– Да, подобную фразу стоит записать в учебник истории.
– Может быть, и стоит, если учесть, что я в свое время закончил исторический факультет Саратовского университета. Был такой эпизод в моей жизни. Я ответил на твой вопрос, а теперь ты, пожалуйста, ответь на мой. В связи с чем ты спросила меня о золоте?
– Золото, бриллианты, жемчуг. Я знаю такое место, где всего этого очень много.
– Ну и что? Я тоже знаю. В ювелирном магазине. – Да, но не только, есть еще и частные владельцы.
Он ополоснул почищенную рыбу, положил ее на тарелку и заявил, что они идут обратно на дачу, жарить рыбу на газовой плите.
– Предположим, ты знаешь, что у кого-то есть много золота. Ну и что из этого? – им приходилось есть очень внимательно, вкусная рыбка оказалась на редкость костлявой, и оба ковырялись, каждый в своей тарелке, медленно выбирая безопасные кусочки мяса и отправляя их в рот.
– Ничего, я просто сказала.
– Слушай, ты не хочешь поделиться со мной, кто тебя ударил, после чего ты ослепла?
– Ну, это долгая история.
– Да? – он пожал плечами. – Не хочешь – не рассказывай и, пожалуйста, никогда больше мне не задавай дурацких вопросов о золоте. А то мне показалось, что если я вдруг решу приударить за тобой, то должен делать тебе дорогие подарки и водить по магазинам. Слава богу, зарплата начальника охраны банка позволяет мне это сделать. Но все же…
– А какой банк?
– Не скажу. Зачем тебе это знать? Я и так рассказал тебе достаточно. Взять хотя бы тот же пистолет. Ты же понимаешь, что он не зарегистрирован и ношение оружия может привести к осложнениям с органами правопорядка. А уж о месте моей работы… давай не будем. Как тебе рыба?
– Рыба неплохая. Я бы даже сказала, очень хорошая.
– Ну спасибо.
Они продолжили свое довольно муторное занятие, наградой за которое оказывались небольшие сочные кусочки. После завтрака Катя попросила довезти ее до центра и там «выбросить».
– Нет проблем. Давай сейчас по-быстрому помоем посуду и поедем.
Так и сделали.
– Как у тебя сегодня вечер? – в его голосе она почувствовала желание увидеться еще раз.
– Свободен, – разрешила она его сомнения.
Вообще-то у нее был свободен и день, но не стоит говорить Виктору, что она сейчас бездельничает. Место для ночлега есть, а вот никакого определенного занятия нет.
Он уехал, оставив ее одну на улице. Кате вдруг пришла в голову мысль, что, может быть, стоит зайти в школу, но она быстро отогнала от себя эту странную идею. Надо поехать домой и показаться своей хозяйке, а вдруг ненароком еще выселит. Не каждую же ночь будешь проводить с каким-нибудь мужиком. Правда, Виктор не «какой-нибудь», но все же может сложиться и такая ситуация, что ей нужно будет просто где-то переночевать, а искать место для ночлега – это не лучшее занятие.
Бабка встретила ее скрипом по поводу того, где, мол, пропадала, почему не предупредила и прочее.
– Извините, переночевала у подруги в общежитии. Была небольшая вечеринка, и я подумала, что не стоит в час ночи ехать и беспокоить вас, – оправдалась Катя.
– Ну смотри. Ты деньги на питание мне когда отдашь?
– Отдам, отдам, вы не волнуйтесь. К тому же я пока особо вас по еде и не загружаю.
– Так ты что, собираешься так каждый вечер пропадать?
– Нет, конечно, нет. – Катя изобразила смущение. – Я в следующий раз обязательно поставлю вас в известность.
– Вот и хорошо, – ответила старуха. – И когда же будут деньги за еду?
С этими словами она поставила на стол литровую банку молока и тарелку творога. Катя нащупала в кармане доллары. Их надо бы поменять на наши деревянные и отдать бабульке долг. Сейчас не получится. Может, ближе к вечеру.
– Завтра отдам, – пообещала Катя.
Как ни странно, ей снова захотелось есть. Той рыбы, что они поели на даче у Виктора, явно не хватало для того, чтобы подзарядить молодой организм.
– Время девять, – проскрипела старуха, когда ложка звякнула о пустую тарелку. – Тебе не пора на учебу?
– Мне сегодня к третьему уроку. Простите, ко второй паре, – лихо соврала Катя, вспомнив, что она «студентка». – Скоро ухожу. Спасибо за заботу.
Вечером первым делом Катя попросила Виктора разменять ей двести долларов.
– О! – протянул он. – Ты думаешь, я ношу у себя в кармане рублевый эквивалент двум сотням «зеленых»? Нет, ошибаешься, придется ехать ко мне.
– Но мы там не задержимся?
– Нет, не задержимся, – ответил он, понимая, куда клонит Катя. – Поедем в ювелирный магазин. Я хочу, чтобы ты сравнила то, что ты где-то когда-то видела у какого-то там человека, с тем, что обычно продают в наших ювелирных магазинах.
– Такого не продают.
– Ты уверена?
– Слушай, я знаю тебя всего ничего, но у меня есть ощущение, что я могу тебе доверять.
– Спасибо, мне действительно очень многие доверяют. Включая руководство банка, за стенами которого лежит денег намного больше, чем стоимость всего того добра, о котором ты упоминаешь. И все же мне интересно.
– Слушай, я, может быть, и расскажу тебе все. Только ты не смейся.
– Не буду, – пообещал Виктор.
– Покажи мне свой паспорт и удостоверение начальника охраны, если оно у тебя есть, или какую-нибудь другую бумажку, подтверждающую, что ты действительно работаешь в банке.
Виктор отнесся к ее требованию вполне серьезно. Во всяком случае, он не улыбался и уж тем более не смеялся.
– Ладно, я согласен, – он уже полез во внутренний карман, – но ты ответишь мне тем же. Точнее, я не хочу смотреть твой паспорт, кстати, не знаю, есть он у тебя или нет. Скажи, сколько тебе лет. Ведь ты еще не так стара, чтобы скрывать свои годы.
– У меня нет комплексов по этому поводу. Мне шестнадцать.
– Вот это я попал! Так ты еще и несовершеннолетняя.
– Ну и что, – возмутилась Катя, – на диване-то тебе не все ли равно, сколько мне лет?
– Ну это верно, – согласился он, – хотя нет, я не так выразился. Шестнадцать – это то, что надо. Только вот есть у нас статья такая, правда, сейчас за нее не слишком притягивают, уж во всяком случае, если ты не нажалуешься дядям в погонах, со мной ничего не случится. А то ведь и можешь, правда?
– Могу, – вызывающе сказала она, – но не буду. Я не идиотка.
– А ты любишь играть на нервах, несмотря на то что еще совсем сопля. Кто тебя этому научил?
– Не знаю, наверное, от природы, – она взяла его паспорт.
– Виктор Александрович Зацепин. О! – она посмотрела на дату его рождения. – А тебе уже почти тридцать шесть.
