– Когда покончим с этими, – продолжая жевать, Свиридов выразительно очертил вилкой вокруг своей тарелки, – откроем официальное охранное агентство в городе. Обзовем его, скажем, «Феникс» или «Щит». Предложим торгашам свою «крышу». И пусть только кто попробует отказаться! Так же, как «черные» делают, засунем своих людей в управленческий штат, пусть хоть копейку скрысятничать тогда попробуют!
– Идея симпатичная, – подумав, заметил полковник, – только надо поначалу с Крытым вопрос решить. Джафар точно справится, как ты думаешь?
– Ну, если ему немного помочь… – тонко усмехнулся майор.
– Думай, как можно поджать этого раскрашенного! – проглатывая третью рюмку, посоветовал подчиненному Артем Юрьевич. – Он только приехал, поэтому действовать нужно быстро, пока Крытый силу не набрал! На что его можно зацепить? Родственники у него какие, друзья, может, где-то грешок за ним в прошлом остался, о котором его кореша блатные не ведают? Думай! Не может человек ни разу за жизнь не оступиться! Может, у него враги есть, а мы не знаем с тобой об этом, а?
– Не волнуйтесь, Артем Юрьевич! Работа уже идет полным ходом, – отозвался подчиненный и закинул в рот кусок бифштекса. Прожевав его, он значительно добавил: – У меня человечек есть, совсем рядом с Гришей… – Не договаривая, он загадочно улыбнулся начальнику.
– Ну-ну, – усмехнулся тот. – Поживем – увидим.
Больше главные блюстители порядка города к этому разговору не возвращались. Покончив с ужином, выпив еще по одной, они покинули «Европу».
* * *
День выдался просто замечательный. Легкий ветерок чуть колыхал яркую зеленую листву, еще не успевшую потускнеть под жарким летним солнцем. Ночью, по всей видимости, шел небольшой дождь, поскольку кое-где на асфальте виднелись темные мокрые пятна. Воздух был полон необыкновенной приятной свежести. Пыль, висевшую в воздухе последние дни, прибило к земле. Воробьи и голуби плескались в лужицах, не успевших высохнуть. Они своим веселым щебетанием и гульканьем наполняли утренний воздух, заставляя всех окружающих радоваться.
Крытый находился в своей городской квартире. Он снял ее неподалеку от дома, в котором проживали Катерина и ее бабушка. Жилье было самое обыкновенное. Но Крытый нисколько не смущался этого. Ему, наоборот, была больше по душе простота обстановки. Он привык жить по-простецки: вся его прошлая жизнь как-то не располагала к приобретению другой привычки.
Крытый поставил на газ чайник и вернулся в комнату. Хотел включить телевизор, но в это время в дверь позвонили. Оказалось, пришла Катерина. Впустив племянницу, Григорий закрыл дверь и строго посмотрел на девушку:
– Ты почему не в школе?
– На сегодня занятия отменили, – сразу ответила та.
Рублев с его значительным жизненным опытом сразу сообразил, что этот ответ девушка выдумала еще на пороге собственного дома. Но сердиться на Катерину он просто не мог.
– Бабушка знает, куда ты пошла?
– Конечно! Если не веришь, то можешь ей позвонить! – обиженно надула губы девочка.
С первых дней Крытый попросил, чтобы племянница обращалась с ним на «ты». Еще не хватало между нами официальных обращений!
– Хитрюга! Не дуй губы! – ласково пожурил он ее. – Сейчас чаю попьем, а затем ты мне за прогул что-нибудь сыграешь! Так сказать, урок на дому!
– Хорошо! – легко согласилась та и принялась хозяйничать на кухне.
Крытый был в хорошем настроении. Дела сдвинулись с мертвой точки. Его ребята потихоньку прозондировали почву в городе. Как он и предполагал, многие устали от джафаровской бригады и готовы были хоть сейчас бежать под «крышу» братвы. Крытый не хотел первым наезжать на беспредельщика. Он нисколько не сомневался, что тот сам не заставит себя долго ждать – едва бизнесмены полезут из-под его пяты, он и окрысится! Значит, будет «рамс». Но в таком случае у Григория будет моральное преимущество: «Я никого за яйца к себе не тянул – люди сами пришли! А почему пришли? Да потому, что твои "шестерки" – что упыри болотные! Ни меры, ни совести не знают!» Вряд ли Джафару найдется на это что ответить. Весь город наслышан о подвигах его «джигитов»!
Григорий, так и не включивший телевизор, размышлял по этому поводу, сидя в кресле. Племянница шустрила на кухне, накрывая на стол. «Даже если придется воевать с усатым, то правда будет на моей стороне, – был убежден Крытый. – Можно будет подтянуть ребят из Питера. Тогда Джафар, если не дурак, слиняет из Веселогорска или пойдет на попятную. Так или иначе, но через некоторое время в Веселогорске ему просто нечего будет делать! Если он упустит свое лидерство, те, кто сейчас его боится, попрут на Джафара, пока он не опомнился. Городок маленький, особо делить тут нечего, и каждый толстосум на учете! А хорошо жить все хотят!»
Между тем Катерина объявила, что к великому чаепитию все готово. Григорий поразился, насколько аккуратно и умело та нарезала хлеб, сыр, колбасу. «Еще немного – и уже невеста! – с невольной грустью подумал Крытый. – А еще, кажется, совсем недавно в детский садик ходила! Как годы бегут!»
Он невольно на секунду мысленно погрузился в прошлое… Вот мать Катерины – одна из немногих, кто приветливо относился к Гришке-каторжанину, как звали между собой Рублева родственники. Она стоит около качелей, на которых раскачивается черноволосая девчушка в цветастом платье. Девчушка заливисто смеется, и счастливая мать смотрит на нее любящими глазами. Качели летят все выше, девочка смеется и болтает ногами, раскачивая их. Мать придерживает качели время от времени, чтобы девочка не раскачалась слишком сильно…
– Дядя Гриша, ты что такой грустный? – вернул его в реальность заботливый голос.
Григорий сделал себе бутерброд и задвигал челюстями. Крытый никогда не мог пожаловаться на аппетит. Вот и сейчас он уже доедал второй бутерброд, пока Катерина только-только расправилась с первым.
– Да нет, я, наоборот, веселый, – тряхнул головой «положенец» и посмотрел на девушку ласковым взглядом. – Купили вы с бабушкой телевизор?
– Не-а, – разочарованно протянула юная скрипачка, – бабушка спрятала деньги. Говорит, телик – не самое главное!
– Ну, вот мы с тобой музыкой позанимаемся, позвоним Валере и сгоняем в «Хоббит» за телеком!
– Ой! Правда?! – Счастью племянницы не было предела. Она на радостях чмокнула дядю в щеку и полетела в комнату за скрипкой.
– Что слушать будем? – грациозно вскинув смычок, Катерина приготовилась и замерла.
Вопрос, признаться, поставил Крытого в тупик. «Спросила бы что полегче!» – мысленно усмехнулся он и, подыгрывая ей, заявил важным голосом:
– Э! Что-нибудь на ваше усмотрение, барышня!
Катерина не выдержала и рассмеялась. Похоже на то, что она поняла дядины трудности.
– Сарасатэ. «Цыганские напевы», – объявила она.
Смычок коснулся струн, и полилась нежная тягучая мелодия. Крытый закрыл глаза, пытаясь представить какое-нибудь действие, происходящее под эту музыку. Сначала ему показалось, что он видит пляшущих людей. Потом ему представились какой-то иностранный кабак и пляшущая мулатка в цветастом платье. Почему кабак был иностранным, почему плясала именно мулатка, он не мог объяснить. Неожиданно он вспомнил, что видел эту картину в красном уголке ИТК по телевизору. Даже вроде первоначально помнил, как звали эту женщину и как назывался сам фильм.
