– Возвращаемся! – согласно кивнул он головой.
* * *
Обратно они прошли, словно к себе домой. Эти балбесы настолько переполошились, что, похоже, даже сняли людей с постов. Так что отец Василий и Борис без проблем пересекли лес, стремительно миновали освещенные участки, вошли в особняк через кухню и, разувшись, пошли по ласкающей застывшие ступни ковровой дорожке.
– На второй этаж, – кивнул головой Борис. – Апартаменты там.
Священник понимающе кивнул. Борька определенно здесь ориентировался. И точно, поднявшись по роскошно исполненной лестнице, они увидели целый ряд огромных, инкрустированных разноцветным деревом дверей. Отец Василий тихо шел вслед только что крещенному им человеку и думал, что, может быть, совершил величайшую в своей жизни глупость, ввязавшись в эту историю. Только теперь он с тоской понял, как многое в приходе и Ольгиной, а теперь еще и Мишкиной жизни пойдет под откос, случись ему погибнуть – так, как это обычно и бывает: глупо и абсолютно нежданно.
Борис открыл одну из дверей, осторожно заглянул внутрь и обернулся.
– Сюда, – прошептал он и пропал внутри.
Отец Василий прошел вслед и даже не сразу понял, куда попал. Справа и слева тянулись длинные ряды высоких, странной конструкции шкафов. Борька открыл одну из дверок и удовлетворенно кивнул.
– Здесь гардеробная, – уже громче и увереннее произнес он. – Нормальное место для засады. То, что надо.
«Скорее для лежбища, – мысленно поправил его священник. – Больше чем на сутки я здесь не задержусь…»
Борька проверил дверцы, вытащил кипу европейского покроя роскошных костюмов и кинул их на пол.
– Устраивайся, – пригласил он и первый подал пример – улегся во весь рост.
Отец Василий подстелил под себя несколько и тоже присел, прислонившись к шкафу спиной. «Жигуль» они осмотрят в первую очередь. Запросят владельца, поймут, что это я… А что сделает Скобцов? Будет ли, если что, вступаться или просто промолчит?» Священник не знал, как отреагируют районные власти на поисковую активность из области. Впрочем, все зависело от того, в каких отношениях с этой самой областью находится пресловутый Хозяин…
– Кто такой этот Хозяин? – поинтересовался он.
– Страшный человек, очень страшный… – вздохнул Борис. – Поверь мне, я на него второй год работаю. Точнее, работал.
– Откуда он?
Было слышно, как Борис нервно заерзал.
– Зачем тебе?
– Хочу знать, что мне предстоит.
– А ничего. – Костолицый вскочил и уселся так, чтобы в отблесках уличных фонарей видеть лицо собеседника. – Я сам все разрулю. Тебе и делать ничего не придется.
– И все-таки…
– Хочешь знать, пожалуйста, – Борис прочистил горло. Он явно хотел казаться спокойным, но это у него не очень получалось. – Он из органов. Точнее, из одного из специнститутов… Ему человека зазомбировать как два пальца обмочить! Некоторые из наших, – печально усмехнулся он, – от одного его взгляда в транс впадают. Ты думаешь, кто меня всем этим фокусам с массовыми психозами обучил?
То, что рассказал далее Борис, не вдохновляло. По его словам выходило, что Хозяин то ли украл, то ли сам разработал, но в конечном итоге овладел колоссальным набором психотехник специального назначения, абсолютно не предназначенных для частного употребления. Практически никто не знал ни его настоящего имени, ни биографии, и только великолепная память и логические способности Бориса позволили ему кое-что понять из услышанного за минувшие два года.
Да, поначалу этот «страшный», как сказал Борис, человек работал в спецлаборатории. Когда грянула перестройка, у них в институте начались какие-то чистки и перемещения, и будущий Хозяин, а тогда то ли завлаб, то ли завсектором, умудрился потерять существенную часть своей власти – похоже, его просто «оттерли» от финансирования. Мужик обиделся и подал на расчет. Некоторое время сидел обиженный в своей московской квартире, а потом понял, что кое-чего стоит и может сделать себе неплохие деньги. Ну и начал…
Начинал Хозяин в Москве и Петербурге с рекламы; он вообще поначалу осторожничал. Ну, разработает парочку-тройку удачных психологических трюков, применимых в бизнесе, и – в кусты! Потом осмелел. Начал инструктировать кое-кого в крупном бизнесе, власти, а потом и сам провернул несколько крупных афер. Получилось. И с этих пор его как понесло.
Он зарабатывал на всем. Помогал в абсолютном соответствии с наукой «отвести глаза» налоговикам, разрабатывал и самолично внедрял с десяток грязных предвыборных трюков и, наверное, именно тогда поверил в свои силы до конца и понял, какая власть у него в руках. Тогда он и создал эту секту.
Он делал все по правилам: регистрация, разработка легенды, подбор кадров, а затем и тщательная подготовка помощников к работе, которая им предстоит. Он весьма детально отработал несколько оргсхем будущего «бизнеса», причем в нескольких вариантах и для самых разных случаев… В общем, денег не жалел. Но зато потом, когда «машина закрутилась», оставалось только собирать деньги и закрывать филиалы, предоставляя вовлеченных в эту гигантскую аферу людей самим себе.
Отец Василий слушал и не мог поверить, что ТАКОЕ способен создать один человек. И тем не менее приходилось верить.
В Усть-Кудеяре, как сказал Борис, у Хозяина сразу все пошло немного не так. Во-первых, крепко помешал отец Василий. В отличие от остальных православных батюшек, он повел себя строптиво, довольно активно вмешался в течение событий и сразу перевел всю работу налаженной технологии делания денег в «аварийный режим». Нигде больше помощникам Хозяина не били морды, и нигде больше священники не прерывали тщательно и заранее подготавливаемые «мессы» таким хамским образом. Одно это, по оценкам Бориса, снизило расчетные прибыли в Усть-Кудеяре процентов на двадцать-двадцать пять.
– Ты ему как кость в горле был, – покачал головой Борис. – Ты думаешь, это я на тебя тогда покушение устроил?
– А разве нет?
– Нет. Мне он к тому времени уже не доверял… Наверное, поэтому и кинуть меня захотел… – с усмешкой произнес Борис. – Думал, я не пойму, что происходит. А я понял.
– И ты кинул его сам? – настороженно спросил отец Василий.
– Откуда такая подозрительность, батюшка? – усмехнулся костолицый. – Дело ведь не в том, кинул я его или нет. У него этих денег как снега во дворе. Дело в том, что я воспротивиться посмел. А он таких ломает. Не поспей ты… я и не знаю, что со мной стало бы… – с тоской произнес он.
Отец Василий перевел взгляд на окно. Там, за чисто отмытым стеклом уже розовело небо. Наступало утро одиннадцатого марта…
* * *
Они просидели в гардеробной весь день. Постепенно усталость начала брать верх, и тогда священник остался бдить, а Борис лег спать. Спустя четыре часа они поменялись, и теперь спал отец Василий. В доме было совершенно тихо. Видимо, охрана занималась поисками, а прислуга или была не допущена к работам по случаю ЧП, или воспользовалась выходным.
