Эти мысли промелькнули в голове Кюкюра за одно мгновение. Пока он молча смотрел на Шепелева.
– Ну что, аксакал, – помолчав, спросил тот, – так и будем молчать?
Изъеденное оспинами лицо Шепелева сильно раскраснелось. Почти так же как на вечеринке в ресторане «Алдан». Он ослабил узел галстука, словно ему было трудно дышать, и расстегнул ворот сорочки.
– Давай, Кюкюр, – снова вздохнул Семен Никанорович, – говори, где камни, и расстанемся с миром.
– Какие камни? – широкоскулое лицо Кюкюра изображало полнейшее непонимание.
– Не вешай мне лапшу, якут! – Шепелев с силой хлопнул ладонью по столу. – Я тебя за яйца подвешу и буду трясти, пока ты мне все не выложишь!
– Я говорил в ресторане, да, – кивнул Таныгин.
– Ага, говорил, – насторожился Шепелев, – теперь повтори еще раз.
– Это все сказка, легенда, «Олонхо«, – скороговоркой произнес Кюкюр.
– Какое «Олонхо«?! – взревел Шепелев. – Ты мне мозги не пудри.
Лицо Семена Никанорыча напоминало доменную печь в действии.
– Нет никаких алмазов, Семен Никанорович, – покачал головой Таныгин, – все это предания.
– Нет, якут, алмазы есть. И ты мне все про них расскажешь. А чтобы ты начал лучше соображать, я тебе тоже кое-что скажу.
Он поудобнее устроился на стуле, поставив локоть на стол.
– Знаешь, – доверительно сообщил он, – я ведь здесь не первый год живу. И о той истории с исчезнувшими камушками, предназначавшимися для Гохрана, знаю не понаслышке. Я тогда тоже был в той банде, которая напала на конвой. Но меня в тот день оставили присматривать за хозяйством, так сказать. Наши даже не подозревали, что в машине будут солдаты, которые их всех перестреляли. Тогда мне было восемнадцать. Знаешь, каково мне было, когда я узнал, что мой отец погиб в этой перестрелке? Твои родители тоже пострадали, я знаю. Я остался здесь и дал себе клятву, что непременно отыщу эти алмазы, чего бы мне это ни стоило.
Шепелев вздохнул еще раз.
– Я ждал тебя, – продолжил Семен Никанорович, – ты вернулся. Только я тебя не признал. Столько лет уж прошло. Да ведь я тебя и не знал как следует, только по описаниям. Я ведь несколько лет спустя после перестрелки пытался кое-что выведать. Но тщетно. Все как в рот воды набрали. Скорее всего, никто и в самом деле ничего не знал. Ведь это вы с папашей спрятали ящик. И никто вас не видел.
– Нет, – Кюкюр помотал головой, – мы ничего не прятали.
– Ну, ну, Таныгин, – Шепелев оскалил зубы в ухмылке, – не надо… Когда я услышал о ящике с алмазами, сразу понял, что это ты. Тебе ведь тогда было около десяти, верно? Сейчас тебе полтинник, значит, все сходится. Я наводил о тебе справки. Спецприемник в Новосибирске, потом интернат. Государство о тебе позаботилось. Потом ты все-таки вернулся. Родина зовет. А может, алмазы, а, Кюкюр? Там же камней почти на сто миллионов. Долларов, Кюкюр. Дол-ла-ров! Знаешь, я даже готов с тобой поделиться. Сколько тебе нужно для полного счастья, а? Хочешь, я дам тебе миллион? Мало? Два, три миллиона. Это сумасшедшие деньги. Ты даже представить себе не можешь, какие это деньги. Будет на что свадьбу сыграть.
Шепелев проглотил слюну, выделившуюся от избытка чувств.
– Мы отправим камни в Антверпен, – продолжал рассуждать он, – на аукцион. Ты же знаешь, у меня есть каналы. Я все беру на себя. Ну, Кюкюр…
– Я не знаю ни про какой ящик. Это легенда.
– Ду-рак! – гаркнул Шепелев. – Какой же ты дурак! Все равно ты мне все выложишь! А нет, так я растрясу твоего будущего зятя. Ты же ему все рассказал. Подвешу вас за яйца обоих. Только тогда вы уж ничего не получите. Сдохнете у меня как бешеные волки. Ну, говори!
Он вскочил с места, подбежал к Таныгину и, схватив его за грудки, принялся ожесточенно трясти.
– Говори, сука!
– Я не зна-аю, – мотая головой как марионетка, выдавил из себя Таныгин.
– Врешь, знаешь, – бешено вращая глазами, орал Шепелев. – Коля! – Он вдруг оставил Таныгина и повернулся к двери.
В комнату ворвался Карагодин.
– Поговори с ним, – Шепелев устало опустился на стул.
– Сейчас, Семен Никанорович, – медленно развернувшись на каблуках, Карагодин очутился напротив Таныгина.
Неторопливо подняв правую руку, словно собирался что-то взять у себя за спиной, он наотмашь ударил Кюкюра по щеке. Голова якута откинулась назад, и он едва удержался на стуле. Карагодин сделал глубокий вдох, будто собирался нырнуть в воду, и, выдохнув, всадил левый кулак Таныгину в живот. У бедного якута перехватило дыхание. Он согнулся пополам, но его подкинула какая-то сила, и он снова плюхнулся на стул. Это Карагодин ударил его в голову коленом. Потеряв возможность ориентироваться, Таныгин начал медленно сползать со стула. Из рассеченной губы текла кровь. Он проглотил соленую клейкую жидкость. Кровь попала куда-то не туда. Закашлявшись, он упал на колени и его вырвало на пол.
– Он нам изгадит здесь все на хрен, – недовольно поморщился Шепелев.
– Приберемся, Семен Никанорович, – заявил Карагодин, склонившись над поверженным якутом.
– Только смотри, Коля, не убей его, – Шепелев поднялся и направился к выходу, – он мне нужен живым. И не сломай ему конечности, он должен самостоятельно передвигаться.
– Не волнуйтесь, Семен Никанорович, – кивнул начальник охраны, – не впервой. Может, его немного поморозить? Холод быстро язык развязывает.
– Еще успеем, – Шепелев отрицательно мотнул головой, – пока поработай с ним обычными методами.
Сказав это, он не оглядываясь вышел из конторки.
– Ну что, якут, – оставшись наедине с Таныгиным, Карагодин схватил его за шиворот и водрузил на стул, – не хочешь разговаривать? Где алмазы? – Он наклонил голову, стараясь заглянуть Кюкюру в глаза.
– Это сказка, – слабым голосом ответил Таныгин.
– Сказка, значит? – усмехнулся Карагодин. – А может, это ты мне сказки рассказываешь? Где ящик? Говори! – Он ухватил Таныгина цепкими пальцами за горло.
Начав задыхаться, Кюкюр попытался освободиться, но Карагодин еще сильнее сдавил его горло.
– Не брыкайся, чукча, – злобно произнес Карагодин, – лучше говори, пока еще жизнь теплится. Ну, где алмазы?
– Это старая народная легенда, – прохрипел Таныгин, когда Карагодин немного ослабил хватку.
– Замечательно, – согласился Карагодин, – расскажи мне эту легенду.
Он совсем отпустил якута и устроился на стуле, где еще недавно восседал его начальник.
Глава 7
Проводив Ирину, которой нужно было в Свердловск на работу, Родионов остался у Кюкюра. Договорились, что он выедет рано утром на автобусе, ходившем дважды в день до ближайшего рабочего поселка, в трехстах километрах от Якутска. Потом будет на перекладных добираться до Мирного. Если повезет и удастся договориться с вертолетчиками, база которых расположена в поселке, то, возможно, уже через пару дней он достигнет Мирного, от которого до улуса, где жила молочная сестра Кюкюра, не больше двухсот верст.
