Это было незабываемое зрелище.
* * *
Свалка прекратилась к половине пятого утра. Мужиков наконец-то развели по разным углам дома, и Катерина, рыдая, промокала ссадины на лице своего Сашеньки, а Евгения, соответственно, на той же части тела своего Ромочки. Время от времени Роман порывался встать, но Евгения и отец Василий это дело контролировали и довести до греха не позволяли. А Ольга убаюкивала проснувшегося и, само собой, устроившего концерт Мишаньку.
И в этот момент зазвонил телефон. Всхлипы со стороны женской половины синхронно прекратились. Отец Василий кивнул отцу Кириллу:
– Ответьте, ваше благословение.
Ревизор опасливо приблизился к телефону и поднял трубку.
– Сказали, Рому… – пробормотал он.
– Меня? – удивился Роман Григорьевич. Он тяжело поднялся и подошел к телефону.
– Да?
Он слушал долго, но все время молчал, и отец Василий терялся в догадках, кто мог знать, что Роман Григорьевич у него? Якубов не собирался оставаться. Да и вообще, вряд ли он говорил, к кому отправился, если уж даже охране не доверяет… Роман положил трубку на место и закрыл лицо руками.
– Что случилось, Рома? – забеспокоилась жена. – Что?!
– Сережу к Граверу на разборки повезли.
Отец Василий похолодел. Если местный авторитет придет к выводу, что Сережа хоть как-то завязан с ментами, беды не миновать.
– Вам сказали, почему? – спросил он.
– Нет, – мотнул головой Роман и отнял руки от лица. – Ничего не понимаю!
Священник натужно зарычал и прошелся по коридору. Будь Сережа обычным стукачом, его просто посадили бы на перо, и дело с концом, но кто-то позвонил Якубову. Зачем? Из уважения? Вряд ли.
– Кто звонил? – спросил он у Романа.
– Я не знаю, – покачал головой мафиози.
– А где будут разбираться?
– Он не сказал. Просто предупредил, чтоб я не дергался.
– Что значит – не дергался? – удивился отец Василий.
– Чтобы ментам из области работать не мешал, не сопротивлялся, в общем, – подошел к священнику со спины Санька. – Чего тут не понять?
– А ты почем знаешь? – с подозрением уставился на лейтенанта мафиози.
– А чего тут непонятного? – хмыкнул Санька. – Это все одно дело: я, Макарыч, вы, Сережа…
– Ну, ты хватил! – недоверчиво глянул на него Якубов. – Меня в одну упряжку с собой и прочим мусором запрячь хочешь?
– Рома! – укоризненно одернула мужа Евгения.
Санька принял от Олюшки свою отстиранную и отжатую почти досуха одежду.
– Я знаю, где разборки будут, – уверенно заявил он.
– Откуда? – удивился священник.
– Это новое местечко, – натянул штаны Санька. – Макарыч туда уже не раз наведаться хотел, да все повода не было.
– И что делать? – с тревогой и надеждой глянула на Саньку Евгения.
– Идти надо, – цокнул Санька языком. – Я пойду. Только вам, Роман Григорьевич, туда со мной нельзя.
– Знаю, – с окаменевшим лицом выдавил Роман. – Я только не пойму, за что его…
– Это он сам вам расскажет, – мягко взял Романа под локоток священник.
– Миша, не надо… – тревожно произнесла попадья. Она уже чуяла, чем дело пахнет.
– Я не могу не идти, Олюшка, – покачал головой отец Василий. – Не тот случай. Лучше достань мне мирское одеяние.
– Миша, не ходи туда! – уже со слезой в голосе попросила Ольга.
– Ничего со мной не случится, – ободряюще подмигнул ей отец Василий. – А вы пока с отцом Кириллом в картишки перекиньтесь… Не успеете десять партий сыграть, как я вернусь.
– Лучше я за вас помолюсь, – произнес притихший ревизор и перекрестился, защищаясь от нечистых энергий, клубящихся вокруг всех этих людей.
* * *
Они покинули дом вместе. Ольга взяла спящего Мишаньку и повела Катеньку и ее мать к Анзору. Надежнее человека в Усть-Кудеяре, пожалуй, и не было. Роман, тревожно вращая головой, огляделся и стремительно побежал доделывать свои дела: с кем-то встречаться, перетирать, просить защиты для себя и для сына… Но отец Василий понимал, что все это напрасно, а потому посадил Саньку в свои «Жигули» и стремительно тронул с места.
– Короче, похоже, что Сережа на ОБНОН работал, – сразу сообщил он Саньке главную информацию.
– Во дурак! – коротко прокомментировал Санька. – Зар-раза! Можем и не успеть! Замочат, и не… Здесь налево! Ага… Теперь прямо.
– А ты-то как сбежал? – поинтересовался отец Василий. – Что-то я не слышал, чтобы это кому-то удавалось… Да еще в наручниках…
– Следственный эксперимент, – усмехнулся Санька. – Грамотно дело повесить без этого никак нельзя. Надо же мне объяснить, как я его держал, да куда удар наносил… Лучше, чем на месте, этого нигде не сделаешь.
– Верно, – согласился священник. – А кого вешали на тебя?
– Да есть тут один, – неохотно отозвался лейтенант. – Не хочу я об этом: дело прошлое. Вы лучше скажите, откуда про Сережу знаете…
– Помнишь, как ты его в моем дворе брал? – вместо ответа улыбнулся священник.
– Ну…
– Короче, эту операцию ОБНОН вел. А ты им все сломал. Дошло, наконец, куда ты вляпался?
– А-а! – махнул рукой на секунду оторопевший лейтенант. – Между нами никогда особой любви не было. А что в чужой приход сунулся, так без этого и нельзя было… От них-то хрен чего допросишься! Ни информации, ни помощи. Все своих информаторов берегут.
– Правильно делают, что берегут, – не согласился с ним отец Василий.
– Я понимаю, что правильно, – вздохнул Санька. – Только РУБОПу от этого не легче. Здесь направо! Ага…
Они въехали в примыкающий к элитным Вишенкам район и спустились к Волге. Место было дорогущее, по крайней мере, отец Василий слыхал, что некоторые коттеджи здесь подымались в цене до двадцати тысяч баксов – нехило для райцентра.
– Здесь не в ОБНОНе дело, батюшка, – цокнул языком Санька. – Тут покруче дела, и без «области» не обошлось… Как бы сам начальник облУВД не был замешан.
Священник недоверчиво покачал головой: в то, что начальнику облУВД есть дело до Саньки, Сереги и пакета героина, он не верил. Хотя и понимал, что и Санька, и Серега, и этот долбаный пакет – всего лишь края айсберга последних событий.
Они остановились на стоянке у заправки, и Санька вышел.
– Дальше пешком, – распорядился он. – Иначе заметят.
Отец Василий глянул на сияющую на предутреннем небе луну и перекрестился: как подобраться при таком освещении незамеченным, он себе не представлял. Они тронулись в путь и ровно через два квартала Санька приостановился.
