– Наверное, выбросило взрывной волной, – предположил Иннокентий.
К Галине обратился мужчина, вместе с Сошкиным осматривающий место трагедии:
– Гражданочка, можно вас на минутку?
Он увлек ее на пепелище и показал сгоревшую канистру из-под бензина.
– Вот видите, – со вздохом произнес он, – когда хранишь такие вещи в сарае, может случиться всякое.
– Оставьте меня в покое, – она развернулась и быстрым шагом пошла в сторону моря.
Сунув находку в карман, Иннокентий двинулся за ней следом. Хоть ему и нужно было встретиться со скульптором, но не мог же он оставить ее одну в таком состоянии! Да еще Валентин пропал… Да еще эти хазаровские отморозки, которые могли появиться в любую минуту… Неизвестно было, чего от них теперь ожидать. Успокоились ли они, взорвав дом и лодку?
Скорее всего, нет. Ведь, заминировав лодку, они надеялись, что взорвутся ее пассажиры. Не могли же они предположить, что лодку попытаются угнать! А если так, то наверняка захотят снова осуществить свое намерение.
Галина прошла к мосткам и села на краю, опустив ноги в воду. Иннокентий пристроился рядом. Немного помолчав, он сказал:
– Нам нельзя здесь оставаться.
Галина ничего не ответила. Вдруг сзади на них упала чья-то тень. Иннокентий резко обернулся, опасаясь, что это кто-то из хазаровских братков, но увидел Валентина. Он стоял с хмурым выражением лица и глядел на море.
– А-а, это ты…
– Нет, это моя тень, – мрачно пошутил он.
– Где ты был? – Галина кинула на него короткий взгляд. – Знаешь, что произошло?
– Видел, – лаконично ответил Валентин.
– Да нет, ты не все видел, – ехидно заметила сестра. – У нас теперь и лодки нет.
– То есть как? – растерянно спросил он.
– А вот так.
Галина стала рассказывать ему об утреннем происшествии. Иннокентий чувствовал себя немного лишним. Он выудил из кармана свинцовую трубку и ключи с брелоком, на котором был маленький перочинный нож, и принялся разгибать свернутый в трубку листик свинца. Так и есть, какое-то послание.
Делая усилия, чтобы вспомнить древнегреческие слова, он читал, и его лицо все больше просветлялось. Вернее, сперва на нем выразилось недоверие, перешедшее через удивление в радость. Эта радость была сродни радости ученого, сделавшего великое открытие. В принципе, это и было открытие.
Причем такое, которое могло сделать последующую жизнь Иннокентия веселой и беззаботной. Примерный текст послания в переводе с древнегреческого был такой:
«Царю Митридату Архелай желает здравствовать.
Двадцать лучших твоих телохранителей отправлены в царство Аида по твоему распоряжению. Со мной остались только Антипатр и Эвстах, которых ожидает та же участь. Казна твоя, которую ты приказал спрятать, уезжая от зятя твоего Тиграна Армянского, уже в оговоренном месте. Это озеро в двенадцати стадиях от побережья моря, примерно на полпути до Пантикапея.
Там есть пещера, имеющая два выхода. Тот, который ведет на сушу, я приказал засыпать валунами. Надеюсь, что меня ничто не задержит, и тогда я буду в твоем дворце в Пантикапее через двое суток после того, как ты получишь мое послание».
Иннокентий читал и перечитывал и не верил своим глазам. Может, это подделка? – спрашивал он себя и тут же отвергал эту мысль. Ну кому в голову может прийти изготавливать такие подделки? И потом Галина сказала, что нашла ее в огороде. Он скосил глаза на девушку. Они с братом сидели на мостках, молчаливые и задумчивые. Нет, это явно подлинник.
Все говорит за это. И цвет, и качество свинцовой пластинки, и способ, которым сделана надпись. Кое-что Иннокентий в этом понимал.
«Так-так, – лихорадочно принялся рассуждать он, – где же это место? Пантикапей – это ясно, это нынешняя Керчь.
Там была ставка Митридата Эвпатора. Где жил Тигран Армянский, его зять? Логично было бы предположить, что в Армении. Но это не совсем так. Границы нынешней Армении и Армении первого века до нашей эры, а именно об этом времени идет речь, совершенно не совпадали. Столицей Армении была, кажется, Артаксата. Значит, на полпути от Артаксаты до Пантикапея. Это примерно район современных Сочи, Адлера и Гагры – отсюда километрах в трехстах. Ничего себе райончик – километров пятьдесят по побережью! Но есть же и другие приметы, например, озеро со скалой в двенадцати стадиях от побережья. Стадий был равен ста семидесяти-ста восьмидесяти метрам, значит, двенадцать стадий составляют около двух километров в переводе на метрическую систему.
Это уже кое-что. Можно будет расспросить местных жителей.
Только вот там ли еще клад? – задавал он себе вопрос. – Ведь прошло столько времени. Гонец, который вез Митридату это послание, наверняка погиб. Иначе как бы оно оказалось на огороде Галины? Архелай, который был военачальником Митридата Эвпатора, возможно, и добрался до своего царя и сообщил ему о месте нахождения казны. Но, как известно, у Тиграна Митридат был всего раза два, и то перед самой своей кончиной, перед тем как бросился на меч. Это случилось, когда его собственное войско во главе с его сыном Фарнаком подняло мятеж против его царской власти. Митридат просто не успел бы забрать свою казну. Архелай же, единственный знавший о местонахождении казны, тоже мог не добраться до Пантикапея: время было смутное. Кстати, в источниках после шестьдесят третьего года до нашей эры его имя, кажется, не упоминается. Значит, шанс, что сокровища все еще в пещере, велик».
Иннокентий широко улыбнулся и снова поглядел на брата с сестрой. Подумал о том, что одному ему с этим делом не справиться. И потом, трубку все-таки обнаружила Галина. Только вот стоит ли их посвящать в подробности?
Когда они найдут казну, тогда можно будет ее поделить, там явно хватит на всех.
– Чего радуешься? – услышал он и заметил, что Галина тоже смотрит на него. – Да тебе-то что, – со вздохом добавила она, – у тебя же дом не сгорел и лодка не взорвалась.
– Ребята, – шепотом произнес он, – кажется, я нашел казну Митридата Эвпатора.
– Нам сейчас не до шуток, – Галина покачала головой.
– Мы это уже где-то слышали, – скептически добавил Валентин.
– Да нет, точно, – убежденно сказал Иннокентий. – Знаете, что это?
Он покрутил перед носом Галины свинцовой пластиной.
– Это грузило, которое я нашла на огороде, только непонятно, зачем ты его развернул.
– На таких грузилах, как ты его называешь, древние греки писали письма. Из пластинки получался такой свинцовый свиток.
– У тебя, кажется, уже был один такой, – заметила Галина.
– Такой, да не такой, – с придыханием ответил Иннокентий. – Это послание одного из лучших военачальников Митридата Эвпатора своему царю. Ему он поручил спрятать свою казну, как я понимаю, чтобы она не досталась его сыну Фарнаку, который строил против него козни.
