– Такие горячие мне очень нравятся. – Заватов оставил свои попытки и снова прислонился к спинке кровати. – Знаешь, я скоро снова буду заместителем Крестовского. Денег будет невпроворот. Я просто не знаю, куда мне их девать. Помоги истратить.
– Крестовский тебя не возьмет заместителем, это уж точно, – заявила Лиза. – Он же тебя выпер с завода за твои махинации.
– Какие там махинации?! – усмехнулся Заватов. – То ли еще будет! Знаешь, как просто это делается? Отправляется с завода вагон подшипников. На следующей станции подъезжают мои ребята на «КамAЗах», показывают липовые документы – мол, отправили не по тому адресу, перегружают товар в машины, и все. За полцены никто не спросит, откуда у тебя товар. Поняла? А Крестовский голову ломает, куда пропадает продукция! Ха-ха. Догадываешься, почему я тебе это рассказываю? Если ты не согласишься на мое предложение – тебе конец. Думай быстрее, скоро сюда приедут, и тогда…
– Крестовский не возьмет тебя на завод, – упрямо повторила Лиза, – так что не вешай мне лапшу на уши.
Она встала и начала одеваться, краем глаза поглядывая на Заватова. «В крайнем случае сделаю вид, что согласна на его предложение, – подумала она, – потом как-нибудь выкарабкаюсь».
– Крестовский только и ждет, как бы вернуть меня, – усмехнулся Заватов. – Если он этого не сделает, ему придется распрощаться со своей дочкой. Я вижу, ты согласна. Или я ошибаюсь?
– Я должна подумать. – Лиза одернула платье и наполнила фужеры шампанским. – Хочешь выпить?
– Ты умная девочка, – плотоядно улыбнулся Заватов, принимая фужер. – И в постели горячая. Думаю, я в тебе не ошибся.
Она загадочно улыбнулась, выпила шампанское и сделала вид, что хочет налить себе еще.
– Ты знаешь, что шампанское ударяет в голову? – Она вылила остатки себе в фужер и остановилась рядом с Заватовым, держа пустую бутылку в руке.
– Кажется, это из фильма, – озадаченно произнес Заватов и приложился к фужеру.
Лиза размахнулась и опустила бутылку Михаилу Леонидовичу на голову. В последний момент тот успел среагировать, и бутылка, скользнув по черепу, ударила его в плечо.
– Сука, – перехватил он ее руку и вывернул так, что Лиза упала на постель. – Я тебе башку оторву.
Его руки вновь соединились на Лизином горле и начали медленно сжиматься. Сначала Лиза хрипела, пыталась дрыгать ногами, отцепить сильные пальцы от горла, но у нее ничего не получалось. Постепенно силы начали оставлять ее. Держа руки на запястьях Михаила Леонидовича, она затихла.
Неожиданно руки Заватова ослабили свою хватку, и сам он оказался на полу. За его спиной возник Китаец и ударил его ребром ладони по шее.
Лиза с трудом открыла глаза и увидела словно в дымке чуть раскосые глаза Танина.
– Это сон? – На ее губах появилось подобие улыбки.
– Это страшный сон. – Китаец наклонился над ней и похлопал ладонью по щекам. – Как ты себя чувствуешь?
– Как будто по мне проехал пьяный тракторист. – Она попыталась приподняться, но бессильно упала на кровать.
– Ладно, отдохни немного. – Китаец присел рядом с корчащимся от боли Заватовым. – Где Женя?
– Не пойму, о чем ты. – Заватов сел на полу. – Не трогал я твою девку, можешь забирать ее, и проваливай отсюда.
– Не так быстро, приятель. – Китаец ухватил его за волосы, поднял и прислонил к стене. – Сначала ты ответишь мне на несколько вопросов. Или ты хочешь, чтобы Тяпа узнал, что ты ведешь двойную игру? Знаешь, что он тогда с тобой сделает? Разберет на запчасти.
– Чего ты несешь, сыщик? – Заватов стыдливо прикрывал то, что у него болталось между ног. – Дай я сперва оденусь.
«Скоро мне придут на помощь, – мелькнуло в голове Заватова, – тогда сыщику конец». Он решил потянуть время.
Китаец взял со стула штаны Заватова, ощупал карманы и швырнул хозяину. Михаил Леонидович принялся их торопливо натягивать и из-за того, что торопился, несколько раз промахивался ногой мимо штанины. Наконец со штанами было покончено, и он уселся на стул, стоявший возле окна.
– Так ты говорил о каком-то Жене? – небрежно поинтересовался он. – Не знаю такого.
– Хорошо, – кивнул Китаец, – тогда я расскажу о твоих проделках Тяпе. Пошли.
Он взял за руку Лизу, которая уже пришла в себя и, сойдя с кровати, переводила взгляд с Заватова на Китайца. Лиза послушно поднялась и, слегка пошатываясь, поплелась вслед на шефом.
– Погоди, сыщик, – окликнул Заватов Китайца, когда он с Лизой спустился до середины лестницы. – Ты говоришь, Женя? Кажется, я что-то припоминаю.
– Говори. – Танин остановился и посмотрел наверх.
– Это, кажется, дочка Крестовского, правильно?
– Где она?
– Я слышал, что ее похитили, – пожал плечами Заватов, – а вот кто?
– Иди вперед и садись в машину. – Танин подтолкнул Лизу в спину, а сам поднялся к Заватову.
Тот, почуяв недоброе, начал пятиться назад. Не успел он сделать нескольких шагов, как Китаец кулаком ударил его в грудь.
– Говори, где она, – сквозь зубы процедил Танин, – или я тебе мозги вышибу.
– Нет, нет, я не знаю, – залепетал Заватов, согнувшись пополам.
– Знаешь, сука. – Хуком снизу Китаец выпрямил его.
Михаил Леонидович схватился за лицо, сквозь пальцы из разбитой губы сочилась кровь. Танин схватил его за запястья и, развернув, швырнул с лестницы. Заватов кубарем скатился на первый этаж, пересчитав ребрами все ступени.
– Ну, – Китаец спустился следом, схватил его за волосы и как следует тряхнул, – будешь говорить?
– Я не зна-аю, где она, – плаксиво протянул Заватов, пытаясь разжать цепкие пальцы Китайца.
Тогда Китаец ударил его коленом в подбородок, опрокинув навзничь. Михаил Леонидович перевернулся на живот и словно ящерица уполз за кресло.
– Ладно, ты еще пожалеешь об этом. – Китаец плюнул в его сторону и направился к телефону.
Прослушанная им запись с автоответчика ничего не дала. Тогда он открыл входную дверь, намереваясь выйти, но ему в грудь уперся автоматный ствол. Автомат был в руках у молодого парня, одетого в джинсы и майку. Это был один из похитителей Жени Крестовской, и Китаец его сразу же узнал. Только вчера на майке у него был номер «семьдесят пять», а сейчас на ней красовался портрет Че Гевары.
– Ты куда-то торопишься, шеф? – расплылся парень в улыбке, снимая автомат с предохранителя. – Придется немного погодить.
Он ткнул стволом в Китайца, толкая его в гостиную. Танин попятился назад. За номером «семьдесят пять», как его, несмотря на смену одежды, продолжал про себя называть Танин, держа Лизу за многострадальную шею, двигался номер «семьдесят семь». На нем была та же самая майка, поэтому идентифицировать его не составило большого труда.
