– Каким ребятам?
– Да вон.
Пешкодралов ткнул пальцем в ошарашенного Кулапудова, только что наблюдавшего спринтерский бег, и братьев Утконесовых, все-таки сломавших свой отбойный молоток и чинивших его прямо на дороге. На скамейке, безнадежно уткнув голову в руки, страдал от неразделенной любви полковник Подтяжкин.
По-видимому, он единственный, кто не заметил еще Глеба Ефимовича.
Лучше засветиться капитан не мог.
– И им скажи, – выдавил Мочилов и поспешил удалиться.
– Глеб Ефимович, – позвал вслед Пешкодралов, – если вам нужны бутылки, я вам все отдам. У меня много.
Капитан приостановился, движимый соблазном, понял, что скрываться уже смысла нет, вернулся, выхватил сумку из благосклонно протянутых Лехой рук и быстро пошагал прочь.
«Для полного счастья мне еще генерала не хватает», – заметил про себя Мочилов, скрываясь за подворотней. Навстречу шел генерал.
Мгновение спустя рядом с Лехой стояли Кулапудов и братья.
– Что ему надо было? – с любопытством спросили все разом.
Леха довольно приосанился, чувствуя на себе всеобщее внимание, многозначительно помолчал минуту.
– Не бросает нас капитан, негласно ведет свое расследование, – веско сказал он. – Передал, чтобы мы никому не говорили, что он был здесь. Вроде как мы его не видели. – Мечтательно подняв глаза, Пешкодралов добавил: – Что за человек!
– Да, Мочила – сила, – подтвердил Андрей, задумавшись.
– Мент от бога, – добавил Антон.
– Ладно, опергруппа, по домам, – вернул всех на землю Венька. – Приманка зачем-то смылась с места проведения операции.
Об этом с ней разговор отдельный будет. А нам здесь оставаться больше смысла нет. Пешкодралов, что это от тебя так несет?
* * *
Володя все делал, как велел ему Мочилов. Лишь только в окне показывалась чья-то фигура, он обращал голову к колонне и беседовал с нею, беседовал.
Если к дверям больницы подходил больной или навещающий, лейтенант всем без исключения сообщал:
– Какая незадача, мой товарищ только что отошел, ну, вы понимаете куда. Мы давно здесь сидим, и вот оказия с ним случилась. Он тут за углом, скоро вернется. Если хотите, проверьте. Мочилов слово свое держит и за гамбургерами ни за что не побежит.
Текст был довольно пространный, но лейтенанта это не смущало.
Следить за окном, которое находилось за спиной Володи, было довольно трудно. Смурной первое время еще оглядывался, проверяя, смотрят ли на него или нет, а потом перестал. Он подумал, что проще будет, если он все время станет разговаривать с колонной. Заодно и подозрений меньше возникнет. А то что это он все оглядывается и оглядывается.
Проблематичнее всего было колонну представить живым человеком. На Мочилова она нисколько не походила, а оттого найти общий с ней язык оказалось трудно. Сначала Володя побеседовал о погоде, обсудил последние политические новости, завел разговор о превратностях любви. Но непростые эти темы требовали диалога, диспута, если хотите, а приходилось отдуваться одному. Что поделать, коль Владимир Эммануилович не привык к монологам.
Тогда лейтенант вышел из затруднительного положения тем, что начал декламировать стихи. Поэтическая его натура заставляла в свое время Володю с вдохновением зубрить лучшие образчики поэтического творчества.
Особенно молодому человеку нравились современные стихотворцы и поэты Серебряного века.
Он сыпал и сыпал стихами, не забывая прерываться на то, чтобы сказать:
«Мой товарищ отошел». Прохожие шарахались от чудака с ввалившимися щеками, нездоровым блеском в глазах и пробивающейся черной щетиной, благоразумно намереваясь заглянуть в больницу как-нибудь в следующий раз. А лучше вообще сюда не приходить, как-нибудь само заживет.
Как раз когда Володя цитировал любимого своего Хлебникова, появилась она. Легкой, почти невесомой походкой девушка шла в сторону расчувствовавшегося лейтенанта. Ветер путался в ее волосах, весело играя светло-каштановыми локонами. Сегодня незнакомка была в розовом. Узкие джинсы-клеш и коротенький топик выгодно выделяли тонкую фигуру, золотой браслетик деликатно охватывал изящное запястье.
– Это больница номер один? – еще раз поинтересовалась она.
– Как вас зовут? – вместо ответа был вопрос.
– Люда.
– Люда, Людмила, Людочка... – зачарованно повторял Вова.
– Так я правильно пришла, это та больница?
Лейтенант кивнул, шепча что-то одними губами.
Когда девушка скрылась за дверьми, он словно очнулся от наваждения и понял, что злостно забыл о поручении, оставленном ему капитаном.
Он не сказал девушке, куда скрылся его друг. Как он мог так поступить!
Входная дверь распахнулась, и из здания вышла грузная женщина.
– Второй пикетчик отправился по делам недолгим, но очень необходимым.
Все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо... – поспешил заверить лейтенант.
– Полчаса назад, когда я входила, вы мне то же самое говорили.
Он до сих пор не вернулся? – поинтересовалась женщина.
– Диарея, – пожал плечами Володя.
Он не хотел больше разговаривать с чьей-то мамашей и вообще не хотел разговаривать, но в окне показалась до боли знакомая физиономия в колпаке. Она так и выглядывала наружу, интересуясь происходящим на улице, то ли по чьему-то заданию, то ли ублажая извечное женское любопытство.
Смурной отвернулся и обратился к колонне:
– Вам нужно так увидеть боль мою?
Извольте.
Но не пеняйте, люди, не пеняйте.
Бог видит, избежать хотел бы я войну.
Не нужно вам?
Ну что ж, тогда сражайтесь.
В доказательство своих слов Владимир Эммануилович привстал с холодного камня ступеней и сделал выпад на колонну, подсмотренный в фильме про трех мушкетеров. Колонна проигнорировала сей грозный жест, однако женщина шарахнулась в сторону, словно это на нее покушались. Стороной обойдя лишившегося рассудка парня, она торопясь засеменила восвояси.
Светлое видение вышло из дверей довольно-таки быстро, словно и не навещало никого. Строки, продиктованные Володе сердцем, коснулись и ее слуха.
– Чье это творчество? – полюбопытствовала она. – Эти стихи я впервые слышу.
– Они мои, – зардев, тихо признался Смурной.
Девушка впервые заинтересованно посмотрела на молодого человека, отметив, что он очень даже ничего, если не брать в расчет очки и отсутствие намека на мышцы. Зато лицо очень вдохновенное.
– Как интересно, – Люда смело подошла к лейтенанту и без ломаний, излюбленных современными представительницами женского пола, присела рядом на ступеньке. – Прочтите что-нибудь еще.
