– Да-а, пока мы тут развлекались, наш старичок времени даром не терял! – сказал он странным голосом. – Купил он нас за рубль двадцать, ребята!
– Да что случилось? – сердито перебил его Грачев.
– Мы как видели ситуацию? Пока Величко с Мачколяном отстреливаются, Грачев с командой отползает налево по коридору и находит подходящее укрытие. Но старик поставил в конце коридора фонари, и теперь любое наше передвижение у него как на ладони. Театр теней, понимаете?
– Это дело поправимое, – прогудел Мачколян. – Давай-ка полосни из «дегтяря» направо, а я тем временем из автомата посшибаю эти проклятые фонари, и все дела.
– Подождите! – вдруг вмешался Грачев. – Я попробую еще раз воззвать к его разуму.
Он осторожно выглянул в дверь и крикнул:
– Послушайте меня, лейтенант! Вы теперь остались без собак. Надеяться вам не на кого. Нас много, и у нас есть оружие. Давайте кончим все миром. Предлагаю встретиться один на один и поговорить!
В глубине коридора грохнул одинокий винтовочный выстрел, и пуля цокнула о потолок над самой головой Грачева. Он невольно отпрянул назад, а вдогонку ему понеслось жестяное громыхание рупора:
– Никаких переговоров с предателями трудового народа! Мы перебьем их как бешеных собак!
– Как мне надоела эта собачья тема! – пробормотал Величко и, оттеснив в сторону Грачева, выставил в коридор ствол «Дегтярева».
– Ашот! – заорал он. – Второй номер! Лупи по фонарям!
Он нажал на спуск, и коридор наполнился безостановочным грохотом выстрелов. Рой пуль проносился под самым потолком, с визгом высекая искры и осыпая коридор свинцовым дождем. Со стороны старика ответного огня не было, и Мачколян, воспользовавшись моментом, расстрелял из автомата расставленные по коридору фонари. Когда все погрузилось во мрак, они прекратили огонь и опять спрятались в комнате.
– Ну, теперь пора, – сказал Величко. – Второй номер – патроны! А ты, Грач, готовься. Граф уже готов. Парнишка на месте? Пойдете ползком – по моей команде. И не останавливайтесь, пока не найдете места побезопаснее.
Величко выдвинулся с пулеметом в коридор и, используя собачьи трупы как бруствер, принялся дырявить пространство перед собой короткими неприцельными очередями. Ему и самому не хотелось войти в историю в качестве эдакого Герострата, безжалостно уничтожившего пришельца из далекого прошлого. Сама мысль об этом вызывала у него что-то вроде мозговой зубной боли. Но позволить, чтобы этот самый пришелец уничтожил кого-то из друзей Величко, мальчишку или Графа – этого он тоже не мог. Ради их спасения он был готов и грех взять на душу, но лучше, если бы этот грех был непреднамеренным.
Со стороны противника никаких ответных действий не последовало. Пулемет Величко одиноко грохотал в темноте, вызывая у него неприятное чувство нереальности всего происходящего. Немного воодушевил его азартный шепот Мачколяна, который восторженно прошипел ему в ухо: «Все нормально, старик! Они уже ползут! Так держать!»
Величко и сам догадывался, что Грачев не будет терять времени даром. Но ему хотелось бы точно знать, насколько удачно идет отступление. К сожалению, в темноте разобраться в этом не было никакой возможности. Тогда он коротко крикнул Мачколяну:
– Рация! Уточни! И давай еще диск!
На время выстрелы смолкли. Пока Величко менял диск, Мачколян вызвал по рации Грачева. Он был предельно лаконичен.
– Что у вас? Прием.
Рация захрипела и голосом Грачева ответила:
– Ушли в боковой коридор. Все в порядке. Советую не задерживаться. Прием.
– Идем к вам. Отбой, – сказал Мачколян.
Он тронул за плечо Величко, который спугнул тишину еще одной короткой очередью из пулемета, и сказал: «Понял!»
Они стали медленно отползать назад. Наконец Мачколян не выдержал.
– И долго мы будем пятиться как раки? – недовольно пробурчал он. – Тихо ведь. Давай перебежками!
– Тогда бери эту дуру! – предложил Величко. – Я с такими тяжестями бегать не приучен.
Мачколян без слов отобрал у Величко «Дегтярева», сунул ему взамен три запасных диска и легко поднялся на ноги. Вскочил и Величко, у которого здорово полегчало на душе, когда появилась надежда, что все обойдется без человеческой крови.
– Рванули! – сказал он.
И тут действительно рвануло. Но прежде они услышали двойной металлический стук – будто кто-то приложился молотком о камень. Но ни Величко, ни Мачколян ни о каком молотке не подумали. Они разом, как по команде, плюхнулись обратно на пол и вжались в холодную бетонную поверхность так крепко, что у них заныли даже кости.
Гранаты взорвались одна за другой, обдав их горячим ветром, в котором жужжали металлические осколки. Глаза им запорошило пылью. На минуту они ослепли и оглохли.
– Ч-черт! – простонал Величко. – Кажется, меня задело!
– Ага, – сказал Мачколян. – Я сейчас.
И он принялся стрелять туда, откуда прилетели гранаты. В его могучих руках пулемет почти не дергался, и пули ложились довольно кучно. Величко понял, что товарищ не на шутку разозлился и готов на все.
– Не пережимай! – попросил он. – Я вроде живой.
Мачколян прекратил стрелять и зажег фонарь, прикрывая его своим огромным телом. С первого взгляда ему стало ясно, что рана, которую получил Величко, большой опасности не представляет, хотя крови из нее натекло прилично. Видимо, какой-то острый камешек рассек ему по касательной кожу на лбу.
– Жить будешь, – ободряюще сказал он Величко. – Но думать – никогда.
– Да я и не хочу, – простонал Величко. – Башка гудит, как колокол.
– Тогда пошли догонять ребят, – предложил Мачколян. – Слава богу, у деда силенок не хватает далеко кинуть. А сейчас я его отогнал еще дальше. Мы успеем.
Они опять поднялись и, пригибаясь, побежали прочь от опасного места. Но тут их ждала новая неприятность. «Лейтенант», кажется, и сам понял, что в данной ситуации гранаты использовать нерационально. По примеру Величко он просто начал обстреливать коридор из автомата. Огонь был довольно плотный и расчетливый. Друзья едва успели в очередной раз залечь.
– Упал – отжался, – прокомментировал Мачколян. – Занозистый попался дедок. Никак не хочет отпустить нас на дембель.
– Ему самому давно на дембель пора, деду этому, – болезненным тоном сказал Величко, безуспешно пытаясь остановить кровь, которая обильно текла по его лицу. – Впору министра обороны сюда вызывать. Больше этот старослужащий никому не поверит.
– Ага, и обязательно в парадном мундире, – поддакнул Мачколян. – Чтобы золотое шитье, иконостас, все как полагается. Думаешь, министр согласился бы?
– Еще бы, такой пиар! – невесело усмехнулся Величко. – Приказом министра обороны уволен в запас последний воин давно отгремевшей войны… Только все это мечты. Сматываться надо, Ашот!
