Китаец, не придав инциденту особого значения, вновь углубился в свои мысли.
Через некоторое время дежурный открыл камеру.
– Танин, на выход, – кивнул он Китайцу.
Подошел майор Григорьев.
– Пойдемте со мной, – со вздохом сказал он Китайцу.
Оглянувшись на смотревших на него с боязливым уважением сокамерников, он направился следом за майором. Они поднялись на второй этаж и вошли в полупустую комнату с решетками на окнах. Там был только стол с пишущей машинкой и пара стульев. Григорьев сел за стол и, кивнув на свободный стул, с невозмутимой деловитостью произнес:
– Присаживайтесь.
Китаец пододвинул стул поближе к столу и сел, с интересом наблюдая за действиями майора. Тот тасовал бумаги, лежащие на столе, двигал туда-сюда пишущую машинку, перебирал карандаши и ручки. Китаец понял, что майору не по себе.
– Вот что, господин Танин, – немного смущенно сказал он, перестав перекладывать вещи с места на место. – Подозрение в убийстве с вас снято… Ваш адвокат… развил просто-таки космическую скорость, выручая вас. Он за какой-то час успел найти свидетельницу, которая подтвердила, что видела, как вы вчера приехали на работу и как уехали… Да… – Майор замялся. – Но есть еще одна проблемка…
Китаец молча слушал, пытаясь заглянуть в его глаза, но майор постоянно отводил их и смотрел куда-то в сторону.
– У нас есть заявление господина Урутаева… – Майор достал из папки несколько листов бумаги.
«Вот почему они так быстро вышли на меня, – подумал Китаец. – Им нужно обезвредить меня, и они подключили репрессивную машину. Пришить мне убийство у них не получилось… Сейчас мне предъявят обвинение в избиении».
В последнем Китаец не ошибся.
– Он утверждает, – Григорьев держал перед собой лист бумаги, исписанный мелким почерком, – что вы вчера в двенадцать тридцать ворвались к нему в кабинет, избили его охранника (его заявления, к сожалению, нет – он находится в больнице в тяжелом состоянии) и вымогали у него крупную сумму денег, угрожая оружием… Он также утверждает, что вы упоминали Питера Эванса, от имени которого действовали.
Майор положил заявление на стол и уставился на Китайца.
– Что вы на это скажете? – Он прямо-таки буравил Танина взглядом.
– Где мой адвокат? – спросил Китаец.
– Сейчас его пригласят, – кивнул майор и нажал кнопку под крышкой стола.
В сопровождении помощника дежурного в комнату вошел Игорь Бухман.
– Я требую, чтобы мне дали возможность поговорить с клиентом наедине, – заявил он с порога.
Оправа очков сверкала на его носу ярче победных орлов Цезаря.
– Десять минут вам хватит? – майор поднялся из-за стола.
– Не знаю, – воскликнул Бухман, – не уверен!
– Десяти минут нам будет достаточно, – уверенно сказал Китаец майору.
Тот кивнул, вышел следом за помощником дежурного и закрыл за собой дверь.
– Ну, что там у тебя? – Бухман подхватил Китайца под локоть и увлек к окну, подальше от двери.
– У тебя есть сигареты? – улыбнулся ему Китаец. – Мои отобрали.
– Конечно, – Игорь Юрьевич достал из кармана пачку «Парламента» и зажигалку.
– Убийство благодаря твоим стараниям с меня сняли, – Китаец с удовольствием затянулся, – теперь пытаются пришить вымогательство и избиение.
– Свидетели есть? – Бухман тоже достал себе сигарету.
Китаец рассказал ему о своем визите в отель, начиная с того момента, как он вошел в вестибюль. Он не забыл упомянуть о видеокамерах над входом и закончил тем, как он вышел из гостиницы.
– Понятно, – сказал Бухман, – они, конечно, могут попытаться что-то выжать из этого дела, но я думаю, что у них ничего не получится.
– Приятно тебя слушать, – улыбнулся Китаец. – Дай-ка еще сигаретку. Думаешь, майор с ними заодно?
– Скорее всего, на него давит начальство, – Бухман поднес ему зажигалку. – Это дело либо должны передать в РУБОП, либо какому-нибудь лейтенанту. Факт вымогательства очень сложно доказать, и майор это прекрасно знает.
– Десять минут прошло, – в комнату вошел майор и устроился за столом.
– Присаживайся, – Бухман подтолкнул Китайца к стулу. – Все обвинения, выдвинутые господином Урутаевым против моего клиента, – ложные, – с ходу начал Бухман. – Он заявляет, что господин Танин ворвался к нему, но секретарша и еще двое свидетелей, находившиеся в это время в приемной, смогут подтвердить, что господин Танин вошел в кабинет господина Урутаева по его приглашению. Далее. Господин Урутаев утверждает, что мой клиент напал на его охранника сразу же, как только ворвался в его кабинет, но те же свидетели, я уверен, подтвердят, что господин Танин сначала разговаривал с господином Урутаевым, а уж потом тот натравил на него своего охранника. Так что господин Танин действовал в целях самообороны, защищая свою жизнь, которая подвергалась опасности. Хочу заметить, что даже в этом случае он не стал применять оружие (что было бы оправданно, потому что напавший на него противник был почти вдвое тяжелее его). Мы подадим встречный иск против господина Урутаева о заведомо ложном доносе и причинении господину Танину морального вреда, а также и против господина… не знаю его фамилии, который оказался в больнице по своей вине.
Во время своего монолога, который он произносил, шагая из угла в угол, Бухман смотрел прямо перед собой, изредка бросая короткие взгляды то на майора, то на сидящего рядом с ним Китайца.
– У вас еще есть вопросы к моему клиенту? – Бухман остановил свой взор на майоре.
– Нет, – сказал тот и, обращаясь к Китайцу добавил: – Вы можете быть свободны.
– Благодарю вас, майор.
Майор проводил Танина с Бухманом до дежурки, где Танину выдали его вещи.
– Сколько раз уж слышал, как ты ораторствуешь, – сказал Китаец, с восхищением глядя на своего приятеля, когда они спускались с высокого крыльца Фрунзенского РОВДа, – и всякий раз твои речи звучали для меня просто как песни.
– Это еще что, – Бухман подошел к своему «Опелю», – ты бы послушал, какие речи я толкаю в суде – просто закачаешься. Присаживайся.
Он сел за руль, Китаец устроился с другой стороны.
– Нет уж, – Китаец достал из кармана свои сигареты, – лучше уж до суда не доводить.
– Это точно, – Бухман запустил двигатель, – лучше до суда не доводить. Значит, так. Встречные иски я составлю часа через полтора и привезу тебе на подпись. Ты будешь у себя?
– Наверное, нет, – сказал Китаец, – лучше я сам к тебе заеду до конца дня, идет?
– Заметано. Тебе куда?
– В агентство, если тебе не трудно.
– Ладно уж, только бензин включу тебе в счет, – пошутил Бухман, нажимая на газ.
