Сегодняшний праздник был намного скромнее. Это обстоятельство, однако, не смущало Шепелева. Наоборот, он требовал хвалы за проявленные демократизм и деликатность. Жене он говорил: «Ну подумай, на самом деле, что мне, паханов и "шестерок" за один стол сажать?»
– А теперь подарок, – огласил Шепелев зал своим принужденно-веселым рыком.
Он кивнул помощнику, и тот, с трудом освободив из-под скатерти свои ноги-жерди, направился к окну. Там, на длинной тумбе, в окружении бокалов, фужеров, ваз с гладиолусами и тюльпанами, рдела таинственная, перемотанная золотистой лентой коробка. Захаров вручил ее шефу и невозмутимо уселся на свое место. Шепелев выдержал томительную паузу, потом стал распечатывать коробку, то и дело бросая проверяющие взгляды на напряженные лица гостей. Зал стих. Предвкушение чуда, барской щедрости и готовность к дежурным восторгам царили среди собравшихся.
– Вот, – причмокнул Шепелев, вынимая из коробки шкатулку из моржовой кости с ажурной резьбой. – Вот, принимайте…
Шепелев снова положил шкатулку в коробку и, не закрывая крышкой, вернул Захарову. Тому снова пришлось вылезти из-за стола, дабы вручить подарок молодым. Ирина ударилась в краску.
– Да зачем же, – от волнения приподнялась со стула Надежда Петровна, – ну, право…
– Надежда Петровна, – покровительственно и властно возвысил голос Шепелев, – сколько ты у меня на предприятии работаешь? Или твоя дочь не заслужила такого подарка?! Вот если бы я молодым машину подарил – тогда другое дело!
Егор сделал кислую мину. Ирина тронула его за руку. По залу пробежал ропот восхищения.
– Ты чего?
– Противно, – скривил он рот в горькой усмешке, – строит из себя щедрого господина, а сам народ эксплуатирует…
– Перестань, революционер нашелся, – сжала его руку Ирина. – Спасибо, – она поднялась со стула с благодарственной речью. – Это ценный подарок… каждый знает…
Она смущенно замялась.
– Кюкюр, – воспользовавшись паузой, обратился к Таныгину Шепелев, – ты красиво поешь, но еще не произнес сегодня ни одного тоста.
– А? – очнулся Таныгин.
– Скажи что-нибудь приятное гостям, поблагодари Семена Никанорыча за подарок, – раздраженно шепнула мужу Надежда Петровна.
– Я хочу выпить, – приподнялся на нетвердых ногах Кюкюр, – чтобы мы чаще собирались за праздничным столом, чтобы для народа Якутии наступил час процветания. Смотрите, сколько в нашем крае богатств, сколько золота и алмазов, угля и цветных металлов. А куда все это идет? – качнулся Кюкюр, обводя присутствующих требовательным, хотя и мутным взглядом. – Что за проклятие на нашем народе, если его богатства расхищаются, а ему достаются крохи?
– Кюкюр, – прошипела Надежда Петровна, слегка потянув его за полу пиджака, – перестань, ты не на митинге.
Ирина тоже забеспокоилась.
– А тебе, Семен Никанорыч, спасибо, – как ни в чем не бывало продолжал Кюкюр, – за твой королевский подарок. Ему место в музее, правда…
Таныгин закашлялся.
– Ну так давайте выпьем, чтобы у каждого в доме был такой музей, – подхватил Карагодин.
Зал зашумел, раздалось нетерпеливое чоканье. Кюкюр, изумленно качнув головой, сел.
– Ты чего? – напустилась на него Надежда Петровна. – Выпил лишнего, так учись сдерживать себя. Зачем ты о крае заговорил? Только этого мне не хватало.
– Молодец, тесть, – неожиданно для Кюкюра откликнулся Егор, чем вызвал на лице Таныгина растерянно-благодарную улыбку.
– Я тебе еще не то скажу, – хитро блеснули глаза якута, – но это пока тайна.
Он наклонился к Егору, но ничего не сказал. Заметив это доверительное движение, Шепелев заинтересовался.
– Мы с тобой поговорим, Кюкюр, – миролюбиво сказал он, заглушая возбужденные голоса гостей, – и станцуем!
– Не о чем мне с тобой говорить, – с упрямой непримиримостью пробубнил Кюкюр и махнул рукой. – У меня есть зять, вот с ним я и буду отныне говорить, – резко закончил он.
– Не прав ты, Кюкюр, – с вкрадчивой улыбочкой заметил Семен Никанорович, – ежели тебе чего не нравится, так и скажи! Угощения мало, пойла? Ну, говори!
– Не хочу, – капризно ответил Кюкюр, поднимая рюмку, – но за подарок тебе спасибо.
– Не стоит благодарности, – с выражением ложной скромности на лоснящемся от съеденного и выпитого лице сказал Шепелев. – Друзья, – обратился он к присутствующим, – давайте еще раз выпьем и – в пляс!
Вскоре легкая музыка, лениво льющаяся из динамиков, сменилась дурашливо-радостной попсой. Никто из пьяных гостей не вслушивался в однообразный повтор нескольких слов, составляющих так называемое содержание песни. Заскрипели, загремели стулья, и люди направились к просторной танцплощадке.
– Не пригласил музыкантов, – разочарованно посмотрел на толпу Кюкюр, – я бы попросил их исполнить дэгэрэн ырыа, ты ведь этого хотела, – с рассеянной улыбкой взглянул он на дочь.
Ирина звала Егора танцевать. Он отрицательно качал головой.
– Нет, я так не могу.
Наконец Егор встал и отправился вслед за Ириной в гущу танцующих. Кюкюр отрешенно смотрел на бутылку водки, поблескивающую в полумраке.
– Ну как с тобой прикажешь быть? – принялась увещевать его жена. – Что на тебя нашло?
– Ты же сама говорила, что Никанорыч на вас наживается…
– Говорила, – раздраженно выдохнула Надежда Петровна, – но это не значит, что за праздничным столом надо высказывать это ему в лицо.
– Алмазы в кастрюлях носила, ни одного камушка себе не взяла, – ритмично, словно исполнял «Олонхо«, качал головой Кюкюр, – а он…
– Ну ладно, – встрепенулась Надежда Петровна, – нам домой пора!
Таныгин медленно поднялся со стула и пошел на танцплощадку.
– Ты куда? – вскочила вслед за ним жена.
Она попыталась удержать его, но он решительным движением высвободил руку. Найдя Егора, Кюкюр пристроился танцевать рядом с ним и дочерью.
– Папа? – удивилась Ирина.
– Пойдем, – махнул рукой Егору Таныгин, – выпьем.
Егор кивнул и, протиснувшись сквозь толпу дергающихся в танце людей, они вышли к столу. Егор уже хотел занять свое место, но Таныгин, заговорщически подмигнув, взял початую бутылку, рассовал рюмки по карманам своего мешковатого пиджака и направился к гардеробной. Егор молча следовал за ним. Надежда Петровна, искавшая мужа на танцплощадке, решила подождать его за столом. Кюкюр с Егором опередили ее, выйдя в коридор незамеченными.
Ресторан занимал половину помещения дворца культуры. Места было хоть отбавляй. Не доходя до гардероба, Кюкюр и Егор расположились на обитой искусственной кожей кушетке возле высокой бархатной занавеси, за которой простирался еще один зал, тот, который нынче использовался как вместилище игровых автоматов, торговых палаток и букмекерской конторы.
