– Ну-ка, вставай, – Танин подошел к Сергею Ивановичу и помог ему подняться. – Пошли.
Подталкивая его перед собой, Китаец подвел его к двери.
– Скажи: Джамбул, – шепнул он ему на ухо.
– Джамбул, – послушно повторил Сергей Иванович. Со стороны машины послышались торопливые шаги – видно, пацаны были неплохо вымуштрованы. Прислонив Сергея Ивановича к стене, он стал ждать и, когда появился водитель, ткнул ему сложенными вместе пальцами в горло. Джамбул засипел и попытался развернуться, чтобы бежать, но удар рукояткой пистолета по темечку остановил его.
Подхватив его, чтобы не наделал много шума, Китаец опустил его на пол и, пошарив по карманам, нашел ключи от машины. «Отдохни пока». Оставались двое на втором этаже. Он опустил «ПМ» в кобуру.
Сейчас за выступом конторки его не было видно, но что, если там, наверху, занервничают? Он выглянул из-за угла, чтобы запомнить каждую деталь обстановки, которая могла бы послужить препятствием, хотя это было излишним – для него не составляло большого труда даже в темноте пробраться к двери, ведущей на второй этаж. Что он и намеревался сделать.
Китаец вернулся к конторке и, рванув рукоятку рубильника вниз, мягко, словно тень, метнулся в полной темноте через склад к заветной двери.
– Эй, что там у вас? – раздался сверху встревоженный голос Сявы.
Китаец в это мгновение поднимался по лестнице. Он преодолел последние ступеньки и уже подкрадывался к двери в диспетчерскую.
– Штырь, – услышал он голос Сявы, – иди-ка посмотри, что-то не нравится мне эта обесточка.
– Да здесь не видно ни хрена, – выругался Штырь и щелкнул зажигалкой.
Китаец услышал, как открылась дверь, и прислонился к стене. Дрожащий огонек пламени осветил небольшой участок коридора. Он дождался, пока Штырь сделает от двери несколько шагов, бесшумно ступая, догнал его и левой рукой ударил по ключице, а правой подхватил «узи». Парень, не успев даже ойкнуть, потерял от боли сознание. Зажигалка выпала из ослабевших пальцев и стукнулась о пол.
Танин поднял зажигалку и прислушался: в диспетчерской было тихо. Он прокрался к двери и, прижавшись к косяку, попытался определить, где находится Сява. Из угла, где стоял топчан, доносилось сдавленное повизгивание Лизы. Китаец присел и бросил зажигалку в сторону окна: она ударилась о каменный пол, и тут же из угла, где стоял топчан, громыхнул выстрел, за ним следом еще один. Одна пуля, срикошетив от стены, с противным визгом вонзилась в косяк над головой Китайца. Он, определив по вспышкам, откуда стреляет Сява, перекатился в ту сторону через голову и ударил ногой параллельно полу, надеясь сбить противника, но того уже там не оказалось, и нога Китайца прорезала пустоту.
«Чтоб тебя», – выругался Китаец, прижимаясь к стене.
Тут во весь голос заверещала Лиза, и снова загрохотали беспорядочные выстрелы. Направив «узи» в сторону вспышек, Китаец надавил на спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую очередь, послышался стон, металлический удар упавшего на пол пистолета и глухой шум свалившегося тела.
– Лизавета, ты в порядке? – спросил Китаец, поднимаясь с пола.
– Не зна-а-а-ю, – плаксиво протянула она.
– Тогда потерпи еще немного, я сейчас вернусь.
– О-о-ой, Танин, миленький, не уходи, – запричитала она, – мне страшно.
– Цыц, я сказал, – шумнул он в сторону Лизы и, быстро добравшись до конторки, поднял рукоятку рубильника.
Он оглядел поле боя – все ли на месте – и, удовлетворенно хмыкнув, отправился наверх. Лиза сидела на топчане и пялилась на тело Сявы, лежавшее посреди комнаты. Танин разрезал веревку ножом, которым пацаны резали колбасу, и помог Лизе подняться. Она вся дрожала то ли от холода, то ли от страха, а скорее всего, и от того, и от другого.
– Идти можешь?
– Не зна-а-ю, – стуча зубами, ответила секретарша.
– Пора бы знать, Лизок, ты уже взрослая девочка, – Китаец мягко взял ее за руку.
Они спустились по лестнице, пересекли склад и остановились у джипа.
– Погоди-ка, – Танин оставил Лизу у машины и направился к воротам.
Через несколько секунд ворота со скрежетом поехали в сторону, открывая дорогу к свободе.
Глава 2
Без лишней суеты и шумихи Китаец помог Лизе сесть в машину, погрузился сам и плавно тронул темную громаду с места. Дорога от склада вывела на трассу, и Китаец понял, что определил свое местонахождение правильно.
От него не укрылось, что Лиза смотрит на него, как на героя – с восхищенным удивлением и обожанием. Он сдержанно улыбнулся, деликатно справившись, как она себя чувствует.
В отличие от своего по-мужски неразговорчивого шефа Лиза, наоборот, была девушкой живой и словоохотливой. Иногда это мешало их работе, иногда выручало.
– Ужас какой-то, – затараторила она, – представляешь, я на вечеринке у Алки была…
– Это я уже слышал. Где она живет?
– А что? – удивилась Лиза.
– Надо, – меланхолично отозвался Танин.
– Это еще зачем? Она же того, – Лиза сделала неопределенный кивок.
– Ты в этом уверена? – с сомнением в голосе спросил Китаец.
– Я что, на курсах медсестер не училась? – надула свои очаровательные губки Лиза. – Ой, как подумаю… – всхлипнула она, – что теперь будет?
– Так где живет твоя подруга?
– Лермонтова, семнадцать… – рассеянно сказала Лиза и уткнулась в окно.
– Вот, – Китаец протянул ей фляжку, – глотни.
– Да не могу я этот коньяк пить, – сделав глоток, поморщилась Лиза и ударилась в слезы.
– А у Алки пили? – слабо улыбнулся Китаец.
– Пили, – сквозь слезы с трудом выговорила Лиза, – шампанское пили, между прочим, итальянское.
– А-а, понятно, – усмехнулся Китаец.
Он никак не мог приучить Лизу к хорошим напиткам. Ее знания в области вин ограничивались шампанским, причем не самым лучшим, и красненьким сладеньким винцом по сорок рублей за бутылку. Этикетка оповещала граждан, что покупают они не что иное, как «Хванчкару» – знаменитое грузинское вино. На самом же деле сидящий в бутылке красный джинн был пленен и помещен в нее на какой-нибудь станции Озерки.
– Как они узнали обо мне? – Китаец посмотрел на притихшую Лизу.
– Я им сказала, – насупленно произнесла она.
– Спасибо большое, – иронически улыбнулся Китаец.
– А что мне оставалось делать, – оживилась Лиза, – ждать, когда они и меня, как Алку… – в салоне «Тойоты» раздался новый всхлип.
На этот раз он был неимоверно протяжен и горек.
– Успокойся, – Танин сжал Лизину руку.
Она была холодной и дрожащей.
