– Я вот что думаю, – хмыкнул он. – Бог ведь знает, зачем я появился на свет…
– Вне всякого сомнения, – кивнул священник, думая о том, когда следует спросить насчет гаражей.
– Значит, его устраивает моя судьба? – выдал неожиданно глубокую мысль глава.
– А что вы сами об этом скажете? – осторожно поинтересовался отец Василий. Он не любил таких поворотов.
Глава администрации внимательно посмотрел в глаза священнику, и между ними проскочила какая-то искра понимания. По крайней мере Щеглов определенно просек, что отца Василия этот разговор настораживает.
– Сейчас объясню, – сделал успокоительный жест ладонью Щеглов и щелкнул пальцами застывшему у стойки бара официанту. – Два коньяка!
Там, у стойки, все пришло в движение, но Щеглов поднялся и направился к выходу на террасу, красиво нависающую над самой водой.
– Пойдемте, батюшка, – позвал он. – Нам принесут.
Отец Василий вышел вслед за ним под свежий весенний ветер и аж зажмурился от удовольствия, так хорошо здесь было.
– Если я не помогаю людям реально, я не нужен, – тихо, но жестко произнес Щеглов, опершись о перила и задумчиво глядя в серую воду. – Но как им помочь реально, если они этого сами не хотят? Если единственное, что им нужно, это дешевое пиво с моей физиономией на этикетке?
«А ты не прост, Николай Иванович! – еще раз восхитился отец Василий. – Ох, не прост!»
И в этот момент раздался странный шелест, и в спину отцу Василию словно ударила огромная раскаленная пуховая подушка. Его подняло и медленно понесло над стремительно выросшей в размерах серой рекой. Воды словно стало в два раза больше. Мимо, обгоняя его, проплыл в сторону причудливо искривленного горизонта зеленоватый, оплавленный по краям кусок стекла, и священник вдруг подумал, что вот ведь странность – столько лет пользоваться стеклом и не знать, как оно выглядит, когда выходит из огня.
Река приблизилась. Теперь он мог разглядеть даже мельчайших насекомых, снующих у самой поверхности.
Он ухнул в реку плашмя, погрузился, хлебнул, выскочил, поперхнулся, снова нырнул… Весенняя вода оказалась холодной и отдавала рыбой и соляркой. «Что это?» – подумал отец Василий, обернулся и оторопел.
На месте стоявшего на сваях ресторана «Волга» образовалась странная, просевшая в центре конструкция из покореженного металла. А сверху, словно сюрреалистический урбанистический снег, вращаясь и планируя, медленно опадали куски и хлопья дымящейся пластмассы.
Вода рядом с ним пошла пузырями, разошлась и вытолкнула задыхающегося, кашляющего главу районной администрации.
– Блин! Блин! Блин! – как заведенный, повторял он. – Чего это?! Блин! Там же Лариска! – И вразмашку поплыл к останкам ресторана.
«Да, верно, там люди!» – как-то отстраненно подумал священник и последовал за ним. Его мутило.
Они проплыли отделявшие их от места взрыва полтора десятка метров и, уцепившись за осевшие в воду конструкции, полезли вверх. Металл был горячим.
– Блин! Там же Лариска! – беспрерывно твердил Щеглов, оскальзываясь на мокрых, дымящихся щитах. – Лариска!!! Блин, где ты?!
Священник торопливо следовал за ним, но ни единой живой души не видел. Здесь не было даже крови. И лишь добравшись до того места, где раньше располагался бар, они увидели первое тело. Это был официант.
Он лежал скорчившись и мелко трясся. «Живой!» Отец Василий приподнял мужика, перекинул его через плечо и, хватаясь за железные ребра осевшего до уровня человеческого роста потолка, побрел туда, где раньше был выход.
– Лариска! – орал, словно обезумевший, Щеглов. – Ларка, блин! Где ты?! Где, блин, у них чертова кухня?!
Священник с трудом пробрался к бывшей площадке перед бывшим входом в ресторан и опустил официанта на засыпанную обломками пластмассы брусчатку. Здесь уже начали собираться люди, но всех как одолел столбняк – ни жеста, ни слова.
– В «Скорую» его! Быстро! – жестко распорядился отец Василий, ткнул рукой в трясущегося официанта и побрел назад.
Покрытие потолка бывшего ресторана вынесло полностью. И пустые квадратные проемы потолочного каркаса смотрелись, как ячейки огромной, даже не на человека поставленной сети. Откуда-то снизу валил то ли пар, то ли дым, но огня не было.
Священник ухватился за теплый металл и, осторожно ставя скользкую от воды единственную уцелевшую на нем туфлю, направился туда, где, по его расчетам, была кухня. Щеглов был здесь. Он силился приподнять кривую, сизую в месте прогиба балку, но сил не хватало.
– Подожди, Ларка, я сейчас! – твердил он. – Подожди!
Отец Василий подобрался ближе, присел, подставил под балку плечо и распрямился. Куча строительного мусора хрустнула, заскрежетала и подалась вверх.
– Вот и хорошо, Ларочка! Вот и молодец! – всхлипнул глава администрации и потянул на себя что-то знакомое, бело-розовое, как пряничный ангелок. Нет, все-таки бело-красное. Белая ткань поварской спецодежды и красная кровь.
Отец Василий дождался момента, когда Щеглов подхватил свою подругу под мышки и потащил к выходу. Лишь тогда отец Василий сбросил неимоверную тяжесть с себя. В глазах потемнело. Кто-то помог ему, поволок к выходу, а затем и через усыпанную горелой пластмассой брусчатку…
Отчаянно подвывали желто-голубые милицейские «мусоровозы», откуда-то издалека раздавался тревожный рев пожарки, люди кричали, бегали, тащили носилки. А отец Василий сидел на лавочке, тупо уставясь в единственную уцелевшую на ноге туфлю так, словно видел ее в первый раз. Он словно и не был здесь… Его тошнило.
* * *
– Отец Василий! – затрясли его за плечо. – Батюшка! Ты как?!
Священник поднял глаза. Перед ним, уже без пиджака и галстука, с мокрыми, растрепанными волосами стоял встревоженный, но собранный и решительный Щеглов.
– Живой…
– Пошли со мной, – поднял его под руку глава районной администрации. – Черт! Какой вы тяжелый! – Он все никак не мог выбрать, на «вы» или на «ты» следует называть священника. – Скобцов! – заорал он куда-то в сторону. – Бегом ко мне! Бегом, я сказал! Ты какого хрена…
В глазах у отца Василия двоилось. Удар взрывной волны был слишком силен. «Наверное, контузило, – без всяких эмоций подумал он. – Плохо…»
– Что ты мне из себя барана строишь?! – продолжал орать на Скобцова глава администрации. – Я тебе что сказал?! Будешь мне фуфло гнать, я тебя при всех раком поставлю!
Отец Василий поднял голову. Скобцов стоял перед главой района бледный и злой, но возражать не смел.
– Если до вечера ничего не выяснишь, пеняй на себя! – пригрозил Щеглов и повернулся к священнику. – Вы что-то бледный, батюшка. Пошли в машину ко мне.
Кто-то подошел к отцу Василию с другой стороны, и вдвоем они потащили его быстрее.
