– Ты не должна так говорить, – осуждающе покачал головой священник. Он вспомнил, какой увидел Веру в первый раз – размалеванной, глубоко несчастной проституткой. Да, после исповеди она ушла с этой работы в шашлычную к Анзору, да, она задумалась над своей жизнью, но отец Василий внезапно увидел и другое – как много времени потребуется этой в общем неглупой женщине, чтобы вытравить из себя ужасный лексикон и прочие остатки прошлой жизни.
– А кто же еще? – с презрением отозвалась Вера. – Лахудра – она и есть лахудра.
– Ты же совсем не знаешь Елену Витальевну! – вспыхнул отец Василий. – У нее горе! А ты…
– Это я, что ли, Ленку не знаю?! – низким голосом рассмеялась Вера. – А горе у нее какое? Небось триппер подцепила? Или что похуже?
– Как ты можешь так говорить? – смутился священник. В голосе Веры слышалась такая уверенность, что он и не знал, как на это реагировать. – Откуда тебе-то знать?
– Уж кому и знать, как не мне! Уж я-то ей цену знаю! – криво усмехнулась Вера. – Триста баксов за раз, пятьсот за ночь. Самая дорогая проститутка в области.
– Чего?!
– Того! – передразнила священника Вера. И вдруг словно испугалась, что-то изменилось в ней быстро и явно. – Ой, извините, отец Василий! Что-то я не то несу! Вы-то, наверное, не знали! Ой, извините! Просто я вас вместе увидела, и мне так обидно стало! За Олюшку вашу, за себя, за вас.
На Веру было жалко смотреть. Но и отец Василий выглядел не лучше.
– А ну-ка пойдем, расскажешь! – схватил он ее за руку и потащил в беседку.
Оказалось, Елена Витальевна Соловьева на самом деле была Ленкой Мокрухиной, проституткой экстра-класса. Парфена она, естественно, знала, как, впрочем, и всех других, у кого водились денежки. От Веры и прочей мелочи Ленка всегда держалась особняком, и платили ей раз в шесть-восемь больше, чем любой другой. Видно, было за что. Причем «класс» у нее действительно был. Возможно, потому, что закончила Ленка то ли ГИТИС, то ли Щукинское и благодаря своим специфическим талантам успела повращаться в самых высоких кругах. Отец Василий слушал, затаив дыхание. А вот сына у Ленки не было никогда, и никогда она не была замужем за Парфеном, да и вообще замужем не была – за это Вера могла поручиться головой.
Когда она закончила, в глазах у отца Василия плавали разноцветные круги. «Зачем? – судорожно пытался понять он. – Зачем весь этот театр? – И вдруг вспомнил, как жадно эта женщина смотрела в его глаза, пытаясь уловить малейшие движения души. – Конечно, Бухгалтер! Ее интересовал именно этот человек».
Беда лишь в том, что священник действительно не знал, кто это. И ни разу он не слышал от Парфена такой клички… хотя тогда они и проговорили с ним целую ночь. Он снова перенесся мыслями в прошлое и снова уверился – нет, слово «бухгалтер» произнесено не было. Мат был, обида на весь свет была, две бутылки водки были. Под самое утро пошел настоящий разговор по душам, о прошлом, о будущем, но это слово не прозвучало ни разу.
Отец Василий не знал, что и думать. Вера, сообразив, что батюшка не имел в виду ничего «такого», кинулась его утешать, говорить, что Ленка и не таких мужиков вокруг пальца обводила и что она ничего никому не скажет, но отец Василий все равно расстроился, и довольно сильно. До конца дня, а потом и весь вечер дома он чувствовал себя каким-то испачканным и… виноватым.
– Бог мой! Что с вами, батюшка? – испугалась Ольга, едва муж переступил порог дома, но он только устало махнул рукой, переоделся и до поздней ночи остругивал и ошкуривал доски в летней кухне.
* * *
А наутро отец Василий узнал, что стряслась еще одна беда, да похуже, чем предыдущие. Ночью кто-то побывал внутри храма. Ничего, слава господу, не пропало, но чужие, нечистые руки обшарили и престол, и жертвенник, и кафедру и даже отодвигали иконы!
– Горе-то какое! – причитал диакон Алексий. – Батюшка! Горе-то какое! Осквернили…
Отец Василий пошел к сторожу, но Николай Петрович клялся, что совсем не спал и всю ночь ходил вокруг храма, потому что чудились ему шорохи внутри.
– Так милицию вызвал бы! – сокрушенно попенял ему священник. – Чего ждал?!
– Так я похожу, похожу, оно и стихает. Что, вызвать? Так я мигом! – вскинулся сторож.
– Раньше надо было соображать. Чего уж теперь! – махнул рукой отец Василий и отправился переодеваться к заутрене.
* * *
Еще не закончилась служба, к отцу Василию приехали. Два молодых оперативника в штатском с явным трудом дождались завершения службы.
«Раньше надо было приезжать! – раздраженно подумал священник. – Явились, блин, когда уже этих подонков и след простыл! Интересно, кто им позвонил?» Он немного скомканно завершил отпуст и, кивнув парням, вышел вслед за ними в церковный двор.
Молодцы переглянулись и взяли священника «в клещи» – справа и слева.
– Михаил Иванович Шатунов? – мирским именем назвал отца Василия один.
– Совершенно верно, в миру я Шатунов, – кивнул отец Василий.
Второй скороговоркой проговорил фамилию и звание, показал откуда-то из-под полы какие-то корочки и бесцеремонно даже не предложил, приказал: – Пройдемте с нами.
– А, собственно, по какому вопросу? – заинтересовался отец Василий. – Если по поводу этих безбожников, то вы опоздали – раньше надо было приезжать. Или вы не за этим приехали? – вдруг засомневался он.
– Там узнаете! – почти в унисон рявкнули добры молодцы.
Священник крякнул и лишь титаническим усилием воли удержался, чтобы не шарахнуть этих недоумков черепушками друг об друга. Он все понял: парни и понятия не имели о ночном визите незваных гостей в храм божий. Просто снова потянулась эта тягомотина, связанная с гибелью Парфена в автокатастрофе! Ему страстно захотелось послать их всех подальше. В конце концов, не далее как трое суток назад сам начальник усть-кудеярского УВД, лично Павел Александрович Ковалев счел полученную от него информацию соответствующей действительности, а инцидент полностью исчерпанным! Но послать их по всем понятному адресу означало дать волю своей гордыне.
– Ладно, ребята, пойдемте, – как можно более миролюбиво согласился отец Василий. – Я не против рассказать все еще разок. Сколько вам разиков потребуется для полного понимания, столько и повторю.
* * *
Его посадили на заднее сиденье потрепанного «жигуленка» меж двух таких же молодых оперативников и повезли, но не к площади, где находилось УВД, а на окраину поселка, куда-то в сторону старой заброшенной мыловарни.
– Эй, хлопцы, а вы не ошиблись? – завертел головой священник. – УВД-то в другой стороне находится.
– Мы знаем, – отозвался с переднего сиденья один из тех, кто заходил за ним в храм. – А будешь еще так шутить, поп, пожалеешь! – с явной угрозой добавил он. – Это я тебе обещаю.
Он явно имел в виду эту фразу из анекдота про ментов – насчет «еще разок повторить, до полного понимания». Надо же, дошло до парня.
