И лишь в следующее мгновение, разлепив тяжелые веки,
коллежский асессор понял, что лежит на траве, в том же месте, где упал. Его
голова покоится на коленях у сидящей Сатоко и обвязана мокрой холодной тканью.
Осторожно коснувшись пальцами темени, вице-консул обнаружил там изрядную шишку
и наконец всё вспомнил.
«Что со мной случилось?» — хотел он спросить, но вдова Мэйтана
нарушила молчание первой.
— Мне не спалось. Опять. Каждую ночь не могу уснуть, всё
тянет к этому проклятому месту. Я пришла. Увидела на траве белое. Сначала
подумала, вернулся муж. Но это были вы. Что с вами стряслось? На вас напал
Сигумо?
Поняв, что Сатоко на его вопрос не ответит, Эраст Петрович
сел, а потом и поднялся на ноги. Он понемногу приходил в себя. Ушиб, но
сотрясения, кажется, нет, поставил он диагноз самому себе и о шишке больше не
думал. Череп у дипломата был крепкий.
Приблизившись к яблоне, на которой давеча висела Эми Тэрада,
коллежский асессор внимательно рассмотрел сук, но никаких следов не обнаружил.
Ветка была толстая, покрытая грубой корой. Ни царапины, ни примятых листьев.
— Вы перевязали мне голову… — сказал он, вернувшись к Сатоко.
— Как это странно…
— Что странно?
— Всё. Здесь всё странно. Разумеется, никакой чертовщины, но
очень уж всё по-японски…
— Никакой чертовщины? — переспросила она.
Фандорин сел на траву напротив Сатоко и заговорил с ней
доверительным тоном, как с доброй знакомой, каковой вдова бывшего сослуживца,
собственно, и являлась.
— Собаки у сточной канавы. Это раз. Ледяная вода в бочке.
Это два.
— Что это значит? — напряженно сдвинула брови Сатоко.
— Послушника Араки удивило необычное поведение б-бродячих
псов, которые сгрудились у сточной канавы и были очень возбуждены. Я сразу
заподозрил, что туда слили кровь убитого. Уверен, что анализ почвы это
подтвердит. — Эраст Петрович достал из широкого рукава маленький мешочек. —
Если так, то, значит, никакого оборотня не было. И второе: Араки сказал, что
вода в бочке была ледяной. Он вышел в сад на рассвете, то есть примерно через
четыре часа после смерти Мэйтана. За это время вода до такой степени не остыла
бы. Уж во всяком случае она не стала бы ледяной — сейчас лето, ночи теплые.
Кто-то выпустил у Мэйтана всю кровь, потом вычерпал замутненную воду и вылил ее
в сточную канаву, а взамен из колодца принес свежей воды, холодной. Мне
оставалось лишь установить, кто это сделал.
— Тот, кто ударил вас сверху? — показала Сатоко на перевязанную
голову вице-консула. — Но ведь вы не видели этого человека.
— Не видел, — пожал плечами Фандорин, — но догадаться
нетрудно. Вон на том дереве, в неком подобии люльки, висела госпожа Тэрада. Я
был слишком ошарашен этим п-причудливым зрелищем, иначе непременно сообразил
бы, что ее верный носильщик Кэнкити должен быть где-то неподалеку. К тому же он
единственный, кто мог нанести мне удар сверху — ведь этот детина выше меня
ростом.
— Тэрада-сан? — воскликнула Сатоко. — Так это она умертвила
моего мужа?
— Ну что вы. Малютка Эми просто слишком любопытна. Услышав,
что нынче ночью я собираюсь устроить охоту на Сигумо, она заранее заняла
удобное место в б-бельэтаже. А Кэнкити набросился на меня, подумав, что я хочу
причинить вред его обожаемой госпоже. Нет, Тэрада-сан здесь ни при чем. Хотя
барышня она исключительно неприятная. Испорченная, капризная, злая, да и
смотреть на нее, прямо скажем, удовольствие сомнительное. Не понимаю, почему вы
с ней дружите?
— Я скажу, — ответила Сатоко, опустив голову. — Когда я вижу
Тэраду-сан, мне становится легче… Моя Акико перестает казаться мне самым
несчастным существом на свете… Но если это была не Тэрада-сан, то кто же?
— Вот это я и собирался выяснить. Для этого нужно было
д-допросить смотрителя Иностранного кладбища. Его сторожка находится сразу за
оградой. Судя по отечности лица и нервическому тику, этот субъект наверняка
страдает бессонницей. К тому же, как я понял из нашего с ним краткого диалога,
мистер Сильвестер испытывает нездоровый интерес к соседнему владению. Характер
у этого человека трудный, вряд ли он стал бы отвечать на мои вопросы, поэтому
пришлось устроить маленькую демонстрацию. Собственно даже п-провокацию. Не буду
утомлять вас подробностями, они несущественны. Главное, что сторож полностью
удовлетворил мое любопытство. Предположения подтвердились. Да, это он неделю
назад вывалил на крыльцо кельи Мэйтана ведро нечистот. Сильвестер — человек
полупомешанный. У этого бывшего матроса навязчивая идея — прогнать с
кладбищенского холма «идолопоклонников». Тринадцать лет назад, во времена
смуты, на него напали ронины. Он спасся лишь тем, что успел вскарабкаться по
водосточной трубе, однако острый клинок отсек ему ногу. С тех пор он люто
ненавидит японцев и их «языческую» религию.
— Ах, я всё поняла! — прикрыла пальцами рот Сатоко. — Мой
муж был для этого человека предателем. Сначала сторож попытался выжить его из
сада, а когда не удалось, умертвил, воспользовавшись японской легендой! Он
думал, что монахи испугаются и монастырь опустеет! Сторожу легко было изобразить
оборотня! Достаточно было укрыться с головой черной рясой, а сверху прикрепить
плетеный тэнгай. То-то сквозь него просвечивала луна! А передвигался он так
странно, потому что у него деревянная нога!
Фандорин выслушал вдову и покачал головой:
— Не с-складывается. Откуда невежественному матросу знать
японские легенды? Он и язык-то побрезговал выучить. Нет, Сильвестер не убийца.
Но, как я и предполагал, он видел убийцу, и даже дважды. Его мучила бессонница,
он несколько раз выходил из сторожки покурить трубку, а убийце понадобилось
немало времени на осуществление своего п-плана. К тому же, как вы помните, ночь
была такая же лунная, как нынче.
— Кого он видел? — спросила Сатоко, не поднимая глаз.
— Вас, — так же тихо ответил Фандорин. — Кого ж еще? Сначала
Сильвестер видел, как женщина в черном кимоно носила ведра к сточной канаве. А
когда вышел в другой раз, незадолго перед рассветом, она носила воду от колодца
к павильону. Я знал, что Мэйтана могли убить только вы. Но нужно было
подтверждение.
— Знали? — повторила Сатоко, по-прежнему не глядя на
молодого человека. — Откуда?
— Я не верю в п-привидения, и ваша история о безголовом
монахе меня не убедила. Это раз. Вам очень легко было осуществить свое
намерение: сначала опоить мужа сонным зельем, подмешанным в сакэ, потом
проколоть ему артерию, а после этого оставалось лишь поменять воду в бочке.
Когда я хвастался перед настоятелем, что выловлю «оборотня» нынче же ночью, мои
слова адресовались вам. Вы должны были знать, что я слов на ветер не бросаю и,
если говорю так уверенно, значит, обнаружил какие-то улики. Я не сомневался: вы
непременно явитесь в сад, чтобы проследить за моими действиями… Я был готов к
встрече, но меня сбила Эми. Это ведь она подала вам идею изобразить нападение
Сигумо — когда, после инцидента с нечистотами, стала кричать об опасности,
угрожающей Мэйтану?
