно придумать, как его заставить сделать то, что от него требуется. И в этом ему могли помочь карманный депутат, не раз пробивавший для него нужные подписи, и группа, свалившаяся сейчас, как и «100 удовольствий», на плечи зама.
Силы были мобилизованы в мгновение ока. Строптивый избранник народа, как выяснил человек Штыка, был весьма неравнодушен к женскому полу. За три дня до знаменательной для Эдуарда ночи, стоившей ему первых седых волос на висках, Валентина вместе с тем народным чиновником, которого она окрестила «пенсионером», отправилась на прием, где ненавязчиво была представлена ему. Красивая девушка, постреливающая призывным игривым взглядом, явно произвела впечатление на мужчину.
«Пенсионер» доложил Штыку об успехе, и тот удовлетворенно потер руки. Но тут начала гудеть Валентина. Почувствовав, что можно сорвать гораздо большие деньги, она решила провернуть все дело самостоятельно, кинув своих напарников и шефа с помощью Лимона-младшего. Сама она, конечно, до этого не додумалась бы, но у нее был хороший учитель. Однако Штык сам был не новичок в делах подобного рода, и, едва Толян доложил ему, что Стриж «косяки пороть» начала, сразу догадался, откуда ветер дует. После того как Альберт Викторович уже все знал наверняка, он и принял решение, что в истории со строптивым депутатом Валентине предстоит сыграть свою последнюю роль.
Но он не знал, что тот, кто «повлиял на поведение» Валентины, готовит свой сценарий развития событий в задуманной им операции.
Дело должно было провалиться с треском, но помог его величество случай. Этот самый случай принес, казалось, совсем некстати Максима Лимцова. Почему он решил, что Стриж именно там и как умудрился найти квартиру в совершенно пьяном состоянии, остается только гадать. Но все произошло именно так.
Таблетки, которые дал Борис Валентине, не смогли бы усыпить даже комара. То, что девушка приняла за действие снотворного, на самом деле было просто результатом действия выпитого за вечер огромного количества алкоголя. Обильное питие разнообразных жидкостей накануне вечером было причиной того, что народный избранник проснулся в самый неподходящий момент: Валентина в соседней комнате на диванчике ублажала требовавшего женской ласки пьяного Лимона.
Депутат, как говорилось ранее, воздержанностью не отличался и весь свой гнев, спонтанно возникший в его еще не проспавшейся до конца душе, вылил на молодого человека.
Максим, считавший себя великим уркой, не мог стерпеть оскорбления, и ссора мгновенно переросла в драку, закончившуюся смертью парня. Пока резко протрезвевший депутат в совершенно потерянном состоянии смотрел на дело рук своих, Валентина моментом оделась и ушмыгнула за дверь.
В это время один из подручных Толяна пошел посмотреть, не свалили ли менты, и обнаружил их мирно спящими. Он тут же доложил штыковскому помощнику о таком подарке судьбы, чем тот моментально и воспользовался.
Команда сорвалась с места и ввалилась в квартиру.
Они сначала удивились, что не застали там намеченную жертву. Но долго над этим обстоятельством думать было некогда, и они решили, что девушка испугалась и решила попросту свалить подальше от «мокрухи». Тем более что экстренно приведенный в чувство Онищенко вполне подтверждал это.
Толян вместе со своими подручными влетели в квартиру в самый подходящий момент: Петр Егорович пытался упаковать еще не остывший труп молодого человека в ковер, вытащенный им из спальни. За этим занятием его и застукали бандиты Штыка. Закрыв дверь, Толян позвонил шефу и доложил о неожиданно возникших новых обстоятельствах. Дав четкие распоряжения Толяну, Альберт Викторович захватил требующие подписи бумаги и поспешил на квартиру, где его ожидали совершенно деморализованный народный избранник и Толян с «шестерками».
Излишне говорить, что в обмен на услуги по избавлению Петра Егоровича от нежелательных последствий пьяной горячности, Штык первым делом потребовал подпись на интересующем его документе.
