– А что это вы здесь шумите? Не надо меня поднимать, я сама поднялась, – выглянула из-за Ольгиного плеча заспанная Катька и захлопала веками. – Ой! Сашенька! Ты?.. – Катерина заплакала и повисла в объятиях подскочившего к ней Мальцева.
Отец Кирилл ошарашенно смотрел на объятия счастливой молодой пары. Он, конечно, понимал, что провинция – это прежде всего тесная связь людей между собой, когда все всех знают и все всем родня – в той или иной степени. Но чтобы настолько?..
* * *
Лишь к половине четвертого Саньку удалось вырвать из рук беспрерывно льющей слезы крепкой, энергичной девы и отправить в ванную. Попадья приняла через дверь протянутую Санькой одежду, вытряхнула из кармана наручники и кусок проволоки и сунула белье в автоматическую стиралку.
– Куда это деть? – протянула она негодные более браслеты мужу.
– Даже и не знаю, – задумчиво принял он «сувенир».
Кинуть их в уличный сортир по причине отсутствия такового было невозможно, хранить дома глупо, а возвращать хозяевам бессмысленно.
– Санька из ванной выйдет, вот пусть и займется! – весело усмехнулся он принятому решению и кинул их на кухонный стол.
И тогда в дверь снова постучали.
Отец Кирилл бросил на отца Василия затравленный взгляд и побледнел: он не хотел более сюрпризов и наверняка подозревал, что сейчас сюда ворвутся бравые молодцы в камуфляже, повяжут всех присутствующих и потащат в свои темные решетчатые норы.
– Не надо, Олюшка, я сам открою, – отстранил жену в сторону отец Василий и подошел к двери.
– Кто там?
– Это я, батюшка, Якубов… – негромко прогудел за дверью Катин папа. – Катерина у вас?
– Конечно, – открыл дверь священник. – Проходите, Роман Григорьевич.
Местный мафиози пропустил вперед свою молчаливую супругу и вошел сам.
– Извините за поздний визит, – оглядел он всю честную компанию и увидел, что все одеты и спать явно не собираются. – А где Катя?
– Э-э-э… – Отец Василий огляделся, но Катерины не обнаружил.
«Она в ванной», – услышал он Ольгин шепот прямо в ухо и похолодел: в ванной Катерина была вместе с Санькой, и отец Василий очень хотел надеяться, что девушка всего лишь трет своему встреченному после долгой разлуки жениху спинку.
– Так… в ванной она, – не нашелся он, что ответить. – Скоро, наверное, выйдет… Олюшка, стукни ей в дверь…
– Ой, не надо, не надо, – замахал руками Роман. – Главное, что она у вас, подальше от этого ментовского беспредела…
– Вы присаживайтесь! – засуетилась попадья. – Присаживайтесь… Прошу вас.
Отец Кирилл вращал головой. До него только сейчас начало доходить, что и эта почтенная пара имеет отношение к тем двоим, в ванной. Но пока, слава всевышнему, молчал.
– Как там ваши дела, Роман Григорьевич? – искренне поинтересовался отец Василий, делая жене заведенной за руку спиной отчаянные знаки.
– Менты задрали! – тяжело вздохнул Роман и опасливо покосился на отца Кирилла. – Верите, нет, домой боюсь идти. Шкурой чую: продалась охрана ментам на корню! Вот жену, как в семнадцать лет на свидание, вызвал и бегом-бегом…
Отец Василий смотрел на Романа во все глаза и не узнавал его: теперь это был немолодой и бесконечно уставший человек – ни понтов, ни лоска. Просто человек.
– И Сережа куда-то пропал, – тихо всхлипнула его жена Евгения.
– Да никуда не денется твой Сережа! – раздраженно оборвал ее Роман. – К девкам, наверное, побежал! Это Катька у нас хорошая, скромная девочка, а этот такой шалапут, что не приведи господь! Отец Василий развел руками, мол, вам виднее…
– Я чего пришел, батюшка, – сглотнул и как-то сразу осунулся и посерьезнел Роман и глянул на жену. – Можно мне у вас Женьку оставить?
– Конечно, – кивнул отец Василий.
– А то верите, нет, во всем городе надежного человека не нашел! – горько качнул он головой. – Как при делах был, так Рома, Рома, только что ж… не лизали, а как менты реально наехали, так ни одна б… не хочет помочь.
– А что, все так серьезно? – спросила Ольга.
– Куда уж серьезнее? – криво улыбнулся Роман. – Я же вроде как мафиози… Борьба с коррупцией, понимаешь…
Отец Кирилл сглотнул и вжал голову в плечи.
– А какой я мафиози? Вся коррупция, она в администрации сидит, а я просто дойная корова. Теперь вот не нужен стал… мешаю… Можно и списать.
Роман опустил голову к столу, и в кухне повисла тягостная, гнетущая тишина. В ванной раздался плеск воды и звонкий Катеринин смех. Роман поднял голову.
– Вот только дети меня и радуют. Особенно Катька. Вы были правы, батюшка, а я тогда не понял: детьми надо заниматься. Вот уйдем мы с Женькой, – накрыл он своей ладонью ладонь жены, – и что от нас останется? Только дети. А деньги – пыль: сегодня есть, завтра нет…
Катерина снова засмеялась там, в ванной…
– Вот замуж выдам, – мечтательно закатил глаза Роман. – Внуки пойдут… И буду я сидеть в своем кресле в саду…
Отец Василий вздохнул: он впервые видел Романа таким расслабленным и таким открытым для посторонних в общем людей. Видно, и впрямь его крепко тряхнула жизнь…
Дверь ванной распахнулась, и оттуда в обнимку выскочили Санька и Катерина. Санька был обернут полотенцем вокруг бедер.
– Дурак! – игриво стукнула Катька своего возлюбленного кулачком в лоб, получила знатный шлепок по ягодице и взвизгнула. Она была счастлива.
– Катя?.. – привстал со стула Роман.
– Рома, не надо! – забеспокоилась и уже в следующий миг вцепилась в своего мужа Евгения. – Не надо, Рома!
Но остановить Романа Григорьевича было непросто. Он, словно тряпку, стряхнул с себя жену, мощно бортанул вставшего на пути священника и, прорвавшись в коридор, вцепился Саньке в горло.
– Убь-ю паску-ду! – прохрипел он. – Му-сор пога-ный!
Санька схватил потенциального тестя за кисти и изо всех сил старался не допустить удушения.
– Папа! – закричала Катька. – Папа, не надо! Ой, Санечка! Полотенце слетело!
– Рома! – бультерьером висела на плечах мужа Евгения.
А отец Василий поднырнул между противниками и, натужившись и напрягая все свои мышцы, старался развести эту роковую пару как можно дальше друг от друга. Но получалось плохо.
– Мишаня, – бегала вокруг попадья. – Мишаня, уйди оттуда! Оставь их ради бога! Пусть сами разберутся!
Роман провел какую-то странную подсечку, и все трое, увлекая за собой и женщин, повалились на пол.
Отец Кирилл сидел на кухне с выпученными от ужаса глазами и нервно потирал то лицо, то ладони.
– Убью мусора! – орал Роман на голого, полупридушенного Саньку. – Мою Катьку лапать! Мою Катьку?! Убью! На клочки порву суку позорную!
