Меж бамбуковых столиков сновали легкие, одетые в шорты-трусы и завязанные на животе узлом кофточки официантки. Их, юрких, как джонки, домогались жадные руки пьяных моряков. По углам зала тянули к потолку изрезанные листья живые пальмы в огромных кадках. За порядком в зале наблюдали два огромных молчаливых детины в тельняшках и бескозырках, с дубинками на поясе.
– Подвинься, юнга, – Череватенко бесцеремонно отстранил локоть спавшего на стойке, возле пустой рюмки, матроса.
– Я… те… – заплетающимся языком проговорил матрос и снова засопел.
– Бескозырку потеряешь, – кивнул на лежавший рядом с матросом головной убор Череватенко. – Эх, волки морские, – тряхнул он своей лысой, стянутой банданой головой и, затушив в пепельнице окурок сигары, вынул откуда-то из-за пояса новую, – разве так можно? Молоко на губах не обсохло, а напиваются как черти. Помнится, я…
Историю рассказать боцману не пришлось, потому что из-за разноцветных кулис, сбоку, вышла хрупкая темноволосая женщина. Ее живые черные глаза, окинув пьющих за стойкой пиратов и матросов, остановились на Роке. Он улыбнулся, она ответила ему сдержанной улыбкой, в которой сквозило превосходство женщины, любимой мужчинами. На брюнетке были облегающие коричневые брюки и блузка с рисунком «под леопарда». Прямая, с гордой осанкой, она производила впечатление владеющей своими эмоциями женщины, которой не чужда тщеславная убежденность в собственной неотразимости. В руке она держала сигарету с длинным черным мундштуком. Она слегка щурилась от дыма, но это столь естественное движение век казалось у нее дополнительным проявлением спесивого высокомерия.
– Привет, Рок… Как ты? – монотонным голосом произнесла она.
– Отлично. – Рок кивнул бармену: – Мне как обычно.
– Что вы находите в этом саке? – с насмешкой спросила женщина.
– В нем чуть больше двадцати градусов… – пожал плечами Рок и, сняв шляпу, положил ее на стойку рядом с собой. – Идеальный градус для того, кто не хочет сильно пьянеть.
– Это смотря сколько выпить, – стрельнула в Рока глазами женщина. – Пришли расслабиться, – с ироничным пониманием кивнула она. – Что-то давненько не заглядывали.
– Расслабиться тоже, Кристи, но, вообще-то, хотел с Морганом пообщаться.
– Он скоро будет, – бесстрастно, после небольшой паузы, сказала она, – только у него от меня секретов нет.
– Да я знаю, – Рокотов посмотрел по сторонам, – просто не хотел отрывать тебя от работы.
– Общение с клиентами – это и есть моя работа, – улыбнулась она заученно обворожительной улыбкой. – Пойдем в кабинет, – она решительно, но в то же время плавно взяла его под руку и увлекла за занавеску из бамбуковых висюлек, где располагался их с Морганом кабинет.
Через Моргана, который на пару с Кристиной владел «Сороковой параллелью», Сергей частенько сбывал контрабандный товар. Он прошел вслед за Кристиной в кабинет, предварительно забрав у боцмана бутылку и шепнув, чтобы все оставались на своих местах.
– Все нормально, кэп, – махнул рукой Червь и устроился вместе с Дедом и Дудником за маленьким столиком, который только что освободился. С этого места был виден почти весь зал, хорошо просматривался вход и было довольно далеко от рояля, где Роджер начал играть уже третью джазовую мелодию по заказу американцев. Боцман не очень-то уважал джаз, предпочитая более легкую музыку.
* * *
– Проходи, чего стоишь? – Кристина с шутливой улыбкой, чуть тронувшей уголки ее ярко накрашенных губ, посмотрела на Рока. – Или ты меня боишься? Я не кусаюсь…
Она натянуто рассмеялась. Року мерещилась в этом смехе червоточинка скрытой обиды.
Рокотов положил шляпу на небольшой комод, где стоял миниатюрный торшер, абажур которого был декорирован под восточный мотив, а подставка представляла собой серебряный колокол. Между абажуром и подставкой был зажат шар из синего стекла. Рядом с торшером лежал потрепанный том Ветхого Завета, который так любил цитировать Морган. Сергей неторопливо уселся в кресло с изогнутой спинкой, в то время как Кристина приглашала его на застеленный тигровой шкурой диван.
Кабинет четы Морганов, как называли на острове Кристину и ее любовника, больше походил бы на будуар восемнадцатого века, если бы не местный колорит: китайская дребедень, две тигровые шкуры – одна на диване, другая на стене, вазы и фонарики. Кристина любила антиквариат, но у нее, несмотря на весь ее внешний лоск, не хватало вкуса, чтобы не смешивать старинную мебель из благородных древесных пород с дешевыми сувенирами китайского и корейского происхождения.
Кристина открыла дверь, тронула бамбуковые занавески и, не выглядывая в зал, позвала Дыма.
– Скажи Шаолин, чтоб принесла саке и сукияки для моего гостя.
– О’кей, – откликнулся Дым, придерживая бамбуковые занавески.
К тому моменту обстановка в зале еще не была такой накаленной, какой она стала после того, как группа танцующих возле сцены повалилась на пол.
Затворив дверь, Кристина снова расположилась на диване, закинув ногу на ногу и устремив на Рока долгий изучающий взгляд из-под опущенных век.
– Ты по-прежнему не хочешь продать мне эту яхту? – обратился он к ней.
Не в силах оставаться на месте или чувствуя себя неловко под этим холодным взглядом, он подошел к грациозной тумбочке из дуба и взял в руки макет вытянутой в форме пироги лодки. Такие быстроходные моторные яхты использовались контрабандистами в двадцатые годы прошлого столетия для перевозки спиртного, когда в Америке царил сухой закон. Рок любовно погладил корпус судна, выполненный из красного дерева, и пошевелил пальцем один из миниатюрных люков, в котором прятался такой же миниатюрный электромотор.
– А что я скажу Моргану?
– Разве он не потакает всем твоим прихотям? – с рассеянным лукавством улыбнулся Рок.
– Я угощу тебя саке, как ты и хотел, а к нему сукияки, хорошо? – ушла от прямого ответа Кристина. – А это что? – с кокетливым удивлением посмотрела на початую бутылку рома, поставленную Роком на комод – словно она только сейчас заметила ее.
– Товар, который я намерен предложить кое-кому…
– Так как насчет саке?
Рок кивнул. Кристина еще больше опустила веки, казалось, она дремала или погрузилась в воспоминания.
– Я все думаю о том времени, – медленно начала она, и только по легкой дрожи ее губ можно было догадаться о волнении, которое она в себе подавляла, – когда ты называл меня пантерой и…
– Не продолжай, – Рок поморщился от досады. – Тогда все было по-другому… Ну так что насчет яхты?
Он держал макет за два никелированных болта, с помощью которых корпус судна был привинчен к подставке.
– Ах, не продолжать! – презрительно выпятила она верхнюю губу и подобрала нижнюю. – Какие мы нежные, какие мы уязвимые!
– Ты сегодня не с той ноги встала или Морган тебя расстроил? – невесело усмехнулся Рок. – В любом случае, если ты намерена общаться в подобном тоне, то мне лучше подождать Моргана в баре.
