– Есть хорошая новость: полярник нашелся.
– Я знал, что ты справишься, Палыч.
Карагодин представил себе, как Шепелев потирает от удовольствия руки и улыбается.
– Ты где? – поинтересовался босс.
– В Кировском улусе.
– Замечательно. Грузи полярника в вертолет и двигай сюда. Я жду.
– Есть проблема, Семен Никанорыч, – с тоской в голосе сказал Карагодин.
– Что еще за проблема может быть, Палыч? – радости в голосе Шепелева поубавилось.
– Максимыч, этот мент поганый выдрючивается. Засел с полярником в избе и вызвал вертолет с ОМОНом. – Карагодин произнес эту фразу на одном дыхании.
– Что-о?! – заорал в трубку Шепелев. – И ты позволил?! Какого черта?
– А что я мог сделать? Он же за пушку схватился.
– Козлы, ну, козлы, – взбесился Шепелев. – А что Захаров? Ну-ка, дай ему трубку.
– Не могу, Семен Никанорыч, – побледнел Карагодин, – Захаров мертв. Полярник его пристрелил.
В трубке повисла долгая пауза, видимо, босс собирался с силами для очередной вздрючки.
– Делай, что хочешь, Карагодин, – произнес наконец Шепелев почти спокойным голосом, – но чтобы полярник был у меня. И живой, слышишь? Живой!
– Придется нейтрализовать майора, – намекнул Карагодин.
– Я же сказал, делай, что хочешь! – гаркнул Шепелев.
– А если придется… Ну, вы понимаете? Вы берете на себя ответственность? ОМОН может прибыть с минуты на минуту.
– Вертолет я попробую задержать, – голос Шепелева перешел в регистр делового, – если не получится, даю тебе полную свободу действий. Мне нужен результат. Если что, я тебя вытащу, но при условии, что полярник будет у меня.
«Как же, ты вытащишь, – мелькнуло в голове у Карагодина. – Когда полярник будет у тебя, ты про все на свете забудешь».
– Ты меня понял, Палыч? – снова заговорил Шепелев, не услышав ответа. – Я все для тебя сделаю, только привези мне Родионова.
– Понял, – отозвался Карагодин.
– Давай, действуй. Я жду.
В трубке зазвучали сигналы отбоя.
«Хорошо тебе там за столом в кабинете», – раздраженно подумал Карагодин. Он бросил трубку в карман и сжал голову руками. Через несколько минут тяжкого раздумья он поднял голову и оглядел свою команду.
– Ну что, пацаны, пошли?
– Чего делать-то? – подал голос Влад.
– Будем мента выкуривать. Запалим эту избу к чертовой матери. Потом берем полярника и сматываемся.
– А мент? – настороженно посмотрел на него Эдик.
– Если будет выдрючиваться… – Карагодин щелкнул пальцами и провел ладонью руки по горлу. – Всем понятно? Ответственность я беру на себя. Действовать нужно быстро, пока не прибыл ОМОН.
Глава 22
– Действительно, куда ты денешься? – поигрывал бровями майор. – Удерешь от меня, нарвешься на этих отморозков. Они с тобой фамильярничать не будут. Гляди, как физию тебе разукрасили. Это еще цветочки…
Он вынул из кобуры пистолет, положил на стол рядом с собой и взялся за нож.
– Ну-ка, поворотись, полярник.
Нож чиркнул по веревке, и Родионов почувствовал, как кровь постепенно начала приливать к кистям. Он долго растирал запястья, прежде чем приняться за еду. План побега начал созревать постепенно. Егор не торопясь пережевывал хлеб, глядя на тяжелую глиняную миску, стоявшую на столе.
Майор быстро работал челюстями, предчувствуя скорое прибытие ОМОНа. Тогда никакой Карагодин не сможет ему помешать. Он сам займется делом Родионова… А с алмазами его никто никогда не найдет.
Он слишком замечтался. Очередной раз потянувшись за хлебом, Егор взял миску за край и что было сил метнул в майора. Майор сидел по левую руку от него, поэтому Родионов фактически ударил краем миски его по лбу. Глиняные осколки посыпались на стол, в консервы, на ломти…
Ничего не успев сообразить, майор свалился с табурета назад. Схватив «макаров», Егор сунул его за пояс и наклонился над ментом. Кажется, тот дышал. Егор перевернул его на бок, снял с пояса наручники и защелкнул их на запястьях владельца. Потом пошарил в кобуре и карманах бушлата, который валялся здесь же на полу. Нашел запасной магазин к «пээму» и горсть патронов россыпью.
– Запасливый мент, – удовлетворенно кивнул он и увидел, что тот зашевелился. – Не спеши, – усмехнулся Егор.
– Сука-а, – простонал майор, приподнимая руки с окольцованными кистями, – я тебя все равно достану.
– Попробуй, – беззлобно отозвался Егор, мысли которого уже неслись в тайгу.
* * *
Не имея понятия, что происходит в избе, и страшно нервничая, Карагодин чуть ли не пинками вытолкал братьев на улицу. Оставшись в доме с Белым, они нашли какие-то гнилые тряпки, намотали их на валявшиеся во дворе колья и сучья и с этими импровизированными факелами пошли к избе, где оставались майор и Родионов.
Владик, подогнав один из снегоходов, схватился за длинное полено. Намотанные на сучья тряпки обмакнули в бензин, заглянув в бак одного из снегоходов.
– Щас я тебе устрою зрелище почище казни Жанны д'Арк, – зло бубнил Карагодин.
На его толстых губах расцвела садистская усмешка. Эдик и Белый заулыбались.
Владик решительно подошел к избе и, широко размахнувшись, ударил поленом в окно. Стекло с острым треском вылетело из рамы, рассыпалось на осколки.
Внутрь избы полетел запаленный факел. В этот момент Егор уже выбегал в сени. Он держал пистолет дулом вверх, в поднятой руке. Пока Владик трудился над вторым окном, Егор выскочил из дома, оглашая округу пистолетными выстрелами.
Расчет его был прост – он знал, что палить по нему не будут, и таким образом, припугнув оружием людей Карагодина, он мог рвануть в тайгу.
– Назад! – пронзительно рявкнул он, направляя пистолет на кинувшегося было к нему по приказу Карагодина Эдика.
Белый растерялся. Он взглядывал на осатаневшего от злобы Карагодина и не мог сдвинуться с места.
– Берите его, чего встали? Вперед, трусливые мудозвоны!
Бросивший в окно факел Владик набросился на Егора сзади. Егор саданул его локтем в живот. Амбал согнулся пополам. В этот момент к Егору устремились Белый и Эдик.
– Вязать его, падлу! – орал Карагодин.
Егор выпустил несколько пуль парням под ноги. Одна угодила Белому в икроножную мышцу. Он рухнул на снег всей своей тушей как подкошенный. Эдик резко притормозил.
– Назад, скоты! – кричал Егор.
Он пробежал несколько метров и прыжком взлетел на снегоход. Обернулся. За ним гнался сам Карагодин. Егор выстрелил, не целясь. Пуля просвистела рядом с виском Николая Павловича. Тот упал от страха. Егор пальнул еще и еще.
