Забравшись в салон, он зябко поежился и потянулся к рации.
– Петренко, – вызвал он дежурного, – свяжись с вертолетчиками, скажи, что нужен вертолет на пару часов.
– Так ведь горючего… – начал было дежурный, но майор перебил его.
– Знаю, знаю, – раздраженно бросил он, давя на кнопку, – скажи, что я верну… скоро верну. Так и скажи, понял?
– Понял, товарищ майор.
– Давай сделай, срочно, – торопился он, – я на сто двадцатом километре.
Положив трубку на рацию, майор облегченно вздохнул. «Вот бы мне самому поймать этого преступника, – подумал он, – сразу бы повысили в должности, а может, даже дали подполковника».
Он не стал развивать эту тему – возможно, этот убийца попадется в их сети еще до конца ночи. Вот если он улизнет…
Пока майор связывался с дежурным, Карагодин вызвал по сотовому автокран и бригаду, охранявшую офис компании.
В «уазике» прорезалась рация, и майор узнал голос дежурного.
– Ну что, Петренко?
– Будет вертолет, товарищ майор, – доложил дежурный, – через полчасика ждите.
Довольный майор выскочил из машины и кинулся к Карагодину.
– Сейчас, сейчас будет вертолет, – сообщил он, – может, в машине подождем?
Глава 2
Виктор едва успел вывернуть руль, чтобы не задеть ставший неуправляемым джип. Пролетев мимо него, он, продолжая держать руль одной рукой, достал из-за спины овчинный тулуп.
– Подержи-ка руль, – повернулся он к Николаю.
Зажав карабин между коленей, толстяк взял руль левой рукой, и пока Виктор одевался, держа ногу на педали акселератора, он управлял машиной.
Когда Виктор надел тулуп, шапку и меховые рукавицы, его напарник передал ему руль и начал одеваться сам.
– С такой вентиляцией мы долго не продержимся, – он озадаченно посмотрел по сторонам, прикрывая лицо рукой, – не май месяц.
– Здесь и в мае бывает нежарко, – отозвался Виктор.
– Вообще в Якутии холодно только два месяца в году, – расплылся в улыбке Коля. – Остальные десять – очень холодно, – добавил он и рассмеялся старой шутке.
– Они остановились у джипа, – Виктор посмотрел в зеркало и повернулся к своему напарнику, – можно что-нибудь придумать со стеклом.
– Если бы у вас был кусок фанеры, – предположил Егор.
– Фанера? – Коля посмотрел на попутчика. – Есть такое дело.
Проехав еще несколько километров, «КамАЗ» остановился на обочине. Ветер жег лица. Егор выбрался из машины, давая возможность вылезти Николаю. Тот открыл железный ящик, приваренный у нижней части «КамАЗа», выгреб оттуда какие-то шмотки и достал из задней части кусок шестимиллиметровой фанеры.
– Сгодится на первое время, – удовлетворенно произнес он.
Он поднялся на бампер «КамАЗа» и принялся выковыривать из резинового ободка остатки разбитого стекла. Затем, приложив фанеру к проему, плотно прижал ее обеими руками. Егор быстро забрался в кабину и, найдя в кармане куртки шариковую ручку, нарисовал на фанере контур стекла.
– Вынимай. – Он выпрыгнул из кабины и принял кусок фанеры у Николая.
Оставив небольшой припуск, он достал нож и принялся резать фанеру по контуру.
– Погоди-ка, – остановил его Николай, – так мы до утра провозимся.
Он исчез на несколько секунд и возвратился с небольшой раскладной пилой. Теперь дело пошло быстрее. Через несколько минут заплата была готова. Скрюченными от мороза пальцами ее кое-как засунули на место стекла и снова забрались в кабину.
– Теперь другое дело, – похвалил их Виктор. – Хоть и слепые на один глаз, но зато не дует.
Он снова надавил на газ, и тяжелая машина тронулась с места. Скоро в салоне снова стало тепло, и Егор снял капюшон и шапку. Коля тоже принялся стаскивать с себя тулуп. Витек опять воспользовался услугами Коляна в качестве рулевого, чтобы раздеться. В течение получаса ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Наконец, Родионов прервал молчание.
– А вы ребята не промах, – он удовлетворенно кивнул головой, – ствол с собой возите…
– А здесь на трассе каждый со стволом ездит, – отозвался Виктор, – без этого нельзя. Если не зверь какой нападет, то вот такие как на тебя, – он кивнул головой назад, туда, где остались их преследователи.
На всякий случай снова посмотрел в зеркало: нет ли кого? На трассе было пусто.
– Спасибо за помощь, ребята, – искренне поблагодарил их Егор, – поеду обратно – обязательно вас найду.
– Кончай трепаться, – всем телом повернулся к нему Николай, – мы не за тебя, мы за себя боролись.
– То есть как? – не понял Родионов.
– Да так, – подтвердил Витька, – когда машина на трассе – никто не может ее остановить. Здесь тоже люди разные попадаются, хотя добрых тут больше. Знаешь почему? – он на минуту замолчал, ожидая ответа.
Конечно, Родионов предполагал, что нужно ответить: мол, плохие люди в этих краях не приживаются, сам несколько лет работал на Севере, но ему почему-то хотелось услышать это из уст Виктора.
– Потому что, – неожиданно выдал Виктор, – мороз гадов не терпит. Они мерзнут быстрее.
– Это точно, – улыбнулся Родионов.
Что-то загудело над их головами, точно отдаленные раскаты грома. Но какой гром может быть в Якутии, пусть хоть и в конце зимы?! Здесь и паводки-то начинаются не раньше конца апреля.
Несмотря на их недоуменные переглядывания, шум приближался. Вскоре он перешел в настырный рокот, который доносился откуда-то сверху.
– Вертолет, – Егор первым понял, в чем дело, – это тоже по мою душу. Теперь тормози, не хочу больше вас беспокоить.
– Кончай бузить, товарищ, – усмехнулся Николай и бросил короткий взгляд на своего напарника, – здесь вертолету и сесть-то негде.
Дорога, прямая как стрела, действительно шла сквозь тайгу. Возможно, при большом желании и мастерстве летчика винтокрылая машина и могла бы приземлиться на трассе среди высоченных лиственниц и кедров, но только не ночью.
Но вертолет, похоже, и не собирался садиться, во всяком случае, пока. Он кружил над двигающимся «КамАЗом», то залетая чуть вперед, то делая круг и заходя на тягач сзади.
– И все-таки мне лучше выйти, – настаивал Егор.
Но его, казалось, никто не слышал. Виктор продолжал крутить баранку, а Николай, наклонившись в его сторону, поглядывал на дорогу и на вертолет через целую половину ветрового стекла.
Вдруг, сделав очередной круг, вертолет быстро начал обгонять «КамАЗ».
– Они что-то задумали, – предупредил Егор.
– Ничего они не сделают, – ответил Николай, но в его голосе уже не чувствовалось прежней уверенности.
