– Мне вот телевизионщики позвонили из области, – продолжил Медведев. – Им сюжет нужен для передачи «Есть такой парень»… знаете? Так я сразу про вас подумал, говорю, есть у нас героический человек, и в больницу к старушкам ходит, и секцию для пацанов организовал…
Отец Василий почувствовал, что краснеет: из-за этой суматохи он уже недели полторы как ни пацанов не навещал, ни старушек…
– Так они приглашают вас для интервью…
– Когда? – священник почувствовал, как мигом пересохло горло.
– Сегодня можно… Если успеете приехать до четырех дня, они вас примут… Но только им срочно надо, они хотят уже завтра в эфир с передачей выходить, а никого… ну это… в общем, они торопили.
Священник автоматически глянул на календарь – двенадцатое января, но уже и без календаря он чувствовал, какая это удача! Завтра, на старый Новый год, когда все усядутся перед телевизором, у него есть шанс сказать людям все, что он думает.
– Еду! – решительно кивнул он и, нетерпеливо дослушав напутствия, бросил трубку на рычаги и повернулся к Ольге: – Я в область. Буду вечером.
* * *
До областной телестудии он добрался ровно к четырем. Здесь усть-кудеярского священника, похоже, никто не ждал, по крайней мере, редактора искали всеми наличными силами и по всем телефонам. Затем они с редактором долго ждали, пока освободится одна из двух студий, по ходу дела обговаривая примерный сценарий интервью, затем появилась ведущая – ушлая, циничная бабенка – и то же самое обговаривали с ней… Неизвестно, практиковалось ли подобное всегда, но у отца Василия сложилось мнение, что здесь все сценарии пишутся «на коленке» и за пять минут до начала передачи. Так что, когда все подготовили, на часах было восемнадцать ноль пять.
– А что вы можете сказать о воспитании подрастающего поколения? – как бы невзначай, с выражением огромного интереса на лице спрашивала ведущая, и отец Василий, теряясь и глотая окончания, говорил что-то о неразрывности таких понятий, как духовность и патриотизм, сам ужасаясь пошлости своих слов.
– А какие у вас отношения с остальными, так сказать, конкурирующими, конфессиями? – фальшиво улыбаясь, спросила ведущая, видимо предполагая, что батюшка расскажет, как давно он знает местного муллу Исмаила и какое огромное уважение они испытывают друг к другу, невзирая на некоторую напряженность в Палестине и югославский религиозный сепаратизм.
И тут священника понесло.
– Какие могут быть отношения с аферистами? – заикаясь от волнения, спросил он. – Если секта обещает за полтора месяца обеспечить город рабочими местами, а сама, по примеру «Белого Братства», превращает людей в зомби, то что это за вера такая?!
Он говорил и говорил – о сатанинских, по сути, обрядах под маркой служения творцу, о гордыне, движущей устремлениями почти всех известных псевдорелигиозных деятелей, – он говорил, не давая ведущей вставить ни словечка, говорил так, словно это была его последняя речь в жизни! И лишь закончив, лишь осознав, что сказал все, что хотел, священник с горечью подумал, что, по сути, занимался пропагандой конкурента и что умнее было эту тему просто замолчать. Но посмотрев, как быстро и нервно собирает ведущая свои бумаги, понял, что второго дубля не будет.
* * *
В обратный путь он тронулся, только когда убедился, что уже более-менее успокоился и руки больше не трясутся, а глаза способны отличить красный свет от зеленого. Отец Василий вывел свой «жигуленок» на трассу и, безропотно пропуская всех, кто желал его обогнать, потихонечку повел машину домой.
Через дорогу мела, слабо подсвеченная фарами, легкая поземка, машины спешили по своим делам, и священник чувствовал себя таким опустошенным, что случись ему прямо сейчас умереть…
«Паб-бап!» – просигналил идущий на обгон «рафик», и отец Василий послушно принял вправо. «Рафик» мастерски завершил маневр и занял место прямо перед ним. …Случись ему прямо сейчас умереть, и он принял бы это безропотно и смиренно, как и подобает истинному православному хрис…
«Рафик» резко сбросил скорость, и отец Василий еле успел притормозить. «Вот всегда они так… – с горечью подумал священник. – Бегут, хватают, давятся, но глотают, а зачем?.. Хоть кто-нибудь из них задавал себе этот простой вопрос: зачем? Что останется после них, когда придет смертный час? Незавершенные сделки? Воспитанные между делом дети? Задерганные жены и обескураженные родители?…
Дистанция снова сократилась, и отец Василий притормозил еще и глянул на левую сторону дороги; встречная полоса была совершенно пуста. Да и там, впереди «рафика», транспорта не наблюдалось.
«Рафик» еще притормозил, и отец Василий начал было выворачивать влево, чтобы обойти снижающий скорость автомобиль, но сзади отчаянно засигналили, и полосу занял бог весть откуда взявшийся «БМВ». Священник вздохнул и решил дождаться, когда огромная черная машина уйдет вперед, но «БМВ» так и ехал параллельно поповскому «жигулю», не прибавляя и не снижая скорости.
«Вы, ребята, как сговорились!» – усмехнулся священник и в следующий миг уже сбрасывал скорость почти до нуля – его определенно останавливали! Он ругнулся и, резко вывернув руль, съехал вниз на возникшую справа грунтовку – подчиняться чужому давлению он категорически не желал.
Там, сзади, явно возникла заминка, и отец Василий резко набрал скорость и стремительно ушел во тьму переметаемого снегом проселка. Ему доводилось участвовать в таких играх – по самым разным поводам, – и никогда это не кончалось хорошо! «С меня хватит, ребята! – усмехнулся он. – Кем бы вы ни были! Хоть бандиты, хоть сектанты, да хоть кто!»
Он не слишком хорошо здесь ориентировался, но грунтовка была недавно почищена, и священник понимал, что рано или поздно перед ним появится какой-нибудь совхоз, а он, потеряв не слишком уж много времени, вернется на трассу в другом месте.
Священник усмехнулся. Всего год назад он еще попытался бы потягаться с этими крутыми парнями на дороге, но благодарение всевышнему – вразумил, показал истинную цену этой абсолютно неуместной для служителя божьего гордыне.
Внезапно стало светлее, и отец Василий понял, что ничего не кончилось: там, позади, уверенно сокращал расстояние между ними, кажется, тот самый «БМВ».
– Придурок! – ругнулся священник, но неприятный холодок уже пополз по спине – то, что это не просто пьяный прикол какого-нибудь неумного крутого, было очевидно.
Отец Василий притопил педаль газа, немного увеличил дистанцию, но по-настоящему оторваться уже не мог. «Так, а где я хоть? – думал он. – Александровка? Нет, ее я уже проехал. Михайловка? Зеленый Гай?» Впереди не было ни огней, ни вообще хоть какого-нибудь намека на постройки – степь до самой границы видимости, а там… бог его знает, что там!
Ширина проселка не позволяла его обогнать, и священник помаленьку успокоился и даже снизил скорость. Но он уже понимал, что, как только впереди появится поселок, а дорога станет пошире, придется изрядно поднапрячься, чтобы успеть к местному отделению милиции раньше, чем его сбросят с обочины. В том, что эти ребята могут такое учудить, он не сомневался.
